Змея, крокодил и собака - Барбара Мертц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставив огни гостиниц позади, мы повернули на узкую полоску между полями сахарного тростника, чьи стебли поднимались выше головы самого рослого человека. Листья тихо шептали на ночном ветру. Время от времени сквозь тростник мерцали огни деревенских домиков. Ночной воздух был прохладным и освежающим; смесь ароматов, характерных для египетского города – запахов ослов, жжёного угля и недостатка санитарии – исчезла, её заменило неизмеримо более целебное благоухание зелёных растений и свежей земли. Коляска была открыта, воздух мягко охлаждал лицо, ритмично стучали лошадиные копыта, скрип кожаных сидений примешивался к волшебной атмосфере романтики. Я прислонилась к плечу Эмерсона, его рука обнимала мои плечи. Даже пристальный взгляд кота, сидевшего напротив нас, не мог омрачить происходящего.
Этот маршрут был популярен у гостей Луксора, поскольку включал в себя одну из немногих просёлочных дорог, достаточно широких для проезда экипажей. Нам пришлось пропустить пару встречных колясок.
Внезапно кучер оглянулся, ругаясь по-арабски. Я не видела, что происходит позади нас, но уже услыхала звуки: грохот конского галопа и нестройный хор голосов. Кто-то нас обгонял, и, по-видимому, они рассчитывали, что мы пропустим их, потому что шум стремительно усиливался.
– Великий Боже! – воскликнула я, пытаясь что-нибудь разглядеть над высокой спинкой сиденья.
– Это просто вечеринка молодых идиотов-туристов, – ответил Эмерсон. – Они только и знают, что устраивать здесь гонки. – Он наклонился вперёд и постучал по плечу кучера. – Пропусти их, – сказал он по-арабски. – Впереди, за стеной, есть место.
Возница повиновался, свернув в самый последний момент, и экипаж пролетел мимо. Нас приветствовали крики, здравицы и обрывки хриплой песни, а кто-то размахивал бутылкой. Затем огни кареты исчезли за поворотом дороги.
– Они окажутся в канаве, если и дальше будут так мчаться, – откинулся назад Эмерсон.
Мы продолжали путь и, наконец, оказались в более плотно населённом районе. Взгляду предстала странная смесь скромных хижин и обнесённых стенами домов, а между ними простирались открытые поля.
– Теперь недалеко, – промолвил Эмерсон. – Господи, я был прав! Вот и коляска, обогнавшая нас. В канаве.
– Разве мы не остановимся и не предложим помочь? – спросила я.
– С какой стати? Прогуляются обратно пешком – быстрее протрезвеют.
Он уже увидел, как и я, что с лошадью всё в порядке. Она терпеливо стояла у дороги, пока мужчины пытались вытащить экипаж. Они смеялись и переругивались, так что было ясно, что никто не пострадал.
Мы уже отъехали на некоторое расстояние, но тут кот приподнялся на сиденье и пристально вгляделся в сторону дороги. В это время мы миновали какое-то большое здание, выглядевшее, как заброшенный склад или завод. Прежде чем я увидела, что привлекло внимание кота, он подобрался и выскочил из коляски.
– Чёрт бы побрал проклятую скотину! – возопил Эмерсон. – Эй, возница, укаф (остановись немедленно)!
– О Господи, мы же не найдём его в темноте, – сокрушалась я. – Сюда, Анубис! Сюда, кис-кис!
Два устрашающе светящихся шара загорелись у самой земли.
– Вот он, – сказал Эмерсон. – Перед дверью. Он определённо решил поохотиться на мышей. Оставайся на месте, Пибоди, я схожу за ним.
Прежде чем я смогла остановить его, он выскочил из коляски. И тут – когда было уже слишком поздно – осознание опасности поразило меня, как удар в лицо. Лишь только Эмерсон нагнулся, чтобы взять кота на руки, дверь внезапно распахнулась. Я видела, как Эмерсон, не удержавшись, упал вперёд, и услышала жуткий звук удара дубинки, обрушившейся на его склонённую голову. Разрываясь от тревоги за его судьбу, я не могла прийти ему на помощь, потому что полностью была занята тем, чтобы отбиться от двух мужчин, которые бросились к коляске. Кучер лежал на дороге ничком, а третий мужчина держал голову испуганной лошади. Вечерний зонтик – будь проклято моё тщеславие! – сломался, когда я опустила его на тюрбан одного из нападавших. Тот даже и глазом не моргнул. Грубые руки схватили меня и вытащили из экипажа.
Я закричала – я редко так поступаю, но ситуация безусловно оправдывала это. Я не ожидала ответа.
С невероятным облегчением я услышала сквозь отвратительный мешок, накинутый мне на голову, отозвавшийся голос. Нет – голоса! Спасение приближалось! Я возобновила борьбу. Человеку, который держал меня, пришлось выпустить одну из моих рук, чтобы удержать мешок на месте, и я вслепую, но весьма удачно расцарапала ему лицо. Он заорал и грубо выругал меня по-арабски.
– Придуши ведьму и заткни ей глотку! – закричал другой. – Скорее, они...
Голос прервался со страдальческим хрюканьем, и человек, державший меня, ослабил хватку так внезапно, что я рухнула на землю. Мешок обмотался вокруг моей головы, я не могла его сбросить, и когда руки снова схватили меня, я нанесла удар, что было силы.
И услышала милое, привычное английское «Ой!». Я прекратила сопротивление и сосредоточилась на снятии мешка. Голос жалобно продолжал:
– Проклятье, мэм, разве леди стоит так обращаться с парнем, который просто пытается помочь?
Я не ответила. Не поблагодарила его и даже не взглянула в его сторону. Вскочив на ноги, я выхватила фонарь из рук другого человека, стоявшего рядом, и бросилась к распахнутым дверям склада.
Склад зиял пустотой. Тьма внутри была не кромешной; лунный свет, проникавший сквозь дыры в разрушенной крыше, бросал отблески на пол. Выкрикивая имя, я металась туда и сюда. Я обыскала каждый дюйм с фонарём, прежде чем была вынуждена признать правду. Никого. Никаких следов Эмерсона – кроме влажного пятна, где какая-то жидкость выглядела более тёмной и вязкой, чем вода, пропитавшая грязный пол.
ГЛАВА 6
Я не стесняюсь
использовать ложь
и притворно изображать
женскую некомпетентность,
когда этого требуют
обстоятельства.
Опасаюсь, что моё поведение после случившегося не пошло мне на пользу. Увидев кота, неторопливо шествовавшего ко мне, я пришла в ярость, схватила его, принялась трясти и, кажется, кричать, требуя от него ответа, что он сделал с Эмерсоном. Похоже, это безмерно удивило его: вместо того, чтобы сопротивляться и царапаться, он обмяк в моих руках, издавая лишь вопросительное мяуканье. Когда его рот открылся, я увидела, что на одном из зубов
