Цивилизации долины Нигера - Ваккури Юха

Решающее сражение в междоусобной войне произошло в апреле 1588 г. Через два года Сонгай перестало существовать как великая держава.

Гибель Сонгай

Честолюбивые замыслы марокканского султана Ахмада ал-Мансура кажутся, во всяком случае задним числом, столь очевидными, что историкам трудно объяснить, как могли властители Сонгай столь безразлично относиться к грозной политической опасности с севера. Объяснений этому много. Одно из наиболее правдоподобных — это Сахара: цари Сонгай, видимо, не в состоянии были представить себе, что кто-то отправит свою армию через пустыню и после этого она еще сохранит боеспособность. Предыдущие военные неудачи Марокко подкрепляют это представление. Весьма вероятно, что сонгайские цари рассчитывали на численное превосходство своего войска и знание местных условий. Они не осознавали того, что с появлением огнестрельного оружия размер войска стал утрачивать свое значение: даже тысячи луков и дротиков слабее нескольких ружей и пушек.

Как бы то ни было, но властители Сонгай вели себя по отношению к Марокко либо безразлично, либо заносчиво. И та и другая позиции были гибельны. Когда ал-Мансур послал ал-Филали ко двору Гао, его приняли гостеприимно и позволили наблюдать междоусобицы в стране, хотя и понимали, что он лазутчик. Когда же он через много лет вернулся в Марокко, то привез с собой точные сведения о распрях южных соседей и, что было еще важнее, о слабости их армии. В качестве советника ему служил сонгай Улд Кирин-фил, который годился и для дипломатических интриг. По некоторым источникам, Улд Киринфил был братом Исхака II и Мухаммеда Бани, но скорее он был просто придворным Исхака, которого за злоупотребления сослали в Тегаззу. Оттуда он бежал или был вывезен в Марракеш. В письме ал-Мансуру он рассказал о внутренней слабости Сонгай и просил у султана помощи для свержения Исхака П. Насчет происхождения и подлинности письма есть разногласия. Но ал-Мансур сообразил, что его можно использовать как повод для завоевательного похода. Он тут же написал Исхаку II, что собирается взыскивать с каждого вьюка соли, отправляемого из Тегаззы, мискаль подати.[130]

К этому известию, посланному на рубеже 1589–1590 гг., он приложил письмо Улд Киринфила. Ответ Исхака Мансуру был вполне достоин великодержавного владыки, но при этом столь высокомерен, что свидетельствовал именно о его слабости. Ко всему прочему, Исхак приложил к письму два наконечника дротиков и пару ручных кандалов, что символизировало его решимость сразиться с Мансуром и взять его в плен.

Ал-Мансур воспользовался оскорбительным письмом Исхака, чтобы склонить свой совет к одобрению его военного плана. Сначала он встретил со стороны своих советников сильное противодействие: они тоже не верили, что войско сумеет пересечь Сахару. Но ал-Мансур был непоколебим: почему армия не сумеет форсировать пустыню, если это доступно караванам обычных торговцев? Кроме того, речь идет о посылке в Западный Судан не огромного войска, а небольшого, но действенного, вооруженного огнестрельным оружием отряда, который нетрудно обеспечить всем необходимым в пути. Ал-Мансур был убежден в превосходстве огнестрельного оружия и заставил в конце концов свой совет поверить в успех экспедиции.

О численности армии ал-Мансура есть разные мнения. По Делафоссу, в ней было 3000 человек пехоты и конницы. Для обеспечения войск в Сахару была послана огромная масса носильщиков, землекопов и врачевателей. По одному испанскому источнику, армия состояла из 4000 солдат и 600 «инженеров».[131]

Ударной силой армии были мортиры, стрелявшие каменными ядрами. Для перевозки снаряжения потребовалось 8-10 тысяч верблюдов и тысяча вьючных лошадей. Хотя армия сражалась под знаменами султана Марокко, но только часть людей (1500 человек) составили марокканцы. Артиллерийская прислуга была укомплектована англичанами, а главнокомандующим был испанец Джудар-паша.[132]

Марокканская армия вышла в путь 22 декабря 1590 г. Время было тщательно выбрано: это прохладный сезон, а дожди обеспечили путь водопоями. Через два месяца войско достигло Нигера.

Хотя аския Исхак пренебрег лазутчиком ал-Мансура, он пришел в ярость от угрожающего письма ал-Мансура и приложенного к нему доноса Улд Киринфила. Исхак арестовал сборщика податей в Тегаззе Хамму бен Абд-эл-Хакка ад-Драи, едва тот прибыл в Гао. Официальным мотивом ареста был шпионаж в пользу султана Марокко, но, очевидно, Исхак прежде всего хотел отомстить за бегство (если это было бегство) Улд Киринфила, а также показать всем, что он более не потерпит около себя шпионов. В какой-то мере Исхак начал понимать, что положение становится критическим.

Собственные лазутчики Сонгай действовали столь энергично, что Исхак почти с самого начала получал сведения о готовящемся походе марокканцев. Брат царя, балама Мухаммед Гао, предложил поручить ему уничтожить все южные водопои в Сахаре, что означало бы гибель от жажды войска Джудара. Времени для этого было достаточно, но почему-то Исхак не счел это необходимым.[133]

Ко всему прочему, царь сам отправился из Гао далеко на запад, в Каба.[134] Когда он узнал наконец, что марокканский отряд идет на Гао, то быстро отправился в обратный путь. Теперь-то он приказал засыпать колодцы, но туареги напали на его гонцов прежде, чем те успели доставить это распоряжение вождям племен, а в конце концов и сами гонцы попали в руки марокканцев. Таким образом, колодцы с питьевой водой не были уничтожены.

Вернувшись в Гао, Исхак стал срочно собирать войска. Говорят, ему удалось собрать 10–18 тысяч конницы и 30-100 тысяч пехоты. Очевидно, низшие цифры ближе к истине. Но главная разница между сонгайской и марокканской армиями была в том, что Исхак не имел огнестрельного оружия. Правда, огнестрельное оружие марокканцев не было для войск Сонгай полной неожиданностью, так как ал-Мансур пользовался им еще за пять лет до этого, во время волнений, связанных с Тегаззой. Но, очевидно, Исхак все же принципиально недооценивал значения огнестрельного оружия, поскольку и не пытался вооружить им свою армию.

Генеральное сражение между марокканцами и войском Сонгай произошло 12 марта 1591 г. в Тандиконди-бугу, близ Тондиби.[135] До этого отдельные отряды Исхака пытались помешать продвижению марокканской армии, но безуспешно. Историки удивляются, почему Исхак не вступил в бой с марокканцами, как только они вышли к Нигеру, а дал им 10 дней отдыха после трудностей, перенесенных при переходе через пустыню. Эта задержка была связана с переговорами Исхака и Джудара. Джудар пытался без боя принудить Сонгай признать верховную власть Марокко. Очевидно, это была лишь тактическая уловка для выигрыша времени — марокканскому главнокомандующему прекрасно был известен оскорбительный ответ Исхака султану, и у него не было ни малейших оснований ожидать капитуляции Сонгай, тем более что армия Марокко, которая за время перехода пустыни еще уменьшилась, не могла по численности сравниться с сонгайской.

Перед началом сражения аския Исхак прибег к тактическому приему: огромное стадо скота было пущено перед наступающим войском прямо на противника. Войска Джудара, привыкшие к строгой дисциплине, не растерялись, а расступились, пропустив стадо сквозь строй.[136]

Сам бой был коротким. Ал-Мансур правильно оценивал эффективность огнестрельного оружия по сравнению с луками, стрелами и дротиками. Несмотря на огнестрельное оружие марокканцев, Исхак решил сражаться до конца. В «Тарих ал-Фатташ» красноречиво рассказывается, как аския-альфа (Абу Бакари Лан-баро) долго умолял царя отступить: «Побойся Аллаха, не иди на смерть, не убивай своих братьев, не губи весь Сонгай разом и на одном месте! Аллах велит тебе дать отчет за человеческие души, которые сегодня здесь погибнут, ведь ты будешь повинен в их смерти, если не разрешишь им отступить. Мы не требуем, чтобы ты бежал, но отведи своих людей подальше от огня. Подумаем о том, что нам должно предпринять, и завтра снова выйдем на поле боя с решимостью, если так будет угодно Аллаху!»

В конце концов, царь и армия отступили, за исключением отборной части войска — сонна (суна), которая состояла, согласно хронике, из 99 человек. Они связали себя друг с другом и продолжали из-за своих щитов стрелять во врагов, пока на них не обрушилась атакующая часть марокканцев, которая истребила их всех до последнего.[137] Но личного мужества уже было мало здесь, во время первого сражения с применением огнестрельного оружия на излучине Нигера.

Проиграв сражение при Тондиби, Исхак II решил уйти за Нигер и приказал жителям Гао и Томбукту поступить так же. Некоторые попытались выполнить вполне разумное распоряжение царя, так как у марокканцев не было лодок. Но горожан охватила паника, и переправа через реку превратилась в хаос; многие погибли или потеряли те жалкие пожитки, которые успели прихватить.