Сказ о тульском косом Левше и крымской ай-Лимпиаде - Андрей Баранов

Лизина тройка орловских рысаков выглядела очень представительно, все подобраны в масть, один к одному, коренник конечно покрупнее, Хреновского конного завода, по кличке Полосатый Пегас. Соревнования троек устраивали в России даже и на гипподромах, причем равнодушных вовсе не оставалось.

Лесистратова давно уже хотела прокатиться с ветерком по снежку и похвастать своим умением да все как-то возможности не подворачивалось. Теперь же случилась не только оказия но и обязанность, а так как Лизе приходилось когда-то много кататься по казенным делам и даже самой управлять упряжкой и за кучера и за фельдъегеря по мере выбытия тех из строя, то она могла тягаться даже с опытными жокеями. Кроме того она втайне уже каталась по ай-лимпийской дороге, правда ночью и без зрителей, с факелами, так что пару раз чуть не сорвалась в пропасть.

Однако тут зрители буквально аплодировали каждому рывку лизиной тройки. Кони ржали на ходу и били копытами куда ни попадя, соперники начинали расступаться, потому что Пегас, которого грубый Платов прозвал Матрасом, вообще не терпел конкуренции и расталкивал всех соперников направо и налево. Надо сказать что регламент предписывал соревноваться именно на санных тройках, к чему иноземцы вовсе не привыкли, запрягая коней попарно или же цугом, так что и тут мы имели преимущество и удачно его реализовали – как ни кричали иноземные жокеи иностранные ругательства, как ни нахлестывали лошадок – ничего не помогало. Упряжка под чутким управлением Лесистратовой выписывала такие фигуры и закладывала такие виражи что все и близко подъехать боялись.

– Давай наяривай, подруга! – кричал граф Михайло в азарте. Платов же, разгорячившись, только повторял чтоб она всех таких-сяких разнесла вдребезги и пополам.

Народ встал когда орловская тройка по прямой обогнав соперников на три корпуса разорвала финишную ленточку и вкатилась на первое место конь-парада. Обалдев от счастья, граф Г., Платов, Морозявкин и все прочие бросились Лизу обнимать, целовать и даже качать, чему она впрочем не особенно сопротивлялась, раскрасневшись от мороза и волнения.

– Урааа! Ура! Мы победили! Золотишка больше всех намыли, пофартило! – заливался Морозявкин.

– Даешь! Виват! Качать! – радовались зрители.

Тут конечно как в сказке была и зависть всех прочих команд и подсчет очков и награждение. Всех выстроили и с огромным торжеством в присутствии государя императора вручили волшебную ай-Лимпиаду, запросто подкованную тульскими мастерами на все лапки, российской сборной команде – старый казак Платов принял ее и чуть не зарыдал от радости, потому как всех мы обыграли и обули. Остальным тоже досталась масса наград, генералам звания да ордена с брильянтами, рядовым рупь серебром, даже снежный йети и то заполучил егорьевский крестик как ерой России, хотя и были слухи что он лично задрал и сожрал не менее взвода охотников.

Дальше игры торжественно закрыли, то есть снова-здорово заиграли музыканты, гусляры и балалаечники, устроили ледовое шоу, сиречь представление, выбежали дети, одетые по-казачьи – в черкески и папахи, запели итальянки-певицы, даже и балет показали, в виде лебедей на озере, зрители целовались друг с другом и сердца млели от волнения и умиления, их величество лично «пустил волну» на трибунах и посветил всем особым цветным фонариком, и тут же тысячи ответных фонариков зажглись повсюду.

Лесистратова появилась в роскошном парижском платье с открытыми плечами, так что даже великие княжны позавидовали, певица Пофигея спела про шаловливого жука, который охочим до ласк но незамужним деревенским девкам заползал нивесть в какие места, так как вибраторов в ту эпоху еще не водилось, а потом прослушавши и просмотревши всю программу закрыли и сундук с наградами, и ворота стадиона и даже границу в Тавриду на замок заперли и ключ потеряли, так что англичанам в крымскую кампанию потом больше года взламывать пришлось.

Теперь все это уже «дела минувших дней»: и «преданья старины», хотя и не глубокой, но предания эти нет нужды торопиться забывать, несмотря на баснословный склад легенды и эпический характер всех главных героев без исключения. Сказка конечно ложь, но в ней есть намек, понимаешь ли.

Собственное имя Левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства вместе с его пашпортом; но как олицетворенный народною фантазиею миф он интересен, а его похождения могут служить воспоминанием эпохи, общий дух которой схвачен столь метко и верно что слезы на глаза наворачиваются. Таких мастеров, как баснословный Левша, теперь, разумеется, уже нет ни в Туле ни в Твери, как справедливо подметил баснописец таких и в самом Багдаде от силы три штуки: машины – промышленные роботы – сравняли неравенство талантов и дарований, и гений, какой бы он Сивый Жопс ни был, не рвется в борьбе против прилежания и аккуратности, а также инноваций и инвестиций.

Благоприятствуя возвышению заработка, машины не благоприятствуют артистической удали, которая иногда превосходила меру, вдохновляя народную фантазию к сочинению подобных нынешней баснословных легенд о великой победе в олимпийских играх, взятой чуть ли не из ниоткуда, подобно каше из топора, сварганенной ловким солдатом.

Работники промышленной кузни и большого спорта, конечно, умеют ценить выгоды, доставляемые им практическими приспособлениями механической науки и всякими нанотехнологиями, а также последними достижениями спортивной медицины, химии и психологии, но о прежней старине с ее поркой розгами, обещаниями отпустить нищих крепостных на волю и прочими вроде бы ужасами они вспоминают с гордостью и любовью. Олимпийские игры – это их эпос, и притом с очень «человечкиной душою».

Ай-лимпийские документы

Примечания к реестру ледовых и снежных состязаний для Русской Зимней ай-Лимпиады, составленные собственноручно Е.И.В. Тайной экспедиции служащей девицей Елизаветой Лесистратовой

Лыжные бега – выполняются путем беганья по усыпанной снегом трассе отмеренной заранее верстовой длины атлетов, одетых свободно но пристойно, в теплое платье по сезону, и обутых в ботинки, в которых способно на лыжах стоять. Некоторые будут стараться отталкиваться от снега палками – в том им не препятствовать. Цвет формы может быть выбран согласно цветам флага каждой нации, на олимпиаде представленной, однако шубы с длинными полами что за лыжные носы цепляются следует решительно запрещать, и без штанов или же пьяными в стельку на трассу снежную тоже не выпускать, даже если оправдываться будут что выпили для сугрева.

Для тех спортивных наставников и их подмастерьев что вдоль пути лыжного расставлены будут ввести строгие правила чтобы не цепляли бегунов соперника крюками за ноги и не материли прилюдно, когда же будут своих подгонять следить чтобы не пинали их «на дорожку». При передаче эстафеты смотреть дабы палку эстафетную не подменили такой же, из-за пазухи достанной, дабы новый участник не стартовал еще до старого прибытия. Особенно следить чтоб ушлые бегуны по лесным да горным тропам не срезали путь, пока никто не видит, и в том преимущества незаслуженного не получили бы.

Особо выделяются бегуны на лыжах, ружьями вооруженные, их цель – в мишень на стрельбище попасть как прибегут. Тут наставники должны зорко за ними следить и излишне не подгонять дабы дыхание при стрелянии не сбивалось, также следить чтоб мимо стрельбища не шатались прохожие и кого ненароком шальной пулей не убило бы. Если же мужички-богатыри, озлобившись, учнут друг в друга стрелять, то разогнать их с помощью воинской команды, которая должна сидеть в кустах заблаговременно, с пушками, на манер засадного полка, баб разлить водою.

При дальних полетах на лыжах с гор по ледяному раскату в пропасть следить чтобы никто из атлетов шею себе не свернул и спину не сломал. Дистанцию на которую лыжник улетел вымерять аккуратно и смотреть чтобы другой в то время не прыгал и на голову вымеряльщику не свалился бы. Если же спортсмен-летун все же разобьется то тут же его сволочь на носилках к лекарям и соревнования продолжить дабы бодрость духа зрителей не нарушалась.

Для лыжной акробатики, когда соревнующийся в воздухе пируэты выписывает в свободном стиле free-style, правила те же самые, только раскат нужно выбирать пониже, иначе и костей не соберешь. Для тех кто по дальней горной трассе на лыжах либо на одной снеговой доске под уклон мчится, между флажков на древках лавируя, следить чтобы флажков не сбивали и мимо ворот не проезжали бы, а все исполняли по правилам. Если же у кого из зрителей на них глядя голова закружится или сердце екнет, то также сволочь его на носилках к лекарям как сказано выше.

В соревнованиях на санках по ледяному желобу выделяются две разновидности – такая, когда саночники съезжают вниз в крепком снаряде на полозьях, называемом «боб», ногами вперед, о своей безопасности заботясь, и когда совсем уж людям себя не жалко – едут вперед головами на утлых деревянных саночках, разогнавшись и плюхнувшись на них животом, как индейцы или путешествующие туристы в Альпах. Сие именуется «скелетон», и очень опасно – саночникам следует поберечь свой хрупкий скелет и все-таки смотреть куда едут. Нервным барышням и беременным глядеть на сие не рекомендуется, вход их на соревнования следует запретить. Тела атлетов, не углядевших куда едут, вывозить как выше, иметь рядом попов для отпевания.