Секс в большом городе - Кэндес Бушнелл

— А что, есть и другие? — возразила Девочка. В кухонном свете Кэрри заметила, что не такая уж у нее хорошая кожа — из-под толстого слоя тонального крема проглядывали следы оспин. — Я устала, — сказала Девочка. — Пойдем спать.

— Пойдем, — ответила Кэрри. Они вошли в спальню.

Кэрри села на край кровати, изо всех сил стараясь поддерживать видимость непринужденной беседы.

— Сейчас, я только переоденусь, — сказала Девочка. Она вошла в гардеробную. Сняла модные кожаные штаны и надела бесформенные серые тренировочные. Вытащила футболку. Расстегивая лифчик, Девочка отвернулась. Без одежды ока казалась низенькой и коренастой.

Они легли. Трава начинала отпускать.

— У тебя кто-нибудь есть? — спросила Девочка.

— Да, — ответила Кэрри. — И я его обожаю. Они немного полежали. И тут Кэрри поняла, как отчаянно, до боли в животе, скучает по Мужчине Своей Мечты.

— Слушай, — сказала она, — мне надо домой. Приятно было познакомиться.

— Ага, — ответила Девочка. Она отвернулась к стене и закрыла глаза. — Закрой дверь, когда будешь уходить, ладно? Я тебе позвоню.

Два дня спустя зазвонил телефон. Девочка, «Черт, и зачем я дала ей свой телефон?» — подумала Кэрри. Девочка сказала:

— Привет, это я. Ну, как у тебя дела?

— Ничего, — ответила Кэрри. Пауза. — Слушай, можно я тебе через минутку перезвоню? Какой у тебя телефон?

Она записала Девочкин телефон, хотя он у нее уже был. Перезванивать она не стала и все два часа, пока сидела дома, не брала трубку. Просто включила автоответчик.

Несколько дней спустя Кэрри оказалась на показе мод Ральф Лорен в Брайант-Парке. Девочки, высокие и стройные, выходили одна за другой, и их светлые волосы струились по плечам. На какое-то мгновение мир, казалось, был прекрасен, и только девушки, бесшумно скользя друг мимо друга, обменивались едва заметными таинственными улыбками.

21

Последние недели ознаменовались внешне не связанными, но довольно похожими событиями.

Саймон Пайперсток, владелец компьютерной фирмы, валялся в постели в своей обитой плюшем трехкомнатной квартире и лелеял свою простуду, когда вдруг зазвонил телефон.

— Какое же ты дерьмо! — произнес женский голос.

— Что? — переспросил Саймон. — Кто это?

— Я.

— А-а, М. К.! Хотел тебе позвонить, да вот приболел чуток. Здорово мы тогда погуляли!

— Приятно слышать, — ответила М. К. — Хоть кому-то, значит, было весело.

— Да ты о чем?! — Саймон даже привстал в постели.

— О тебе, милый, о тебе! Ведешь себя как черт знает кто. Смотреть противно!

— Да что я сделал-то?! — переполошился Саймон.

— Ты что опять за куклу приволок?! Вечно каких-то блондиночек за собой таскаешь! Всех уже достал!

— Да ладно тебе! — ответил Саймон. — Никакая она не кукла. Тизи умница.

— Ну конечно, — ответила М. К — И когда ты только возьмешься за ум? Женился бы, что ли!

И она бросила трубку.

Гарри Самсон, сорока шести лет, известный арт-дилер и холостяк, как всегда, выпивал в клубе «Фредерике», когда ему представили очаровательную девушку лет двадцати пяти. Она недавно переехала в Нью-Йорк, устроившись ассистентом к одному из художников Гарри.

— Приятно познакомиться — Гарри Самсон, — произнес он, растягивая слова на нью-йоркский манер, впрочем, возможно, все дело было в сигарете, свисающей из уголка его рта.

— Я вас знаю, — произнесла девушка.

— Что-нибудь выпьете? — спросил Гарри. Она взглянула на подругу.

— Вы же тот самый Гарри Самсон?.. — спросила она. — Нет, спасибо. Я о вас уже наслышана.

— Что-то здесь сегодня мрачновато, — произнес Гарри, ни к кому в особенности не обращаясь.

Как-то скисли сливки нашего общества в лице нью-йоркских холостяков, некогда столь гордо именуемых завидными женихами. И дело тут не в вашем субъективном восприятии. Эти роковые мужчины, разменявшие четвертый, а то и пятый десяток, ни разу за всю жизнь не побывавшие в браке и не имевшие — по крайней мере, в обозримом прошлом — ни одного серьезного романа, со временем приобретают несомненный душок. Подтверждений тому масса.

На рождественской вечеринке Миранда Хоббс случайно повстречала Паккарда и Аман-ду Дил, мужа и жену, — с ними она как-то познакомилась через Сэма, инвестиционного банкира, с которым встречалась все лето.

— Ты куда пропала? — спросила Аманда. — Мы тебе обзвонились — хотели в гости позвать, а от тебя ни слуху ни духу!

— Да понимаете… — замялась Миранда, — я же знаю, что вы с Сэмом дружите, а я его видеть не могу, не то что в одной комнате с ним находиться. Он же больной человек, ему лечиться надо! Просто женоненавистник какой-то. Сначала он тебя обхаживает, чуть ли не предложение тебе делает, а потом раз — и пропадает, да еще двадцатилетних девиц по ходу дела снимает.

Паккард встрял в разговор:

— Мы с ним больше не общаемся. Аманда его терпеть не может, да и я вообще-то от него не в восторге. Он тут подружился с каким-то Барри, и теперь они каждый вечер шляются по ресторанам в Сохо и снимают девочек.

— По сорок лет мужикам! — возмутилась Аманда. — Позорище!

— И когда они только вырастут? — спросила Миранда.

— Или сменят наконец ориентацию.

Как-то раз серым ноябрьским днем один мой знакомый — назовем его Холли Вентворт — пустился в пространные рассуждения, затронув свою любимую тему: светская жизнь Нью-Йорка.

— Убежденные холостяки? — переспросил он меня и перечислил имена самых известных сердцеедов Нью-Йорка. — Милая моя, но это же банально!

Холли залпом допил вторую порцию скотча.

— Есть масса причин, по которым мужчина не женится, — ударился он в объяснения. — Кого-то интересует только секс, а для многих секс и брак — понятия несовместимые. Кто-то не может сделать выбор между женщиной, способной родить ему ребенка, и светской леди в летах, способной обеспечить его будущее.

— А бывает, что проблема в матерях, — продолжал Холли. — Взять хотя бы X. — Он назвал имя известного финансиста-мультимиллионера лет шестидесяти, до сих пор числящегося в холостяках. — У него хроническая тяга к смазливым дурам. А с другой стороны, если вы X., кого вам еще тащить домой? Не будете же вы травмировать свою мамашу появлением умной, властной женщины, ставящей под удар благоденствие семьи?

— И потом, — увлеченно продолжал Холли, — эти бабники всех уже достали. Будь я незамужней женщиной, я бы рассудил так: зачем мне эти уроды, когда существует 296 миллионов голубых, которые с радостью займут их место? Нашел бы себе какого-нибудь умницу голубого и ходил бы с ним по ресторанам — трепись сколько влезет.

Зачем размениваться на X.? Кому охота часами выслушивать, как он нудит про свою работу? Прогибаться перед ним? Он уже не мальчик. В его возрасте люди не меняются. Игра не стоит свеч. Сколько можно наступать на одни и те же грабли?

— В конце концов, именно женщина решает, нужен ей мужчина или нет. И если он не проявляет никаких поползновений в сторону брака и не хочет ничего менять… что ж, женскому терпению тоже есть предел. И слава богу.

— Взять хотя бы Джека, — начал Норман, фотограф. — Ты же знаешь Джека? Хотя кто его не знает. Я уже три года как женат, а с Джеком вообще знаком лет десять, причем за все это время у него ни одна девушка больше чем на полтора месяца не задерживалась.

И вот идем мы как-то в гости на День Благодарения. Все свои, сто лет друг друга знаем. Не все, конечно, женаты, но, по крайней мере, свои люди. И тут появляется Джек, а с ним под ручку блондиночка. Двадцать с хвостиком. Выяснилось — официанточка, недели еще не знакомы.

В итоге, с одной стороны, незнакомый человек за столом, то есть весь вечер насмарку, и от Джека пользы — ноль, поскольку он только и думает, как бы ее трахнуть. И так всегда. Пустая трата времени. После того раза все наши жены в один голос сказали: хватит. С тех пор и не общаемся.

Саманта Джоунс ужинала в «Киоске» с Магдой, писательницей-романисткой. Речь зашла о закоренелых холостяках, а точнее, о Джеке и Гарри.

— Мне кто-то рассказывал, что Джек до сих пор хвастается своими победами, — произнесла Магда. — Что пятнадцать лет назад, что сейчас. Мужчины, наверное, думают, что испортить себе репутацию может только женщина. Да ничего подобного! Неужели они не понимают, что чем чаще они меняют блондиночек, тем меньше возникает желания с ними общаться?

— Взять, к примеру, Гарри, — согласилась Саманта. — Джека я еще могу понять — у него хотя бы карьера, он деньги зашибает. Но Гарри ведь даже этого не хочет! Плевать, говорит, я хотел на деньги и положение. С другой стороны, на любовь ему тоже плевать. Так ради чего он тогда вообще живет?

— И потом, — подхватила Магда, — черт знает с кем они путались.

— Вот уж меньше всего хотела бы знать, — заметила Саманта.