Три жениха для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Кисуню только жалко.

Дворцовые казематы оказались самыми обычными казематами. В смысле — решётки, ржавые замки, прелая солома на каменном полу, сырые стены и вот это вот всё. Меня провели по длинному коридору с низким сводчатым потолком, а я с ужасом смотрела, как из-за железных прутьев тянутся скелетичные руки, скрюченные пальцы… Кто все эти люди? Неужели преступники? Преступницы! Это женщины… Страшные, серые… Вонючие! И я такой стану через несколько лет за решёткой!

Нет уж!

Рванулась из цепких рук. Эффект неожиданности сработал, и мне удалось отскочить от охранников на несколько шагов. А куда бежать?

Вперёд!

Где же искры, когда они мне так нужны? Где эта чёртова магия? Как там я делала, чтобы свет зажечь? Подумала о свете…

Мне нужно сбежать из казематов!

Я так сильно думала, что даже уши задымились — я это почувствовала!

И кошка появилась тут же. Явление Христа народу! Где была всё это время? Соединившись с аватаром, тут же ощутила силу, тут же закололо в пальцах жарким огнём магии, и стало душно и томительно… Как перед каждым выбросом. И мне даже удалось отделиться от охраны прозрачной голубой стеной, низко вибрирующей, как высоковольтные провода.

Но в следующий момент она разлетелась на клочки, тая в воздухе. Сказать, что я обалдела, значит, промолчать, упав в обморок. Я застыла на месте, забыв дышать, потому что братство знахарей-лекарей в полном составе двигалось за мной по коридору казематов, вытянув радужные ладони вперёд.

Я попробовала ещё раз отгородиться, но и эту стену снова разбили. И следующую. И послеследующую… А потом маги просто выстрелили все сразу длинными щупальцами искристой материи и опутали меня, как тентаклями в третьесортном хентае, свалили на пол. Я вскрикнула от боли, принялась барахтаться, но тут уже подоспели простые охранники.

В общем, через несколько секунд я оказалась на холодном и твёрдом полу камеры за решёткой, а маги торопливо заколдовали все выходы и, похоже, даже стены.

А ещё мне показалось, что они злорадно ухмылялись при этом.

Говнюки.

Когда щупальца отпустили меня, уползая через решётку, я села на вонючей соломе. Мой злобный взгляд, к сожалению, не нанёс вреда. Вот почему мне не дали возможности испепелить или превратить в камень? Теперь сидеть тут и ждать неизвестно чего…

Хотя… Известно чего. Когда саван дошьют.

Шаги утихли, я приблизилась к решётке. Темнота, только через крохотные окошки в камеры проникает свет. Неясный, робкий… А ведь день на дворе! Здесь же вечная ночь. И в этой ночи живут, нет, существуют люди. Живые люди. За что?

Подёргала прутья.

Так, чисто для порядка. Попыталась руку высунуть наружу, но ожидаемо шибануло током. Чёрт… Хорошо меня заперли… Качественно! Что же мне теперь делать? Просто сидеть и ждать? Или попытаться…

А что я могу попытаться сделать? Моя няшная магия не в силах побороть агрессивную мужскую, да ещё и коллективную. Надо бы вызвать магию, это божью матерь, на серьёзный разговор, да тут нет алтаря. Наверное, молитва заключённым не положена.

— Эй!

Я вскинула голову. Глаза уже привыкли к темноте, и удалось разглядеть сгорбленную фигуру напротив, за другой решёткой, приникшую к прутьям лицом. Голос отдалённо напоминал женский. Я промолчала, потому что не знала, что сказать. «Эгегей»? Или «Я тут»?

— Эй, ты важная шишка, что ли? Магией заперли…

— А что? — с вызовом ответила.

— Если выйдешь, замолви за меня словечко, а?

— Во-первых, не выйду. А во-вторых, ты кто?

— Везанна меня звать.

— А за что ты тут сидишь?

Она помолчала, потом закашлялась и ответила глухо:

— За конюха замуж выйти отказалась.

— И всё?

— Мало, что ли?

— Ну как по мне, так мало… А чего отказалась?

— Вдовый он. Уж в третий раз.

— Ого! Невезучий мужик какой!

— Жёны его невезучие…

Я помолчала, потом сообразила:

— Он их что, того… Убил?

Через коридор тяжко вздохнули и ничего не ответили. Я подождала пару секунд, переспросила:

— Так что, убил?

— Та меня ж там не было, — неохотно ответила Везанна.

— Поня-ятно, — протянула я.

— Да говорили всякое…

Я вздохнула. Отказалась замуж — сиди в тюрьме. Отличная система. Каждому мужику по бабе, а которая против, так её не жалко, баб на всех хватит. И решена проблема демографии…

— Так что? Замолвишь за меня?

Я отмахнулась. Ну её… Всё равно мне свидания не дадут, отсюда не выпустят.

— Жалко тебе, что ль?

— Не жалко, — бросила резко. — Казнят меня.

— Последнее желание есть у приговорённых! — с воодушевлением выдвинула она новое предложение.

Ага, есть. Я бы заказала шикарный обед и перину, чтобы выспаться. Но что-то подсказывало мне, что вместо этого я замолвлю словечко за бедную Везанну.

Отодвинувшись от решётки, я прислонилась к каменной стене и зажмурилась. Всё плохо. Ещё неизвестно, что предпочтительней: сразу умереть на виселице какой-нибудь или гнить заживо в темноте…

При мысли о темноте я тут же распахнула глаза, вглядевшись во мрак. Не дай бог, тут есть крысы… Не дай бог! Я тогда весь этот дворец разнесу только лишь силой собственного крика! Но лучше, конечно, магией. Кстати, нехило бы помогло вмешательство радужных искр. Потому что я человек понимающий, тут замешаны божественные планы, неисповедимые пути, всё такое, но сидеть в этой вони и на склизкой соломе мне не в кайф!

— Магия, — тихонько позвала я. Не, ну а чо? Вдруг она возьмёт и придёт? — Магия-а! Выходи! Я не буду ругаться. Мне просто надо с тобой поговорить!

С другой стороны коридора послышался кашляющий смех, но я решила не обращать внимания. Фыркнула:

— Слушай, ты меня во всё это втравила, я должна хотя бы знать, из-за чего!

Нет, фиг она мне ответит, эта магия. Алтаря же нет. А раньше она всегда со мной говорила в алтаре или в часовне… Может, попробовать вызвать аватар? Кошка может притянуть искры… Тогда я задам им вопрос. Или два…

Я напыжилась, набрав в грудь воздуха, надула щёки, чтобы вытолкнуть из себя душу, но это не понадобилось.

В темноте вдруг вспыхнул огонёк. А за ним второй, третий, десятый! Искры заплясали в центре камеры, осветив мокрые камни и ржавые кандалы в углу. О! Получилось! Магия пришла! Я подобрала ноги под себя, села на колени и спросила:

— Можно вопросик?

Искры затрепетали. Их было уже тысячи, и, колеблясь, они сложились в некое подобие человеческой фигуры. Маленькой, очень маленькой фигурки. Я затаила дыхание, наблюдая, как меняются контуры и очертания, как лицо приобретает форму, как улыбаются пухлые губки девочки. И услышала тонкий детский голос: «Давай поиграем?»

Глава 17. Избранность не диагноз

Блин!

Мне сейчас не до игры вообще-то…

Но ладно. Раз ко мне явилась сама Богиня, можно и поиграть. Но в мою игру.

— Хорошо. Давай играть в вопросы и ответы.

Девочка улыбнулась с лёгкой грустинкой, уселась на пол напротив меня и ответила: «Задавай свои вопросы».

Ха! Так просто? Я наморщила лоб, осознавая, что ни одного вопроса вдруг не осталось в голове. С чего начать? Один мат, но матом с ребёнком нельзя… Ладно, начну издалека.

— Фарусса сможет получить магию?

Девочка подняла бровки, удивлённо глянула на меня, махнула рукой:

«Уже сосуд».

— То есть, она сможет зачать ребёнка с Арманом? — не поверила я.

«Наследника. И не одного. Почему не ты?»

— Почему, почему… — пробормотала. — По кочану! Потому что я хочу иметь детей с человеком, которого люблю и который любит меня.

Богиня подняла взгляд к потолку. Капля воды сорвалась с камня и упала ей на нос. Точнее, сквозь нос. Я поёжилась. Девочка снова посмотрела на меня, да так, как будто знала всё: будущее, прошлое, настоящее.

«Я понимаю тебя. Продолжаем играть?»

— Ага. Второй вопрос: ты можешь освободить Везанну?

Девочка покачала головой:

«Нет».

— Почему? Ты же всё можешь!

«Я наполовину богиня, наполовину магия. Это так не работает».