Каникулы выдумщицы - Татьяна Тронина

– Мы тоже так думаем, – многозначительно произнесла Марь Иванна. – Кое-кому выгодно распугать здесь всех людей и закрыть санаторий.

– Да что вы, что вы! – замахал руками Сарданапалов. – Не буду я тут ничего строить, да я и не хотел вовсе…

– Знаете что? – сказал Ким Кимович, поправляя на голове тюбетейку. – Если будут продолжаться попытки закрыть «Медвежий источник», мы обратимся на телевидение, которое вы так не любите. Сейчас другие времена, и деньги не все решают. Тем более, если что-то случится с Германом и этими двумя… – он кивнул в сторону Савраскина и Бубликова.

– Да-да! – загалдели все. – Мы подтвердим!

Сарданапалов со страхом и неприязнью оглядел шумящую толпу.

– Не нужен мне ваш «Медвежий источник»! Я уже подумал, что невыгодно сейчас лесопереработкой заниматься, слишком много этих… экологов развелось! Я лучше пивной завод построю!

– А еще лучше – молочный, – подсказала Марь Иванна.

Сарданапалов отступил назад и быстро залез в джип.

– Все равно вы ничего не докажете! – крикнул он на прощанье, но его последние слова прозвучали как капитуляция.

Джип быстро развернулся и уехал.

– Ну а что с этими делать будем? – кивнула Марь Иванна в сторону «деятелей». – В милицию заявлять будем?

Савраскин с Бубликовым опять зарыдали в голос, а Герман побледнел.

– Не будем! – крикнул кто-то из толпы. – Пусть катятся на все четыре стороны…

– Да, уже больше никого не напугают!

– Ладно, молодые люди, – вздохнула Марь Иванна. – Идите отсюда с богом.

Все, казалось, остались довольны таким решением, только дядя Фаддей никак не хотел униматься. Он размахивал метлой и требовал справедливости.

– Пусть объяснят сначала, кого они мне в сарай запустили! – орал он. – Я, может, теперь ночами спать перестал, переродился полностью… Я хочу быть как раньше!

– Может, рассказать ему? – спросила Муся Марата.

– Лучше не надо, – покачал тот головой. – Теперь он водку не пьет, и все очень довольны. Пускай это будет единственной загадкой, разгадать которую не удалось…

Толпа постепенно разошлась.

Муся с Маратом собрались уже идти к Катерине, которая обещала устроить в беседке блиц-турнир по шахматам, но в этот момент дорогу им перегородил Герман.

– Спасибо, что защищала меня, – нервно покусывая губы, сказал он. – Я не ожидал. Этот гад Сарданапалов…

– Не надо, Герман, – устало прервала его Муся. – И так все ясно.

– Правда, к чему все эти объяснения? – нахмурился Марат, с неприязнью глядя на своего соперника.

– Нет, вы не понимаете, тогда ночью это мы вас напугали – я, Савраскин и Бубликов. Мы заметили подкоп в усадьбе и решили прогнать непрошеных гостей. Я… я не ожидал, что вы потом заблудитесь в лесу!

– Да ничего, – махнула рукой Муся. – Это было настоящее приключение. Мы, между прочим, сразу догадались, что это вы там шумите.

– Ну, не сразу… – возразил ей Марат. – Ладно, мы не в обиде. Проехали…

Тем не менее Герман не желал успокаиваться. Он огляделся по сторонам, не подслушивает ли их кто, и произнес таинственным шепотом:

– Ребята, вы еще не все знаете…

– А что мы еще должны знать? – с любопытством спросила Муся. Марат тоже придвинулся поближе, хотя его лицо выражало недоверие.

– Дело вот в чем… – начал Герман. – Да, я действительно пишу курсовую работу, и мне нужен материал для нее. Да, Сарданапалов заказал мне вас всех – чтобы я перепугал как можно больше народу… Но я не за деньги все это делал!

Муся не знала, верить Герману или нет. Она смотрела в его красивое лицо и в который раз давала себе клятву – чтобы никогда, никогда в жизни не влюбляться в парней старше ее…

– А за что же? – спросил Марат.

– За усадьбу. За мою усадьбу… – еще тише произнес Герман. – Сарданапалов собирался здесь строить фабрику, а место возле болота, где находятся развалины, отдать мне.

– Тоже клад хочешь найти? – ахнула Муся. – Только…

Она хотела сказать, что никакого клада там нет, но Герман не дал ей закончить фразу.

– Я – потомок графского рода Балясиных… – прошептал он и закрыл лицо руками.

– Что?! – в один голос закричали Муся и Марат.

– Да тише вы… Я – потомок Балясиных. Моему прадеду удалось после революции сбежать отсюда. Он сменил фамилию, работал в трамвайном депо… никто так и не узнал, что он принадлежал к дворянскому роду. Много лет, даже много десятков лет в нашей семье ходили слухи о том, что у нас когда-то было свое имение и графский титул. Теперь я хочу вернуть все, а Сарданапалов обещал мне помочь в этом. Теперь, разумеется, все коту под хвост…

– Вот это да… – ошеломленно пробормотал Марат. – А ты не врешь, ваше светлейшество?

– Клянусь, – сказал Герман, и сказал это так, что ему нельзя было не поверить.

– Клад хочешь найти? – усмехнулся Марат.

– Ну, и клад тоже… все драгоценности по праву принадлежат только мне, ведь так? Хотя я, конечно, не только ради фамильных ценностей…

Марат с Мусей переглянулись.

– Тогда мы тебе должны кое-что сказать… – произнесла серьезно Муся. – Вернее, даже показать. Твой прадед сбежал отсюда, но он не знал, что его отец… то есть твой прапрадедушка, оставил ему письмо.

– Какое письмо? – удивился Герман.

Глава 11

Предназначенная встреча

Муся сидела на бортике возле Медвежьего источника. Она сидела одна – ни Марата, ни Катерины рядом с ней не было. Она столько всего пережила за последнее время, что невольно хотелось побыть немного в одиночестве и осмыслить все произошедшее.

Сейчас она думала о Германе и о том последнем разговоре, который произошел между ней и ее бывшим героем. Марат принес книгу из подземелья, между страницами которой лежало письмо графа Балясина, и ушел. А Муся осталась. «Погоди, – сказал ей тогда Герман. – Мы еще не все обсудили. Есть еще кое-что, что я хотел бы сказать тебе. Только тебе…»

В этот момент Мусины воспоминания были прерваны самым бесцеремонным образом. Из-за кустов, закрывающих поворот дорожки, вдруг появилась Света. На этот раз она тоже была одна, без Вали.

Увидев сидевшую возле источника Мусю, Света скривилась, всем своим видом изобразив пренебрежение.

Она набрала в стакан воды и залпом выпила ее. Муся старательно смотрела в сторону, ожидая, когда, наконец, уйдет ее соперница. Но Света вдруг передумала уходить.

– Что, добилась своего? – не выдержав, гневно обратилась она к Мусе. – Выгнала Германа, да? Это называется – ни себе, ни людям…

Муся поняла, что серьезного разговора не избежать.