Мужские капризы - Сандра Браун

Не было никакой борьбы. Прежде чем выскользнуть из рук Адама, Лила уже знала, что вернется в его объятия — обнаженная и полная желания. Не сводя с него глаз, она потянула вверх трикотажный топ и сняла его через голову. Потом подняла руки над головой и постояла так несколько секунд, чтобы затем решительно бросить топ на пол. Ее волосы растрепались и рассыпались по обнаженным плечам. Адам следил за каждым ее движением. В его глазах читалось восхищение ее высокой грудью с коралловыми сосками, совершенными линиями ее тела.

Лила протянула руку назад, ища пуговицу на шортах. Ее пальцы потеряли привычную ловкость, но ей удалось все-таки справиться и с пуговицей, и с «молнией». Она помешкала секунду, а затем начала медленно спускать шорты вниз по бедрам, у коленей она отпустила руки и дала им соскользнуть на пол. Лила переступила через них и осталась только в узеньких трусиках. Ее обычная колючесть исчезла без следа. На губах появилась трогательная, застенчивая, неуверенная улыбка, которая необыкновенно возбуждающе подействовала на мужчину в постели.

— Подойди ближе, — приказал он глухим голосом.

Лила сделала несколько робких шагов к кровати и встала так, чтобы Адам мог до нее дотронуться. Он протянул руку и коснулся белого шрама — след удаленного в детстве аппендикса. Потом обвел пальцем вокруг пупка, и у Лилы перехватило дыхание. Его палец очертил почти невидимые контуры прозрачных трусиков.

— Как красиво, — заметил Адам, разглядывая тонкое нежно-голубое кружево и облачко белокурых волос под ним.

Его пальцы проскользнули под край, и Лила ощутила тепло его руки на прохладной коже.

— Заканчивай, — попросил он.

— Я… Я не могу, Адам.

— Почему?

— Я нервничаю.

— Я уверен, что ты раздевалась перед мужчиной и раньше.

Лила беспомощно уронила руки.

— Но это было всегда… То есть, я хочу сказать…

— Прошу тебя, Лила.

Выражение его лица растопило остатки ее застенчивости. Одним движением рук она избавилась от трусиков и перешагнула через них. Откуда в ней эта робость? В ней, которая никогда ничего не стеснялась; которая высмеивала тех, кто был излишне скромен; которая прекрасно знала человеческое тело?! Лила выпрямилась и робко взглянула на него.

Адам негромко присвистнул.

— Я знал, что ты красива, но… — Он не мог отвести от нее зачарованного взгляда. — Ложись рядом.

Его руки, окрепшие за недели тренировок, крепко обняли ее за талию. Адам притянул Лилу на кровать и прижал к себе. Словно сумасшедший он принялся целовать ее волосы, виски, нос, щеки, губы.

С протяжным стоном он произнес:

— Боже, как хорошо!

— Что, нагота?

— Нет, это.

Он взял ее руку, заставляя проникнуть под простыню и спуститься вниз. Совершенно естественно и по собственной воле пальцы Лилы сомкнулись вокруг его твердого пениса. Он прошептал ласковые слова, и их губы снова слились. Этот поцелуй был жадным и глубоким, а языки боролись в жестокой схватке.

Адам поднял ногу Лилы и положил ее на свое бедро. Его ладонь жадно ласкала ее тело.

— Что ты чувствуешь? — Лиле хотелось это знать.

— Я чувствую давление. Я ощущаю прикосновение твоей кожи. Я чувствую это.

Протиснув руку между их телами, он коснулся ее лона. Лила затрепетала, словно пронзенная электрическим разрядом. Адам отдернул руку.

— Я сделал тебе больно?

— Нет-нет, что ты, мне совсем не больно.

Она уперлась лбом в его плечо, когда его пальцы погрузились во влажное тепло. Лила впилась пальцами в его кожу. Она закрыла глаза и отдалась на милость тех ощущений, которые разжигали в ней его пальцы. Горячие волны наслаждения разливались по ее телу, каждая следующая еще более сильная, более волнующая, чем предыдущая, пока океан наслаждения не поглотил ее целиком.

Но даже несколько мгновений спустя насыщение все еще отдавалось в ней легкими всплесками экстаза.

Когда она, наконец, открыла глаза, то поняла, что его руки больше не обнимают ее, а неподвижно вытянуты вдоль его тела. Он откинулся на подушки. Лицо Адама было холодным и бесстрастным, глаза открыты. И, что хуже всего, его возбуждение пропало.

— Адам? — Ей едва хватило воздуха, чтобы позвать его, но она была уверена, что мужчина слышит ее. Он промолчал, и Лила снова окликнула: — Ты слышишь меня?

— Теперь тебе лучше оставить меня одного, — коротко ответил Кавано. — Я устал.

Лила смотрела на него и ничего не понимала. Испытывая угрызения совести, она отодвинулась от Адама, помедлила одно мгновение, но он не сделал попытки задержать ее. Тогда Лила встала с кровати. Смущенная, растерянная, она собрала свою одежду и выскользнула из комнаты.

Лила радовалась, что на потолке в гостевой спальне есть вентилятор. Так у нее была возможность хоть на что-то смотреть. Час за часом она наблюдала, как вращаются лопасти у нее над головой, гоняя воздух и осушая слезы, солеными ручейками текущие по ее щекам.

Она уже тысячу раз проиграла ситуацию в своем воображении, но так и не смогла найти разумного объяснения поведению Адама. Он был так возбужден. Что же произошло? Что? Что она сделала не так? Или она чего-то не сделала?

Встревоженная, несчастная, Лила повернулась на бок. Вентилятор не смог высушить одну слезинку. Она скатилась по ее щеке, сползла к кончику носа и упала на подушку. Лила была недовольна собой. Она никогда не плакала. Никогда в жизни она не плакала из-за мужчины. Ее рассердило, что она нарушила правило и теперь рыдает из-за Адама Кавано. Она так и знала, что ничего хорошего у них не может быть! Он просто взял и вышвырнул ее из своей постели, ничего не объяснив, не сказав ни слова. Он что, считает ее бесчувственной чуркой?! Захотел — уложил в постель, захотел — вышвырнул?!

Но ведь и он сам не выглядел счастливым. Нельзя сказать, что Кавано просто воспользовался ею и выбросил, как одноразовую бритву. Если честно, то он был еще более подавленным и огорченным, чем она. Но почему, когда Лила дала ему то, чего ему хотелось и в чем он нуждался, когда он доказал себе, что способен…

Эта мысль вдруг отрезвила Лилу.

Она медленно перевернулась на спину. Ее губы раскрылись от изумления. Как же это не пришло ей в голову раньше? Совершенно отчетливо Лила вспомнила лицо Адама. Оно не было лицом победителя, совсем наоборот. На его черты легла печать поражения. Он избегал взгляда. Ему явно не хотелось, чтобы она смотрела на него.

Отстраненно она вытерла со щек слезы и прошептала в темноте кое-что, совершенно неподходящее для леди.

— Понятно, что он расстроился, — обратилась девушка к самой себе.

Лила хорошо знала тело Адама. У него было небольшое родимое пятно на внутренней стороне руки, ближе к подмышке. Еще ребенком он наступил на консервную банку на пляже, и на пятке остался шрам. А на пояснице росли легкие пушистые волоски.