Звезда печали и любви - Самсон Агаджанян

— «Вертушки»! — произнес лейтенант. — Приготовиться!

Десантники, выставив автоматы вперед, ждали сигнала. Олег издалека видел, как комбат по рации разговаривает с «вертушками». Потом он зычно крикнул:

— Вперед!

Боевые машины, обогнав танки, рванулись по направлению к Балабагу. Сначала мчались по руслу реки, потом по канавистым пустырям, проскочив заброшенные поля. Боевые машины, с ходу перепрыгивая через арыки, подминая под себя виноградные кусты, выскочили к глинобитным дувалам. Первая машина попыталась проскочить через глинобитный забор, но от сильного удара о забор многие десантники полетели на землю. Олег, инстинктивно чувствуя опасность, в последний момент ухватился за крышку люка и чудом удержался на броне. Лейтенанта рядом не было. Стряхивая пыль, громко матерясь на водителя, он лез на броню машины.

Просунув полкорпуса в люк, лейтенант заорал:

— Идиот! Ты что, слепой? А ну разворачивай!

Две боевые машины, обогнав их, ушли далеко вперед. Они с трудом развернулись и помчались догонять своих. От бешеной езды у Олега захватило дух. Он, как и все десантники, входил в военную стихию…

Где-то впереди прозвучали робкие выстрелы. Боевая машина с ходу влетела в кишлак. С крыши дома по десантникам ударил пулемет. По броне зацокали пули. Десантники кубарем скатились с брони и, прижимаясь к глиняным заборам, побежали за своим лейтенантом. Тот, обогнув забор, очутился позади моджахеда, который вел огонь по другой машине. Лейтенант Давыдов выхватил гранату, выдернул чеку, кинул на крышу, а сам прижался к забору. Раздался глухой взрыв. Пулемет умолк. Он осторожно выглянул. На крыше было спокойно. Олег вместе с лейтенантом полез туда. Возле перевернутого пулемета лежал мальчишка. Лицо его было залито кровью.

— Вот черт! — покачал головой Давыдов.

Они спустились. Стрельбы не было слышно. Над кишлаком кружились «вертушки». Десантники стали проверять кишлак. В домах на них испуганно смотрели афганские дети и женщины. Ни базы с оружием, ни самих моджахедов в кишлаке не было. Побродив по пыльным и нищим улицам, десантники собрались у своих боевых машин. Пулеметным огнем были убиты два десантника и трое получили ранения. Комбат был в ярости. Он подошел к афганцу, который навел их на ложный след, схватил его за воротник, приподнял и отбросил к дувалу.

— Ах ты мразь! — зло прохрипел он, выхватил пистолет и в упор открыл огонь.

Афганец, вскинув руки, свалился на пыльную землю.

— По машинам! — скомандовал комбат и, не оглядываясь, пошел к своей боевой машине.

Десантники возвращались угрюмые. Не сделав ни одного выстрела, они потеряли двух своих товарищей… После неудачной ночной вылазки больше месяца батальон не принимал участия в боевых действиях.

Однажды, читая истрепанную газету «Советский спорт», Олег очень живо представил себе Иру. Ее губы шептали: «Олег Иванович, вы только верьте мне. Я стану олимпийской чемпионкой!» Он сидел, расстроенный, и не заметил, как к нему подошел командир взвода.

— О чем задумался?

— Помните, я рассказывал о своей ученице? О том, как она мечтала стать олимпийской чемпионкой?

Тот утвердительно кивнул.

— Наши объявили бойкот Олимпийским играм в США. Жаль, мечта ее не сбылась!

— Не горюй. На следующей Олимпиаде станет твоя ученица чемпионкой, — успокоил Давыдов. — Олег, ты ничего не видишь?

— А что именно? — вопросительно посмотрел на взводного Олег.

— Ты что, слепой? Посмотри на мои погоны!

Олег увидел на погоне три звездочки, улыбнулся.

— Поздравляю, товарищ старший лейтенант. Желаю стать генералом.

— Спасибо. Ты лучше пожелай, чтобы мы живыми отсюда выбрались. Ночью идем на задание. Перед взводом поставлена задача: захватить в плен одного главаря банды. По данным афганской разведки, по утрам он заглядывает к своим женам. Мы должны его взять живым. У него в плену находится наш летчик. Наши хотят обменять его на этого «душмана».

— А если живым не возьмем?

— Ничего страшного, и мертвый хорош. Но лучше живым. За него можно орден получить.

— А почему он именно по утрам ходит?

— Откуда я знаю? Наверное, для него так лучше.

— И сколько у него жен?

Давыдов усмехнулся.

— А я что, был там? Ты почему такие дурацкие вопросы задаешь? Вот когда возьмешь его, тогда и спросишь.

Ночью взвод старшего лейтенанта Давыдова покинул подразделение батальона. Десантники были обуты в кроссовки. В них было удобно передвигаться. Через два часа безостановочного бега вошли в ущелье гор и стали маскироваться вдоль узкой тропинки. Далеко за вершинами гор просыпалось утро. Лежа на теплой земле, Олег дремал. Неожиданно он почувствовал толчок в бок. Открыв глаза, посмотрел на взводного. Тот, приложив палец к губам, глазами показал на тропинку. По ней спускались два моджахеда. Когда они поравнялись с ними, из засады выскочили десантники. Моджахеды не успели опомниться, как были повалены на землю и крепко связаны. Не давая им и пикнуть, каждому в рот затолкали по солдатской панаме.

Давыдов опустился на корточки и стал их разглядывать.

— А как узнать, кто из них старший?

Моджахеды были одеты в одинаковые халаты и оба с бородами.

— Наверно, вот этот, — толкнул ногой одного замком-взвода. — У него халат поновее.

Давыдов распахнул халат. На афганце был богато отделанный серебряный пояс. Потом распахнул халат у другого. Под халатом у того была рваная одежда.

— Значит, первый. А второго, Бондаренко, отведи подальше от тропинки и прикончи.

— Может, и его заберем? — предложил Олег.

— Зачем нам лишняя обуза? Ротный приказал только одного доставить.

Олег подошел к моджахеду, схватил его за шиворот, приподнял.

— Проверь у него карманы, — посоветовал Давыдов.

Олег вывернул его карманы. Кроме фотокарточки и грязного платка там ничего не было. На фотокарточке взгляд Олега задержался: в окружении кучи детишек важно восседал бородатый мужчина. Олег посмотрел на моджахеда, потом перевел взгляд на фотографию и сунул ее тому в карман.

— Бондаренко, чего ты копаешься? Уведи его быстрее. Мы пошли, догонишь.

— Понял, товарищ старший лейтенант! — ответил Олег и, подталкивая прикладом автомата моджахеда в спину, повел к обрыву.

Моджахед безропотно пошел. На краю обрыва он остановился и, не поворачиваясь, ждал выстрела. Олег передернул затвор, послал патрон в патронник и направил дуло автомата в спину моджахеда. Оставалось нажать на спусковой крючок, но палец не подчинялся ему. Перед глазами стояло фото с детьми, и он понял, что не сможет убить этого человека.

Олег подошел к нему, повернул к себе. Глаза их встретились. Моджахед без тени страха, уверенный в своей участи, спокойно смотрел на «шурави». Олег полез в его карман, вытащил фотокарточку.

— Ради этих детей я не буду убивать тебя. Ты понял?

Моджахед, не понимая, о чем говорит «шурави», продолжал молча смотреть на него.

Олег, тыча пальцем в фотокарточку, вновь произнес:

— Я тебя отпускаю. Вот ради них.

Потом отошел в сторону, поднял дуло автомата вверх, дал очередь и, не оглядываясь, побежал. Моджахед стоял и смотрел в спину «шурави», потом медленно без сил опустился на землю.

Олег догнал своих, подошел к взводному.

— Прикончил? — будничным голосом спросил Давыдов.

Олег в ответ молча кивнул.

— Чем меньше их будет, тем больше шансов самим остаться в живых. Закон войны, — философски заметил лейтенант.

За удачно проведенную операцию Давыдов получил орден Красной Звезды, о котором мечтал и ради которого рвался в Афганистан.

Командование десантной бригады, в чьем распоряжении находился батальон подполковника Сабурова, все чаще стало использовать их для уничтожения отрядов моджахедов, которые совершали налеты на кишлаки, где власть была в руках афганских партактивистов. Они жестоко расправлялись с их семьями.

После очередной такой резни командование бригады, по просьбе афганских властей, приняло решение ликвидировать отряд Назырхана. Ночью разведрота капитана Щеглова вышла из расположения батальона и горными тропами направилась в кишлак, где, по данным разведки афганских «ходовцев» (служба государственной безопасности Афганистана), находилась банда Назырхана. Под утро разведрота достигла окрестности кишлака и, перекрыв все доступы, стала наблюдать за кишлаком.

Олег со своим отделением находился в засаде на южном скате кишлака. Сверху, как на ладони, были видны темные силуэты глиняных дувалов. Изредка до Олега доносился лай собак. Медленно наступал рассвет. Солнечные лучи, падая на вершины снежных гор, отражались разноцветными лучами. Кишлак просыпался. Крестьяне из дворов выгоняли овец. Их сгоняли на окраину кишлака. Поднимая пыль, овцы, подгоняемые чабаном и собакой, шли в сторону гор.