Проклятие чёрного единорога - Евгения Преображенская

плотный господин средних лет. Он шел прямиком из терм, и просторные одеяния его источали чистоту и свежесть. После бани его кожу щедро удобрили заморскими маслами, а одежду выстирали, избавив от недопустимых для его статуса следов ночных развлечений. Но менее яркие запахи, как правило, куда въедливей, и за пряностью духов Джиа почуяла легкий аромат юношеского тела.

А вот прошествовали молодые девушки. Обе громко смеялись. Одна из девиц восторженно щебетала, демонстрируя подруге обручальный браслет – тонкое кольцо на запястье, выполненное из золота и переливающееся драгоценными самоцветами. Девушка пахла искренней радостью и нетерпением. Подруга же ее звучала иначе. От ее розовых губ, застывших в напряженной улыбке, веяло некой давней и словно бы подтухшей кислинкой обиды.

Джиа прошла мимо двух старцев строгого вида. Перебивая друг друга, они ожесточенно спорили о несовершенстве мира. Одного из пожилых мужчин искренне огорчала безнравственность внуков, а второго – пошлость современного искусства. И оба они ругали слишком уж жаркое лето, которое, по их мнению, стало причиной ужасающего запаха на верхних ярусах города.

Изнемогая от пота и тяжелой моральной ноши, старцы соревновались, кому из них живется тяжелее. Они говорили на северном энсолорийском, но то и дело принимались бурно жестикулировать, совсем как южане, а пальцы их искрились рубинами и сапфирами.

Широкие улицы верхних ярусов источали запахи злобы и уныния, зависти и обиды, жадности и обмана. Вранье имело особенный душно́й вкус. Он лежал в основе аромата каждой обреченной души. Разумеется, совершенно здоровых душ, как и тел, в природе не бывает. И все же та грань, после которой слабый отзвук обмана превращался в непереносимый крик, наемник сумеречных лис должен был уметь различать.

Острый запах болезни могли услышать даже простые люди, непоправимо менялся их душевный мир: лучший друг вдруг начинал обвинять в предательстве, любовник – в измене, у деловых партнеров возникали споры, и все это никак нельзя было разрешить мирным путем. Тогда профессиональному сьидам оставалось лишь отыскать заказчика, готового заплатить за устранение испорченного человека или нелюдя. Конечно, больного можно было и просто убить, но наемнику нужно на что-то жить…

Пройдя от Гостевой улицы до Университетской, Джиа замедлила шаг, чтобы полюбоваться зданием университета и жизнью, царившей на учебном ярусе. Школ в Самторисе было немало, а вот высшие учебные заведения располагались только на верхних ступенях. Одетые в строгие светло-синие платья, студенты сидели на залитых солнцем ступенях или прятались в тени колонн: одни в одиночестве с книгами, другие собирались веселыми компаниями. Юноши и девушки прогуливались парами, взявшись за руки, охваченные куда более нежным чувством, нежели жажда к знаниям.

Глядя на студентов, Джиа украдкой вздохнула. Глубоко скрытая неосознанная зависть овладела ею. Разумеется, в школе лис наемница многому научилась. Путешествуя по городам Энсолорадо, она читала книги. И все же девушку не оставляло смутное ощущение некой неполноценности. Всего каких-то нескольких лет ей не хватило, чтобы окончить школу в родном мире, а уж об университете теперь можно было только мечтать…

Оставив неуместные для наемника мысли, Джиа покинула студенческий квартал и вышла на главную Цветочную аллею. Розовые и фруктовые сады скрывали крепостную стену и южные ворота, ведущие на следующий ярус. Для простых людей проход туда был ограничен. На Четвертой ступени располагались особняки самых зажиточных и высокопоставленных горожан. Здесь проживали главы гильдий, министры, советники, старшие жрецы и прочие.

Джиа поднялась чуть выше середины Самториса и остановилась, завороженная видом, открывавшимся с горы. На юге перед ней распростерлись голубые поля льна, по правую руку темнели леса, а слева пестрели виноградники. Меж холмов вилась, сверкая в лучах заходящего солнца, широкая лента реки Ло́до.

Несмотря на приторные запахи и плохое настроение, Джиа не могла не восхищаться столицей. Самторис по праву считался самым просвещенным городом страны. На площадях вырастали университеты, библиотеки, театры или музеи. Сотни храмов сияли позолоченными куполами и острыми шпилями.

Одна улица была красивее другой. Среди цветущих парков и скверов шумели фонтаны. Джиа читала, что Самторис создавали искусные архитекторы разных эпох, но неизменно из белоснежного камня.

С профессиональным интересом наемница изучала городскую архитектуру. Старые архаичные постройки отличались монументальной простотой форм и скупостью декора. Их покатые крыши плотно примыкали друг к другу, составляя второй ярус улиц и перекрестков. Более богатые светские здания имели колоннады и портики, в тени которых можно было укрыться в случае опасности.

Со старым стилем контрастировала устремленная ввысь утонченная и изящная архитектура храмов Единого. Их остроконечные башни и колокольни, щедро декорированные резьбой, вспарывали синеву небес подобно золоченым клыкам. Венцом же гения архитекторов нового стиля стали королевский дворец и Главный храм, чьи тонкие заостренные башни складывались на пике древней горы в роскошную корону.

Джиа отвела взгляд от самой верхней Первой ступени и ухмыльнулась про себя. Самторис – город сотни белых башен. Когда-то она уже бывала здесь проездом, и была не одна. Когда-то; кажется, что недавно – и в то же время совсем в другой жизни.

Прошло уже два года с тех пор, как она путешествовала одна, и еще три перед этим она провела в ученичестве у сумеречных лис в Аркхе. И все равно – стоило ей оказаться в знакомом месте, как в памяти с излишней отчетливостью всплыло все то, что казалось хорошо забытым.

Джиа-Леи ощутила слабость. Глубоко внутри ее зашевелилась застарелая обида. Девушка тяжело вздохнула. Да, это были непростые дни.

Самторис – столица Страны вечного лета Энсолорадо – был поистине огромным и прекрасно защищенным со всех сторон городом-крепостью, сковавшим в кольца многоуровневых крепостных стен древнюю гору Прэзосту́п.

На высоких башнях развевались флаги с изображением королевского герба: увенчанный короной и обвитый дубовыми ветвями треугольный щит, рассеченный правой дугой на лазурь и золото. На синей части сиял желтый солнечный диск с семью лучами – символ Единого, а на золотой – синий меч, символ короля-завоевателя.

Под управлением Его Величества Рэя Бра́нко Мудрого и Совета жрецов Самторис уже много десятилетий развивался и процветал как мощный военный центр. В столице обучались лучшие воины страны! Не менее важным оплотом государства стала городская армия, называемая полицией, и ее специальная жреческая служба – вингенсы, или венаторы.

«Мудрым» короля прозвали не столько за его ученость, сколько за строгость и даже жестокость, которые он мудро проявлял как во внешней политике, так и в отношении собственных подданных. В этой стране достаточно было лишь обвинить человека в преступлении, чтобы того тут же взяли под стражу. Однако если в ходе следствия выяснялась его невиновность, то клеветника казнили уже