Слэн - Альфред Ван Вогт

Она была пьяна. Сон дал возможность алкоголю вновь завладеть ею. Джомми Кросс экранировал ее мысли и голос напряженно он заговорил по радиосвязи:

— Вызываю командира боевых кораблей! Вызываю командира! Джоанна Хиллори жива. Я хочу опустить ее на рассвете, и мое единственное условие — чтобы мне дали снова подняться в воздух.

Наступила тишина, затем в комнату проник спокойный женский голос:

— Джоанна, ты там?

— Да, Марианна.

— Очень хорошо, — продолжил невозмутимый голос другого человека, — мы принимаем предложение при следующих условиях: вы сообщите нам за час до посадки, в каком месте она произойдет. Точка посадки должна быть по крайней мере в тридцати милях — то есть по пять минут на торможение и разгон — от ближайшего крупного города. Мы предполагаем, что ты веришь в свое спасение. Очень хорошо. У тебя будет еще два часа, чтобы попробовать. А у нас будет Джоанна Хиллори. Честный обмен!

— Условия приняты, — сказал Джомми.

— Подождите! — закричала Джоанна Хиллори.

Но его реакция была достаточно быстрой. За мгновение до того, как слово сорвалось с ее губ, его палец нажал на выключатель, и радио замолчало.

Он развернулся в ее сторону.

— Не следовало поднимать мысленный щит. Другого предупреждения мне не потребовалось. Но конечно, у вас бы так или иначе ничего не получилось. Если бы вы не подняли щит, я бы прочитал ваши мысли. — Его глаза подозрительно сузились. — Что это за странное, сумасшедшее желание пожертвовать собой просто для того, чтобы отнять у меня два часа жизни?

Она молчала. Ее серые глаза были более задумчивыми, чем до сих пор. Он незло посмеялся над ней:

— А может, вы действительно даруете мне возможность бежать?

— Я вот подумала, — сказала она, — почему сигнализация в космическом центре не сработала и не предупредила нас, в каком конкретно направлении ты подходил к этому кораблю. Этот фактор мы совершенно очевидно не приняли во внимание. А если тебе действительно удастся бежать на этом корабле…

— Я спасусь, — тихо сказал Джомми, — и я останусь жив, несмотря на людей, несмотря на Кира Грея и Джона Петти, эту мрачную команду убийц, которая поселилась во дворце. Я останусь жив, несмотря на всю мощь организации слэнов без усиков и их убийственные намерения. А однажды я найду истинных слэнов. Не сейчас, потому что ни одному подростку не преуспеть там, где неудача постигла тысячи слэнов без усиков. Но я найду их, и в этот день… — Он замолчал, потом серьезно добавил: — Мисс Хиллори, я хочу заверить вас, что ни этот, никакой другой корабль никогда не будет повернут против вашего народа.

— Ты говоришь слишком поспешно, — с внезапной горечью ответила она. — Как ты можешь заверять в чем бы то ни было от имени этих безжалостных существ, которые доминируют в Совете змей?

Джомми Кросс смотрел на женщину сверху вниз. В ее словах была правда. Но вот какая-то доля величия, которая должна была принадлежать ему, пришла к нему в тот момент, когда он сидел в отлично сконструированной рубке управления с ее сверкающей приборной панелью, блестящими экранами, глубоко утонув в удобном кресле. Он был сыном своего отца, наследником отцовского гения. Через некоторое время он мог бы стать хозяином несокрушимой силы. Осознание этого придало его голосу непривычную твердость и уверенность, когда он сказал:

— Мадам, при всей моей скромности, я могу сказать одно — из всех слэнов в мире на сегодня нет более важной персоны, чем сын Питера Кросса. Куда бы я ни пошел, мое слово и моя воля будут иметь влияние. В тот день, когда я найду истинных слэнов, война против вашего народа закончится навсегда. Вы сказали, что мое спасение было бы катастрофой для слэнов без усиков, но похоже, что это будет их величайшей победой. Настанет день, когда вы и они поймете это.

— Ну, а пока, — невесело усмехнулась женщина, — у тебя есть два часа, чтобы спастись от семи тяжелых крейсеров, которыми владеют истинные хозяева Земли. Мне кажется, что ты не понимаешь, что мы не боимся ни людей, ни змей и что наша организация гораздо обширнее, чем ты можешь себе представить. В каждом городе, в каждой деревне есть какая-то часть слэнов без усиков. Мы знаем нашу силу, и в один прекрасный день мы выйдем из подполья, захватим власть и…

— Это означает войну! — закричал Джомми.

Ее ответ был холодным:

— Мы разнесем все, что у них есть, на куски за два месяца.

— И что потом? А люди в этом новом мире? Вы что, в перспективе планируете четыре миллиарда рабов?

— Мы стоим безмерно выше их. Так что же, мы должны бесконечно прятаться, терпеть лишения на холодных планетах, в то время как мы стремимся на зеленую Землю к свободе от этой бесконечной борьбы с природой и людьми, которых ты так рьяно защищаешь? Мы им ничего не должны, кроме бедствий. Обстоятельства вынуждают нас заплатить с процентами!

Джомми Кросс сказал:

— Я предвижу всеобщую катастрофу…

Джоанна пожала плечами и продолжила:

— Фактор, который сработал в твою пользу в Воздушном Центре, когда мы не ожидали, что тебе удастся сделать задуманное, теперь тебе никак не поможет, когда наше отношение к тебе прямо противоположно и мы считаем, что тебя необходимо как можно скорее уничтожить. Одна минута огня превратит этот корабль в пепел, который тонкой пылью осядет на землю.

— Минуту! — воскликнул Джомми. Он остановился на полуслове. Он не думал о том, каким кратким окажется отпущенное ему время, и теперь ему придется зависеть от слабой надежды, что скорость его корабля усыпит их подозрения. Он хрипло произнес: — Хватит этих проклятых разговоров. Мне придется перенести вас в другую комнату. Мне нужно прикрутить зажимной патрон с внутренней стороны в носу корабля, но я могу вам позволить подсмотреть, что я туда вложу.

За секунду перед приземлением Джомми Кросс увидел огни города на западе. Легкий как перышко космический корабль коснулся земли и повис с неземной непринужденностью, когда Джомми Кросс установил антигравитационные экраны в положение равновесия. Он открыл дверь, потом развязал женщину-слэна.

С ее электрическим пистолетом в руке (его собственное оружие было укреплено в тисках), он наблюдал, как Джоанна Хиллори на мгновение замерла на пороге. Над восточными холмами вставал рассвет, и свет, все еще бледно-серый, вырисовывал странный силуэт ее сильной, статной фигуры. Не сказав ни слова, она спрыгнула на землю. Когда он подошел к порогу, ее голова виднелась в нижней части дверного проема и на нее падал свет из корабля.

Она повернулась к нему лицом, и он увидел, что на нем лежала печать глубокой задумчивости. Она сказала: