Жена на два дня - Диана Рымарь

надо мужскую стрижку, – вдруг заявила Яна неожиданно даже для самой себя.

Прошла в зал, плюхнулась в кресло, всем своим видом давая понять – без стрижки не уйдет.

– К-как это мужскую? – заикнулся мастер, выразительно глядя на ее длинную косу.

– Побрейте меня наголо, пожалуйста, – проговорила Яна, с отвращением смотря на свое отражение в большом, идеально чистом зеркале.

Мастер всплеснул руками, затряс головой:

– Ты сумасшедшая, что ли? Брить такую красоту, это же вообще…

– Красоту жалко? – хмыкнула она.

А потом схватила лежавшие на столе у зеркала ножницы, поднесла к своей косе и начала с остервенением ее отрезать.

– Что ж ты делаешь, дуреха! – замахал руками мастер. – Ладно, оставь, сделаю…

Яна выдохнула, позволила пожилому мастеру забрать ножницы.

– Только отверните меня от зеркала, пожалуйста… – малодушно попросила Яна, после того как он расплел ее косу.

А дальше закрыла глаза и отдалась на милость незнакомого мужчины.

Ей было абсолютно плевать, что он сделает с ее волосами. Она очень старалась не вздрагивать от звука щелкающих ножниц, жужжания бритвы, но все равно временами по телу пробегала дрожь. Да и как иначе после всего, что она пережила?

Последние три дня показались ей адом.

Теперь Яне было искренне смешно от того, как сильно она когда-то переживала из-за видео, где Охикян гонялся за ней с букетом. Вот уж мелочь! Сущие пустяки по сравнению с тем, что гуляло по сети теперь.

«Олигархи отжигают не по-детски! Шок-контент».

«Жена Охикяна совсем потеряла стыд! Ее надо судить…»

«Наглая шлюшка решила показать себя!»

«Я б ее от… Или нудизм снова в моде».

Это еще самые нейтральные из названий, которыми сопровождались видео, где Яна голая выходила из лифта в фойе отеля на Гавайях. Ее умудрились снять как минимум на пять камер, с разных ракурсов. Менее догадливые просто сделали кучу снимков. Шутка ли, жена самого Охикяна решила оголиться…

Ох, если бы это было действительно ее желание, она бы не обижалась. Но ведь ее заставили так выйти!

Однако даже не это было самым паршивым. Ее видео бесконечно редактировали, совмещали с какой-нибудь низкопробной порнухой или лепили ей вместо головы всякую гадость. А потом это все разносилось по Сети и вызывало новую волну ненависти. Бесконечный процесс. Совершенно разные пользователи постили видео с ней на множестве ресурсов.

А Яна еще удивлялась, отчего это ей названивало множество разных незнакомцев. Журналисты умирали от желания взять горяченькое интервью. А Яна же умирала от стыда.

Естественно, никаких интервью она никому давать не желала. И комментировать свой развод тоже.

Яна не знала, как журналисты нашли ее номер, но теперь ей звонили почти непрерывно. Даже посреди ночи! Предлагали деньги, славу, участие в ток-шоу, живое интервью. Лучше голой… Еще она за деньги сама себя не позорила.

Совсем паршиво стало, когда она встретила первого журналиста возле своего подъезда. Где взяли адрес? Послала парня на три буквы и пошла к себе. Однако на следующий день ее ждали уже трое, на том же месте. Сегодня она засекла пять человек с камерами. Самый прыткий вздумал ее преследовать, от него-то она и убегала.

«Все, с меня хватит… – стонала она про себя. – Я так больше не могу!»

Хотелось плюнуть на все и сбежать куда глаза глядят.

Спрятаться где-нибудь в глухой деревушке и никуда не высовывать носа.

Однако…

Если она сделает это, получается, Охикян победил. Считай, выжил ее из города, даже вытравил.

Он останется тут, весь такой чистенький и ни в чем ни разу не виноватый. Заживет прежней жизнью, заведет себе новую женщину. А она что? Похоронит себя у черта на куличках? А не жирно ли ему будет? Дулю ему в ноздрюлю, а не переезд Яны куда подальше.

Яна коренная москвичка, пусть и сирота. Кем она станет работать в деревне, если переедет? Как жить? Как станет растить детей, если они у нее когда-нибудь будут? Кроме того, она любит этот город. У нее здесь квартира, в конце концов! Друзья… были. Почему из-за развода переезжать должна она? Почему должна прятаться из-за того, что Охикян выгнал ее голой на потеху народу?

Прячутся виноватые, а она не виновата ни в чем! Разве что в том, что паршиво умела выбирать мужчин, но от подобного никто не застрахован.

Никуда она не поедет. Постарается как-то пережить этот период… Это ведь просто период, так?

Правда, пока непонятно, как пережить.

Прошло около получаса, и мастер наконец закончил работу.

– Ну-с… Только не ругайся, – хмыкнул он, осматривая странную клиентку.

И повернул ее к зеркалу.

У Яны от собственного вида чуть челюсть не отвисла.

От былой светло-коричневой роскоши волос не осталось и следа. Из зеркала на нее смотрела незнакомка с коротким коричневым ежиком. Где-то длиннее, где-то короче, волосы аккуратно обрамляли голову.

– Прости, девонька, наголо побрить рука не поднялась, – пожал плечами мастер.

«Господи, спасибо тебе, что у меня пропорциональный череп!» – охнула про себя Яна.

Повернулась и так и эдак. Удивилась тому, как короткая стрижка изменила ее лицо. Губы стали казаться больше, будто она вкачала гель, глаза шире, а скулы более четко очерчены.

Вот тебе и преображение в мужской парикмахерской.

И вдруг Яна поняла, как ей избежать внимания репортеров. Они ее попросту не узнают!

Яна встала с кресла, посмотрела на пол и увидела лежавшие в беспорядке длинные светло-коричневые пряди собственных волос.

Переступила и пошла дальше.

Так же, как Давид через нее переступил.

Не жалко.