Лондон. Темная сторона (сборник) - Джерри Сайкс

— Обещают хорошие деньги.

Люк только головой покачал. Но Мак знал его достаточно неплохо, и от него не укрылось, что в глазах приятеля зажегся дикий огонек.

— Пять штук баксов, — сказал Мак. — За двадцать минут работы. По-моему, непыльно.

Люк закатил глаза, как будто пять кусков были для него несущественной мелочью. Потом подался вперед и схватил Мака за руки:

— Для этих пидоров, Мак, я и пальцем не пошевелю, ты же меня знаешь. Но если ты хочешь, я сделаю это для тебя. Я люблю тебя, старик.

«Господи Иисусе, — подумал Мак, — какой химии он наглотался, кроме этого моря выпивки?»

Мак на миг засомневался. Допустим, он отконвоирует Люка к Этериджу и выпустит его на сцену, предварительно накачав средствами, которые позволят сымитировать трезвость (или хотя бы вменяемость). А дальше-то что? Пять кусков Люку — может, ему хватит этой суммы, чтобы вконец себя угробить. И кусок для него самого — может, хватит, чтобы оплатить долги Джеки на кредитных карточках.

Вот дерьмо, откуда такое чувство вины? Они же оба взрослые люди, разве нет? Мак имеет право распоряжаться собственной жизнью. К тому же мы все время от времени поступаем так, как не следовало бы. Он поглядел на Люка — тот пытался донести до рта кружку пива и не разлить. И слепому было ясно, что в смысле алкоголизма он давно пересек точку, из-за которой нет возврата. У Дилана Томаса были хорошие строки, что алкоголик — это тот тип, который пьет столько же, сколько и вы, только неприятный.

В свое время Мак любил цитировать эту фразу, но теперь он осознавал всю ее лицемерность. Пьянство Томаса в конце концов прикончило его. Люк нуждался в помощи. Это было очевидно.

— Так, давай договоримся: я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал. Ты отыграешь этот концерт, хорошо? А деньги потратишь на лечение в реабилитационной клинике.

— Конечно, — с легкостью согласился Люк. — Я люблю тебя, старик.

Роза встала и направилась в туалет. Люк проводил ее взглядом, а потом нагнулся к Маку поближе:

— Ну разве она не великолепна?

— Да уж, — подтвердил Мак, — очень симпатичная, хотя и слишком молоденькая.

— Ага, — сказал Люк, — зажигается как фейерверк. — Он опрокинул в себя виски, снова подался вперед и жестом предложил Маку сделать то же самое. — У нее есть симпатичные подружки, могу познакомить.

Мак с ужасом осознал, что рассматривает такую возможность. Неприятно было думать, что где-то внутри тебя таится способность сказать: да, хочу и себе такую же тощую кралю. У Мака не шли из головы слова Линды о том, что они с Люком близнецы. Его вдруг осенило, что она сознательно выбрала злого близнеца. Это ее возбуждало. Может, ему стоит подчиниться своей темной стороне? Может, так для всех будет проще? Не надо себя подавлять, не надо лицемерить. Можно с наслаждением валяться в грязи.

Он наблюдал за Розой, вышедшей из дамской комнаты и притормозившей у сигаретного автомата. Вся такая юная, свежая и с надломом. Ему представилась на ее месте Аня. Он вспомнил, как, впервые увидев ее в клубе в Любляне, сразу ее захотел. Он видел, как Люк пялится на Розу, пьяный и вожделеющий. И увидел в Люке себя, обнимающего смерть. Внезапно показалось, что в помещении кончился воздух. Он глубоко вдохнул, втянул в легкие столько, сколько смог. Потом запрокинул голову и уставился в потолок, размышляя, как докатился до такой жизни. Может быть, еще не поздно переучиться на социального работника или кого-то в этом роде. Стать кем-то полезным. Может, тогда он наконец выберется из этого порочного круга. Он сильно встряхнул головой, и туман моментально рассеялся.

Он узнал звучавшую мелодию. Старая панковская композиция группы «Damned». Наверное, студенты играли ее в качестве стеба. Но для Мака в ней не было никакого стеба, в ней была его юность. Она пробудила в нем воспоминания о том, каково это было тогда, почти тридцать лет назад: быть юным и играть эту дурацкую быструю музыку только ради чистого драйва, ради бесцельного, но приносящего радость импульса.

И все это, в свою очередь, напомнило ему, что сейчас он уже не молод. И неважно, сколько новых Роз или Ань он себе найдет, он будет всего лишь вампиром, подпитывающимся их юностью. И нет такого волшебного средства, которое снова превратило бы его в глупого шумного мальчишку. Он перестал глазеть на потолок и посмотрел на Люка. До него вдруг дошла вся разница между ними. Люк так и остался шумным глупым мальчишкой, все такое же эгоистичное, ищущее удовольствий дитя. Ну что ж, удачи ему в этом.

— Извини, старик, — прервал Мак затянувшееся молчание, — это не для меня.

— Ну и дурак, — ответил Люк. — Я ж тебе говорю, она как гребаный фейерверк. Еще по кружечке?

— Нет, спасибо, — сказал Мак, но Люк уже встал и двинулся к бару. Роза кинулась к нему, обняла и поцеловала, как будто они неделю не виделись. Он шепнул ей что-то на ухо, она кивнула, полезла в сумку за кошельком и дала ему двадцатку. Люк сунул деньги в карман, снова развернулся к бару, и тут у него начались судороги. А потом он медленно и, как ни странно, грациозно повалился на пол, задев ноги парочки других пьянчуг.

— Ах ты пидор гнойный! — заорал один из них и вскочил, чтобы дать сдачи, и только тут сообразил, что обидчик и так валяется на полу в отключке.

Мак смотрел на происходящее, не шевелясь, словно окаменев. Его внимание целиком было приковано к Розе. Она спокойно опустилась на пол рядом с Люком, прижала его к себе и принялась гладить по голове. Плоскогрудая Мадонна с огненными волосами и ее непутевое чадо.

Позже, сидя в своем такси, вернувшись к жизни взрослых людей, которые зарабатывают на жизнь тяжким трудом, он никак не мог решить, какое слово лучше подходит для случившегося: «проклятие» или «благословение».

Назавтра Мака в полдень разбудил звонок. На проводе был Этеридж. Мак на миг примолк, размышляя, что сказать. Он и сам не был до конца уверен, что его волнует судьба Люка, но почему-то мысль о вознаграждении за то, что он выследил приятеля, казалась ему грязной. Как будто деньги делали его причастным к учиненному Люком дебошу. С другой стороны, легкие деньги так манят…

Он так и не успел принять решение, Этеридж заговорил первым:

— Слушай, можешь больше не заморачиваться с поисками старины Люка.

— Что, передумал выпускать его на сцену?

— Нет-нет, вовсе нет, — стал объяснять Этеридж, — ведь люди любят драматические эффекты. Нет, со мной связался его менеджер, и мы все утрясли. Я просто решил поставить тебя в известность.

— Менеджер? — переспросил Мак.

— О да, судя по голосу — очаровательная юная дама, зовут Розой. Кажется, она держит его в ежовых рукавицах. Так что вот оно как. В общем, еще раз спасибо.

— Не за что, — ответил Мак и повесил трубку.

На следующее утро он нарочно управился с работой пораньше, добрался до дома вовремя и застал Джеки еще в постели. Они занялись сексом, и Мак с радостью отметил, что за все это время ни разу не вспомнил про Аню.

Джерри Сайкс

Остров пингвинов

(Jerry Sykes

Penguin Island)

Джерри Сайкс дважды удостоился за свои рассказы литературной награды от Ассоциации писателей, работающих в криминальном жанре. Его рассказы публиковались в различных изданиях по обе стороны Атлантики, а также в Италии и Японии. Он родился и вырос в Йоркшире, но живет в Лондоне уже свыше двадцати лет. Его первый роман был опубликован осенью 2006 года.

Место действия — Кэмден-таун

Эймонн Кохлан всю жизнь прожил в Кэмден-тауне, и, сколько он себя помнил, по улицам болтались шайки юнцов: от банд военного времени, промышлявших уличными грабежами по вечерам, до хиппи в шестидесятые… от панков в семидесятые до… Ладно, он не знал, как они зовутся теперь, но, как бы они ни звались, он никогда прежде не сталкивался с тинейджерами, которые метили свои территории с такой решительностью, как нынешний приплод. Разумеется, он знал, что граффити в обиходе с тех самых пор, как неведомый пещерный человек впервые подобрал осколок кремня и нацарапал на стенах своей пещеры изображения убитых им с утра пораньше зверей. Но, похоже, за последние несколько лет чуть ли не каждое здание в Кэмден-тауне было помечено какой-нибудь многоцветной надписью или знаком. Он знал, что это как-то связано с непрекращающейся войной за сферы влияния, и эти знаки беспрестанно меняются, отмечая победы в бесконечной битве за право снабжать наркотиками тысячи туристов, каждые выходные стекающихся к Кэмденскому шлюзу, но тонкие различия знаков от него ускользали.

Последние полтора года основным элементом граффити на стене у лифта в его доме был большой замок, намалеванный красной и синей красками. Но когда Кохлан протиснулся в парадную тем весенним утром, он увидел, что замок замазан черным, и пара юнцов творит на его месте новый мотив. Этот новый замысел был даже чем-то несколько большим, нежели рисунок, он почти разобрал три большие буквы, обведенные красным и оранжевым — что-то вроде ТТТ, — но, прежде чем Кохлан успел приглядеться, один из парней уловил чужой взгляд, повернулся и задрал в его сторону тяжелый подбородок.