Медленный яд (СИ) - Магдеева Гузель

- Ну кто тебе больше понравился?

- Первая, - называю наобум, - я пойду?

- А подругу твою смотреть не будем? – хитро спрашивает Алла под конец, но я понимаю, что еще немного и хлопнусь в обморок.

- Она же не ко мне шла, - и только выйдя в прохладный коридор, вспоминаю, что тогда ей в руководители может достаться Илья.

«Черт», - говорю сама себе: подруги перед кабинетом нет, и я уже собираюсь вернуться обратно в кабинет к Алле, но вижу, как из-за поворота широким шагом идет Поддубный. Я отпускаю ручку двери, шарахаясь в сторону, лишь бы не оказаться сейчас с ним рядом.

Его взгляд режет меня подобно бритве, касаясь на мгновение: резко и больно.

Жаль, мне некуда отступать: за спиной – стена, и нам волей или неволей, но придется пройти рядом.

Я перестаю дышать, торопливо пролетая рядом с ним. Коридор так узок, что я почти задеваю его локтем. Поддубный уворачивается в сторону, точно и ему противно такое соседство. Мы даже не здороваемся, переставая соблюдать на людях хоть какие-то правила приличия.

Сегодня на нем  синее поло с короткими рукавами, джинсовые шорты ниже колен – директора так не ходят, только ему по барабану любой дресс-код.

«Козел, мудак, сволочь, скотина!»

Я останавливаюсь возле кулера, набирая стакан холодной воды и выпивая его залпом.

И как нам работать вместе? Встреч не избежать, ровно как и общих собраний, где нам придется делить на двоих один кабинет.

«Я не выдержу, не выдержу, - твержу, но тут же поправляю себя, - выдержу. Никуда не денусь».

Глядя на часы, решаю уехать на обед пораньше. Прихватываю сумку, кладу в карман телефон, и иду на парковку, не желая ни с кем общаться.

- Саш! Сашка!

Катька.

Я снова забываю о ее присутствии здесь. Она торопливо подбегает ко мне, оборачиваясь по сторонам, точно шпион.

- Ну как?

- Давай, давай, в машину, там поговорим, - заговорщицки шепчет девушка, дергая ручку.

- Заблокировано, погоди ты, - я щелкаю сигнализацией, и Мещерякова тут же плюхается на первое сидение.

- Меня сразу взяли, прикинь? Я вообще не ожидала.

- А кем? – чувствую, что в горле пересохло.

- Блин, ты только не ругайся, ладно? К твоему Поддубному. Он нормальный, я с ним поговорила, адекватный мужик. И чего ты на него бочку катишь…

Дальше я слушаю в пол-уха, пытаясь понять, как повернуть эту ситуацию в свою сторону. Может, уже пора стать умнее?

- Кать, я за тебя искренне рада, - кладу ей руку на плечо, - наша личная с ним нелюбовь тебя касаться не должна. А он вообще в курсе, что ты моя подруга?

- Нет, откуда?

- Клуб же, - напоминаю ей, и она хлопает себя по лбу:

- Черт возьми, в который раз забываю про это. В общем, завтра я на стажировку выхожу. Довезешь до остановки?

- Даже до дома довезу, - мы выезжаем за шлагбаум, когда я прошу ее:

- Знаешь, ты только не напоминай ему, что мы общаемся.

- Ты чего задумала? – Мещерякова смотрит подозрительно, зная меня слишком хорошо, но я улыбаюсь ей, стараясь сделать честный взгляд:

- Ничего. Но если он меня не любит, я не хочу, чтобы это как-то отразилось на тебе.

Она кивает, не до конца веря моим словам. Я и сама не решила, что мне это даст, просто чувствую: так будет лучше.

Спустя десять минут я высаживаю Катю возле метро, а потом еще столько же блуждаю в поисках парковки для автомобилей. Весь центр забит, и возле нужного торгового центра яблоку негде упасть. В конце концов, ставлю на инвалидное место, надеясь, что взлом кода не займет много времени.

Отдел, где сидит парень, маленький: диван, несколько витрин с телефонами и аксессуарами к ним и прилавок с монитором, за которым прячется веснушчатый пацан. По голосу он казался старше, и я подхожу к нему с опаской, не особо веря в то, что он поможет.

- Здравствуйте, чем могу помочь?

- Я утром звонила, по поводу айфона, - осторожно говорю, прежде чем достать мобильник. Отмечаю серьги-тоннели в ушах, длинные ногти, и думаю, что зря пришла.

- Давайте, посмотрим, - он с серьезным видом протягивает руку, обвешенную фенечками и браслетами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Сейчас, - я достаю телефон Кирилла из сумки и решаюсь в последний раз нажать комбинацию цифр.

Ввожу по очереди год, когда мы начали с Кириллом встречаться, и  закрываю глаза на последней цифре.

- Девушка, ну что?

- Спасибо, - говорю тихо, - кажется, я разблокировала его сама.

Глава 22. Александра

Я словно попадаю в прошлое, залезая в телефон Кирилла.

Открываю историю звонков и сразу вижу свою фотографию и имя – «Сашенька». От этого одновременно становится больно и горько.

Мне нужно уединение, и я несу в машину телефон на ладонях, как самую большую драгоценность, боясь, что он сейчас снова погаснет и больше уже никогда не разблокируется.

- Сашенька, - шепчу я, - Сашенька.

И воспоминания накатывают волнами, заставляя сердце сжиматься от глухой боли. Невыносимая тоска застилает глаза слезами. Я кладу телефон на колени, вытираю спешно лицо и вдавливаю педаль газа.

До дома добираюсь в рекордно короткие сроки, на дрожащих ногах захожу в лифт. В зеркале мое отражение с бледным лицом смотрит на меня большими глазами.

- Сашенька, - говорю я ему и касаюсь пятерней неожиданно холодного стекла. Вздрагиваю, когда лифт замирает на моём этаже.

За собой закрываю дверь плотно, запираю на замок. Никаких свидетелей.

Руки не слушаются, в животе в тугой узел сворачивается страх. А если там что-то запретное? Как я буду дальше с этим жить?

- Нормально, - отвечаю сама же себе, злясь.

Три глубоких выдоха, и я снова переношусь в свое прошлое.

Сашенька. Глеб. Федоров. Илья П. Оксана. Дима сын.

Ещё десяток разных контактов в вызовах, последний из которых – на третий день после похорон. Открываю фотографии, и реву уже, не сдерживаясь. Столько наших с Кириллом селфи, сохраненные из ватсапа мои снимки, которые я отправляла ему.

Ничего криминального, и постепенно меня отпускает. Я глажу экран Айфона подушечками пальцев, и как в бреду иногда касаюсь его губами, целуя изображение мужа.

Один из последних снимков, где мы с ним на юбилее друга Кирилла – я в белом брючном костюме, супруг в темном. Мы позирует возле объемной фотозоны с огромными шарами, в которых блёстки. Из четырех кадров удачных только два, а на двух других я смотрю на Кирилла, а он поправляет мне волосы, заводя растрепавшиеся пряди за ухо.

- Я так по тебе скучаю…

Кирилл мог бы жить ещё столько лет, у нас мог бы родиться ребенок, он так хотел погулять на свадьбе Мити… Вместо этого от него остались только воспоминания в виде фотографий и голосовых сообщений в мессенджерах. Я захожу в них, методично проверяя каждую беседу,  каждого написавшего – все чисто. Есть даже группа с нелепым названием «мужыки», где кроме Кирилла ещё несколько малознакомых мне людей. Зато с десяток глупых анекдотов, пошлых видео и чего-то ещё в этом роде.

- Дурачье,  - констатирую я, не находя в беседе ни одного отправленного мужем сообщения.

Все кристально чисто: либо Кирилл был настолько хитёр, что удалял все лишнее, либо и удалять ничего не нужно было.

Напоследок заглядываю в смс. Сообщений полно, среди них и от магазинов, и от тех, кто не смогла дозвониться, и соболезнования, точно люди надеялись, что я буду искать их здесь

Ещё несколько минут читаю то, что написано, периодически высмаркиваюсь и вытирая глаза бумажными полотенцами.

Не у всех номеров сохранены имена; незнакомые цифры скрывают прощальные сообщения от коллег и знакомцев.

Открываю последнее непрочитанное и цепенею. Мне приходится читать его раза три, заново вникая в две короткие строчки: «Мне тебя не хватает».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот оно.

В животе поселяется ледяная глыба, стынет кровь. Я ищу другие сообщения, отправленные этим абонентом, но больше номер нигде не повторяется.