Нельзя уйти. Нельзя остаться - Екатерина Велесова

вздохнула и приоткрыла окно, прищурившись от мелких капель, что полетели в лицо. — Знаешь, ни один врач никогда не уверен на сто процентов. Хотя, нет, патологоанатомы. Но они – исключение.

— Исключения бывают и в жизни.

— Это не мой случай. Когда узнала диагноз, подумала, что точно найду решение. И так зациклилась, что ни о чём другом думать не могла. Лечилась, как сумасшедшая. А потом…

— Что потом?

Машина тронулась, и Соня закрыла окно.

— А потом мы разошлись с Олегом, жизнь вокруг стала рушиться, как карточный домик и было не до этого. Решение принять всё, как есть, далось нелегко, но это лучше, чем жить иллюзией о том, что может быть по-другому.

— Да, наверное, ты права. Кстати, а ты в ветклинику звонила?

Соня улыбнулась, взгляд ожил и всю оставшуюся часть пути Сашка слушал рассказ о том, как идёт на поправку рыжее чудо: что ест, какое получает лечение и как она рада, что в ближайший выходной можно будет забрать Кекса домой.

Глава 23

Сутки пролетели, как одно мгновение. Нужно было выспаться перед рабочей сменой, а Сашка рассматривал люстру на потолке, сиреневые плафоны которой резко выделялись на белой поверхности. И вроде очертания были достаточно чёткие, подсвеченные уличными фонарями, но он никак не мог вспомнить, как выглядят стеклянные цветы при дневном свете. Да и как можно вспомнить то, на что не обращал внимания?

Вот и события, закрутившие его в свой водоворот, были, как эта люстра. Он их видел, принимал в них участие, но не мог разобрать на составляющие.

Мужчина шевельнулся, в попытке вынуть затёкшую руку, на которой, спиной к нему, спала Соня, но сонный голосок пробубнил: — Не отпущу. — И обнажённое тело, прикрытое лишь по пояс, развернулось, прижалось и нежная ладошка легла ему на грудь.

— Ты чего не спишь? — он хотел заключить её в кольцо из рук, но почувствовал холодную кожу предплечий и укрыл одеялом.

— Не знаю, ерунда всякая крутится в голове. А ты почему?

— Та же проблема. Может обменяемся?

— Это как? — прошептала она, прикрывая зевоту ладошкой.

— Поговорим.

— Думаешь, поможет?

— Уснуть, вряд ли, но прояснить некоторые моменты – да.

Соня села, помотала головой, пытаясь прогнать дремоту, мучившую организм бессонницей и отправилась на поиски халата:

— Хорошо. Тогда может кофе?

— Кофе? — Сашка посмотрел на обнажённый женский силуэт, соблазнительно потянувшийся перед окном и покинул кровать быстрее, чем срочник в начале службы. Встал сзади, отпустив руки в путешествие по манящим изгибам тела, с непременным посещением самых сокровенных уголков, и прошептал, слегка прикусив нежную мочку: — А потом кофе, да?

Она развернулась в его руках и озорно удивилась:

— А у меня есть выбор?

Он уложил её руки себе на плечи, подхватил округлые бедра, дав возможность женским ножкам обхватить его за пояс и улыбнулся:

— Конечно, ты можешь выбрать, сколько звёздочек хочешь сорвать.

Нежные руки обняли его за шею и губы прошептали:

— Не важно, сколько, главное, что с тобой.

— Не сомневайся. Наша звёздочка будет самая яркая, обещаю.

А свои обещания Сашка привык выполнять. Поэтому, Соня сидела за кухонным столом, освещённая подсветкой от вытяжки над плитой, буравила взглядом чашку с кофе и вздыхала, под озорными искорками серых глаз напротив.

— Кошмар. Мне так стыдно. Что теперь соседи подумают?

— Позавидуют. Хотя, нет. Здесь слишком хорошая звукоизоляция.

— Издеваешься? — Она подняла смущённый взгляд и вздохнула, — И спать совсем не хочется.

Он сделал глоток из своей чашки и хмыкнул:

— Значит, надо повторить.

— Даже не вздумай. Ты вообще то поговорить хотел.

— Одно другому не мешает.

— Я в тебя сейчас чашку кину!

— Я брошу в ответ и тебе придётся снять халат.

— Это шантаж? А притворялся порядочным.

— Муж твой тоже притворялся порядочным. А теперь мысли о нём нам спать не дают. — Он сложил руки на стол и посмотрел серьёзно. — Расскажешь, что надумала?

Озорство в женском взгляде пропало, и усталость замерла в голубых глазах:

— Пока не знаю. Но Олег прав в том, что в нашей системе, стоит только раз всплыть документам, и отмываться придётся всю жизнь.

— Неужели так просто?

Она кивнула и прижала ладони к вискам, замотав головой:

— Я не знаю, что делать, правда.

— А если в суд? У тебя есть доказательства, можно оспорить липовый диагноз.

— В нашей стране диагноз легко получить, а вот оспорить… Может лет через двадцать наши суды и будут принимать во внимание заключения из коммерческих клиник. Но пока государственные медучреждения всегда выигрывают.

— Хорошо. Отзови дарственную у брата Олега. Это же проще сделать? Не захочет потерять квартиру, отдаст документы.

Соня вздохнула и встала к плите:

— Будешь ещё кофе? Ты предлагаешь мне судиться с Игорем? Этот процесс станет моим полным поражением.

— Откуда такой пессимизм?

Она поставила турку на плиту и обернулась:

— Во-первых, дарственную не так просто отозвать. Нужны веские причины.

— Хорошо, сделать запрос в больницу, как доказательство того, что ты была не в себе. — Сашка запнулся и вздохнул, — Ясно. Это будет признанием липового диагноза. Круг замкнулся. А что за брат у Олега, что он так на него надеется?

— А вот это второе, из-за чего я не хочу подавать иск. Игорь – районный судья.

— Да ладно! И не может замять дело брата по-родственному? Высокие отношения.

— Они кровные, только по отцу. И разные очень. Я думаю, что Олег никогда бы не пошёл на все мерзости, если бы не Игорь. И уголовное дело, мне кажется, тоже его рук дело.

— А бить тебя, его тоже Игорь заставлял? Ты его пожалей ещё…

Соня разлила кофе по чашкам, вернулась за стол и посмотрела с мольбой:

— Саш, не надо.

— Хорошо, прости. Но тебе придётся принять решение.

— Я знаю. Получается, что папа потратил десять лет, чтобы этот бизнес, в один момент, поставил крест на моей жизни. Понимаешь, официально, я являюсь соучредителем с генеральной доверенностью на право распоряжаться его долей и принимать любые решения, но в реальности, ничего в этом не понимаю. И чем больше вникаю, тем больше хочется бросить всё и вернуться в медицину, потому что моё место там, а не на стройке.