Смерть и фокусник - Том Мид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если только… – задумчиво добавил Спектор, – не было какой-то хитрости. Есть один способ, которым Делла могла произвести выстрел. Для этого потребовалось бы использовать два револьвера. Она могла надеть пару перчаток, выстрелить из револьвера на мгновение раньше, используя что-то для подавления звука – подушку, например, – а затем положить оружие на землю в ожидании, когда его обнаружат. Затем она могла снять перчатки, достать второй револьвер и выстрелить из него в воздух – красиво и громко, – и снова положить его в сумочку. Выйдя на улицу и обнаружив дымящийся револьвер, вы, естественно, предположили, что это тот самый, из которого только что стреляли. А отсутствие отпечатков пальцев, казалось бы, оправдывает Деллу.
– Вы же не думаете, что я куплюсь на эту чушь? Конечно, я обыскал ее сумку, и там не было второго револьвера.
Улыбка Спектора была искренней:
– Тогда она могла избавиться от него в другом месте. Нет, инспектор. Я не жду, что вы купитесь на эту чушь. Вот только мое хобби – объяснять необъяснимое.
– Как бы я ни старался, помоги мне Бог, я все еще не могу понять, как мисс Делла Куксон вписывается в это дело.
– И я. Ну что ж, попытаемся распутать еще одну нить в этой запутанной паутине. Кстати, я немного почитал о клептомании, – продолжил Спектор. – Это действительно интересная тема. Как правило, это скорее симптом, чем причина, знаете ли. Считается, что «сопутствующие травмы» являются корнем заболевания. То, что обычно обнаруживают у клептомана, вовсе не является архетипическим наслаждением от воровства. Совсем наоборот. Скорее, вор мучается от этих позывов, это почти физическая необходимость. Когда он сталкивается с неким предметом, он просто обязан его заполучить. Но его будет мучить чувство вины. Пациент словно одержим демонами. Это неконтролируемая компульсия, нарастающее давление в мозгу. И успокоить его можно только воровством.
Есть несколько заблуждений по поводу этого заболевания: клептоман не ворует ради личной выгоды. Он ворует просто потому, что не может не воровать. Также он не крадет из вражды или злобы. Кража для него едва ли является осознанным действием, и единственная эмоция, связанная с ним, – это чувство вины. Обычно предметом кражи становится какая-нибудь бесполезная вещь. Довольно редко похищается что-то действительно ценное. Денежная стоимость предмета не имеет никакого значения.
После этой небольшой лекции Спектор изучал лицо Флинта, как бы пытаясь оценить, насколько инспектор понял его аргументы. Затем он продолжил:
– Во время моих путешествий несколько лет назад я случайно посетил музей в Генте, в Бельгии. Там есть замечательная серия портретов Теодора Жерико. Им уже более ста лет, но они по-прежнему проникновенны. И прекрасны. В намерения Жерико входило создать ряд портретов, изображающих клинические модели различных душевных заболеваний. Он написал десять пациентов психбольницы Сальпетриер, и каким-то образом ему удалось передать душу каждого несчастного. Это большое достижение. Но есть одна особенная картина – «Портрет клептомана», которая преследует меня в последнее время. Это жесткое, непокорное лицо. Измученная тупость в глазах. Он ни на что не смотрит. И все же чувствуется такая мука! Жерико был одним из первых, кто изобразил душевнобольных такими же людьми, как вы или я. За поведенческими особенностями он увидел хрупкость, деликатность. Человечность. Я часто думаю об этом портрете.
– И вы видите ту же «измученную тупость» в глазах Деллы Куксон? – спросил Флинт.
Спектор обдумал вопрос:
– То, что я вижу, когда смотрю в глаза Деллы, это нечто совершенно иное. Что-то более мрачное. Оно заставляет меня задуматься, какие муки она пережила в своей жизни. Можем ли мы поверить, что она взяла «Рождение»? Инстинкт подсказывает, что нет. Записи доктора Риса описывают воровку, которая крадет, потому что может это делать. Безделушки, мелкие предметы, не представляющие особой ценности. Дело в самом предмете, в ощущении его веса в руке. А не в его материальной ценности или чем-то столь же примитивном. «Рождение» не тот предмет, который наша актриса бы выбрала. Слишком большой, громоздкий и тяжелый. И, как мы знаем, его стоимость имеет для нее мало значения.
– Я не думаю, что можно делать такие огульные заявления о ее характере. Даже Рис не смог определить, что ею движет. Помните часы? У нее была прекрасная возможность стащить часы Маркуса Боумана, но она этого не сделала. Не нам говорить, что привлечет ее больной мозг.
– Согласен, – поддержал его Спектор, – но остается вопрос возможности. Насколько мы знаем, все, что она брала, она брала потому, что оно плохо лежало. Но «Рождение», наоборот, было хорошо спрятано. Оно было под замком в сундуке под кроватью Тизела. Вне ее зоны досягаемости. Она не взламывает сейфы и не вскрывает замки. Она всегда была скорее карманницей, чем гением взлома. Подумайте хорошенько. Ответ содержится в записях доктора. Подумайте о той встрече с Маркусом Боуманом. Помимо истории с часами меня заинтересовал рассказ доктора о том, что сказал сам Боуман во время встречи. Согласно записям, Боуман сразу же узнал Деллу. Но когда я был на премьере «Мисс Смерти», я отчетливо помню, как подслушал разговор между Боуманом и Лидией, в ходе которого Боуман притворился, что не знает, кто такая Делла. Он даже назвал ее «Хелен» Куксон. Это само по себе ничего не доказывает, но вызывает вопросы. Почему Маркус Боуман притворился, что никогда раньше не встречал Деллу? И почему именно перед Лидией?
Флинт побарабанил пальцами по столешнице:
– Значит, Боуман знал Деллу. И таким неловким способом он пытался помешать Лидии узнать об этом.
Спектор кивнул:
– Давайте продолжим эту мысль. Боуман весьма публично узнал Деллу в Доллис-Хилл. А потом сделал вид, что не узнал ее в «Гранате». И Делла не взяла часы. Единственная причина, по которой она не воспользовалась этой возможностью, заключается в том, что она тоже узнала Боумана и удивилась. Даже испугалась. Она не ожидала встретить его там. И не хотела его там видеть. Но почему? Напрашивается вывод, что у них были какие-то тайные отношения. Вот такое неприятное совпадение: у нее был роман с будущим зятем ее психиатра. Не так уж маловероятно, как кажется на первый взгляд. Боуман особенно искусен в умении доставать приглашения на светские мероприятия. А Делла как актриса всегда в центре внимания на таких мероприятиях. При подобных обстоятельствах было бы маловероятно, чтобы они не встречались раньше.
И вот еще что: Бенджамина Тизела поразила реакция Деллы на картину, когда он показал ее на вечеринке.
