Трое из Кайнар-булака - Азад Мавлянович Авликулов

которая шпарила сейчас по степи побыстрее всякого байского иноходца, оставляя за собой шлейф пыли. Пыль была горькой и мелкой, лезла в нос и уши, белым слоем оседала на плечах и спине, однако Пулат не замечал этого. Он не переставал удивляться силе человеческого разума. Еще тогда, когда в первый раз показали трактор в работе, его поразило то, что с виду он — железо железом, а как затарахтит, выбрасывая из трубы синий дым колечками, как тракторист отпустит ногу со сцепления, уже бежит. Теперь он сам сидит за рулем, но все равно до конца не понимает, что за сила заставляет трактор идти. Пулат сокрушался, что мотор, разрывающий грохотом покой степи, как он ни вникал в принцип его работы, остался непостижимой тайной. И Пулата пугала предстоящая поломка мотора. Хотя на курсах и говорили, что если за ним ухаживать по инструкции, то он сможет долго работать, однако там же и предупреждали, что машина эта пока несовершенна, так что неожиданности всякие возможны даже при идеальных условиях. А какие условия в Бандыхане? Степь она и есть степь. Пыльная, сухая, ветреная. Пулат думал о том, как поступит в случае поломки мотора, но так ничего и не решил. «Раз уж не знаешь, что к чему, то о чем может разговор быть?! — Потом беззаботно махнул рукой уже в который раз: поломается — приглашу механика. Буду смотреть, как он чинит, и научусь. То, что под силу одному, сумеет и другой…»

Пулат вспомнил свой недавний разговор с Истокиным. На этот раз, как он понял, речь шла о политике. Простой житейской политике.

— Житель кишлака по своей природе, — сказал тот, идя рядом с ним к трактору, — человек практичный и инертный одновременно, как камень, что лежит у берега реки — пока вода не сдвинет его, сам не пошевельнется. Но это и естественно, я бы сказал. Для богачей такой дехканин как раз и был нужен, потому что им легче управлять. Сейчас другое время, но то, что входило в человека веками, все еще остается в нем. Так что ты, Пулатджан, работай с умом. Твоим землякам нужно показать способности трактора, но я уверен, что никто из них не согласится, чтобы ты это сделал на его личном наделе. Поэтому тебе лучше всего начать работу на своей земле. Не спеши. Не забывай того, чему научился у нас, не теряйся.

— Постараюсь, Миша-ака, — пообещал он и спросил о том, что его начало волновать, как только объявили, что трактористы поедут домой на новых машинах: — Теперь лошадь можно продать?

— Деньги, что ли, нужны?

— Нет. Просто лошадь не нужна, ака. Куда захотел поехать, железный конь при себе!

Истокин чуть не рассмеялся, услышав это, произнесенное парнем вполне серьезно. Потом спохватился: ведь только что сам говорил ему о силе традиций и привычек. «Немало пройдет времени, пока Пулат и ему подобные начнут понимать разницу между личным и народным, — подумал он. — Наверно, так, как он, считают и другие?» Истокин решил при случае напомнить курсантам, что этого ни в коем случае нельзя делать, что государство, доверяя им технику, хочет облегчить тяжелый труд дехканина и только.

— Это, скорее, стальной вол, Пулатджан, — сказал он. — А на той или на базар ты все же на лошади поезжай, брат!

— Хоп, — невесело произнес Пулат. Он мечтал с утра до вечера ездить на тракторе, катать сына и его сверстников, да и стариков тоже. Подумывал махнуть в Истару, кишлак, что лежит в трех ташах от Бандыхана, чтобы удивить тамошних дехкан. Ну, а теперь… если это вол, то на нем неприлично вроде…

— Чувствую, ты не понял главного, — сказал Истокин нахмурившись. «Надо, — подумал он, — объяснить роль, которую ему предстоит сыграть в преобразовании села». — Понимаешь, есть люди, на долю которых выпадает сделать что-то первыми. Их называют пионерами. Вы, трактористы, в нашем виллойяте тоже пионеры. У вас очень сложная задача — убедить своих земляков, что машина их друг, она поможет облегчить труд, сделает все быстрее, дешевле и качественнее.

— Хоп, если хотите, буду пионером, — сказал Пулат.

— Не я хочу, брат, а партия большевиков, запомни это. — Истокин помолчал и, когда Пулат уже взобрался на трактор, добавил: — Две бочки керосина, автол и плуг вчера к тебе завезли домой. Так что жми, как говорится. Не забывай своевременно поить, кормить, мыть и масло давать этому волу, — он похлопал рукой по капоту, — почаще вытирай пыль. Иначе можешь в конфуз попасть, а это в твою задачу не входит. Хайр! — он крепко пожал руку. — Привет Мухтару-тога и семье! Приезжай в гости с женой и детьми, брат.

— Хайр, Миша-ака. Если все пойдет хорошо, то в ближайший выходной день нагрянем в гости.

— Только на лошади, — с улыбкой напомнил Истокин.

— Ну, да…

«…В самое время еду домой, — подумал Пулат, сбавив скорость перед спуском в неглубокий овраг, — не сегодня-завтра начнут зябь поднимать, вот и посмотрят бандыханцы, как с этим делом мой вол справляется… А ведь не зря нас послали по кишлакам именно сейчас, — вдруг осенила его мысль, — лучшего случая показать дехканам способности машины и не придумать. Главное — не сплоховать мне! Прав Миша-ака, нужно быть собранным, не растеряться!..»

Вот так, вспоминая и размышляя, Пулат и не заметил, как оказался вблизи Бандыхана. Издали он увидел, что на окраине собралась порядочная толпа: дехкане, мальчишки и старики. Последние, и среди них мулла-бобо, стояли на обочине дороги впереди остальных. Чуть в сторонке, разнаряженные, словно пришли на той, напустив на себя высокомерие и спесь, стояли новые богачи, а весь остальной народ, разбившись на небольшие группы, с любопытством и вместе с тем явным замешательством глазел на приближающееся чудовище с ярко-красными большими колесами сзади и маленькими колесиками впереди. Только ребятишки, облепившие дувалы, как галчата, храбрились и галдели на все голоса, высказывая свои соображения о тракторе.

«Ишь, набычились, — подумал Пулат о богачах, — точно у каждого за пазухой по луне!» В это время трактор медленно катил мимо аксакалов, с которыми Пулат поздоровался кивком головы. Когда оставалось несколько шагов до второй группы, дерзкая мысль пришла в голову: «Припугну-ка малость этих пузатых болванов!» Он повернул ручку газа до конца, мотор взревел во всю мощь, трактор рванулся вперед, показалось, даже присев на задние колеса, как скакун перед рывком. Богачи