Здравствуй, земля героев! - Влад Силин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Святая бабочка!
– Оракул предстал передо мной в своей светлой ипостаси: в виде близорукой пожилой женщины с крашеными волосами и бородавкой на носу. Оракул очень сентиментальна. Она пишет иронические детективы и обожает истории со счастливым концом. Из ее рук я получила рецепт Паутичьего зелья, предназначенного, чтобы возрождать дакини.
– Оно же было утеряно в веках?
– Теперь нет. Слушай же!
Майя достала лист пергамента и принялась читать:
Среди девяти скал,Восьми заповедных травПожарь омлет из семи яицНа жире шести паутиц.Им накорми дакини,Чтоб стал он сильней отныне,Пяти головастиков сердцаЕго возродят до конца.Отыщи беды причину,Причини беде кручину.
– «Кто шагает дружно в ряд, – задумчиво продолжил Намса, – головастиков отряд»… Это тебе скальный геккон надиктовал?
– Нет, уродливый крылохвост. Это настоящий древний рецепт. Яйца имеются в виду конечно же паутичьи.
– А головастики?
– В них недостатка не будет: это место просто кишит ими. «Причини беде кручину»… Скажи, как я могу отличить человека, превратившего тебя в дакини?
– Я дам тебе его ауру.
Дакини бросил Майе комок радужного сияния. Та задумалась:
– Мне нельзя открывать третий глаз перед головастиками… Это напугает их и выдаст меня. А, придумала! Я прочитаю третьим глазом все личные дела детенышей.
Она хлопнула в ладоши. Призрак заколебался, словно пламя свечи. Сквозь него стали видны стены и угрюмый мрак тоннелей.
– Команидор! – позвала Майя. – Помогите мне, команидор.
Появился Алексей Семенович:
– Вы уже все, Майя?
– Да. Намсу, боюсь, сейчас утащить не получится. В скором времени мне придется вернуться сюда опять.
Когда они ушли, Велька выглянул из стенной ниши. Та вслед за ним. Прятались подростки в нескольких метрах по коридору от пещеры с дакини.
– Мамочки, – прошептала Та, – она же теперь на нас охотиться будет.
– Трусиха, – бросил Велька с презрением, – как и все девчонки.
– Да? А сам? Когда скелет выскочил, кто стал за меня прятаться?!
Велька задохнулся от возмущения:
– Да ты что! Я тебя спасал!
– Спас один такой! И не иди за мной. Сама путь найду!
Гордо выпрямившись, девочка зашагала в темноту. Почти разрядившийся браслет тускло мигал у нее на запястье.
Велька почесал в затылке. Девчонок не поймешь… Он открыл лючок подзарядки пистолета, выбросил старый аккумулятор и вставил кресильон в освободившееся гнездо.
Окошко зарядов загорелось зеленым. У Вельки стало тепло на душе. Теперь он не один. Кресильон скоро проснется и что-нибудь придумает.
Глава 19
АСУРСКИЙ ЯЗЫК
После этой прогулки Тае не очень-то и попало. Нет, должно-то было очень: день проболтаться черт-те где голышом, превратить ночную рубашку (подарок благодетельницы) в веревочки, одеяло порвать – практически нервущееся. Фрося и за меньшее съедала живьем.
Но вышло иначе.
Когда Тая вернулась домой, ее встретила непривычная тишина. Алексей Семенович одиноко ужинал в холле первого этажа. При этом он горбился, вздыхал и был похож на вымокшего под дождем воробья.
– Добрый вечер, папенька. – Тая сделала книксен, и одеяло при этом нескромно распахнулось. – Приятного вам аппетита.
– Спасибо, – отвечал полковник. – Доча, мне нужно с тобой поговорить.
Тая чинно, словно бальное платье, огладила одеяло и уселась за стол. Носик ее брезгливо сморщился: от сложенных на столе коробок несло тухлятиной.
– Позвольте осведомиться, папенька, – спросила она, с трудом вспоминая обороты ослябийской речи, – откуда доносится это непрезентабельное амбре?
– Вот, полюбуйся, – полковник пододвинул коробки. – Реблягу-аши семнадцати сортов.
– Как сие понимать, папенька?
– Так и понимай. Ефросинья заказала на всю семью реблягу-аши. Вот счет из ресторана. Вот записка.
В записке Фросиным почерком сообщалось, что отныне семья переходит на новую диету. Пора, мол, брать на вооружение достижения науки чужих доминионов.
Таины глаза округлились:
– Обалдеть, папенька!
– Это еще не все. Пойдем. – Полковник поманил ее пальцем: – Пойдем-пойдем.
На цыпочках они вышли на задний двор. Там им открылась и вовсе удивительная картина. Посреди грядок с сельдереем восседала Фрося.
Но какая!
В цветастом саронге. С браслетами на голых руках и ногах. Окруженная птицами и зверями: попугайчиками, мышами, ящерками. Из пруда выглядывали любопытные рыбьи мордочки.
– …и вопросил пророк Полиграф, – донеслось до Таи, – где двери?.. Двери где?.. Но сторож зоопарка оказался нищ духом и ответствовал: «Вот же они, человече. Или слеп ты, что не зришь очевидного?»
– Проповедует, – шепнул Алексей дочери. – Зверям и птицам проповедует.
Тая кивнула. Текст этот она слышала не раз: то была притча из «Книги шуток и реприз Полиграфовых», канонический текст.
– …и вновь вопросил Полиграф: «Да нет! Двери где? Тлоны, тобатьки, тутлики?»
Фросины слушатели затявкали, засвиристели, закурлыкали. Даже карпы в пруду булькнули одобрительно.
– Она что, – также шепотом спросила девочка, – вроде этого?.. Франциска Ассасинского?..
– Ассизского, доча. – В глазах полковника читалась растерянность. – Подойдем ближе?
Но ближе подойти не удалось. Из травы выскочил попугайчик-часовой и отчаянно заверещал. Звери прыснули в разные стороны. Фрося оглянулась, и Таю ждало очередное потрясение.
Лицо благодетельницы блестело, словно намазанное ваксой. Черные короткие волосы курчавились, в носу медью сверкало кольцо. Более наблюдательный Алексей Семенович успел заметить, что чернота распространяется по телу жены неравномерно: лицо темное, а шея еще нет. Голые руки и ноги сияют белизной.
Полковница кротко улыбнулась и погрозила язычникам пальцем. Миг – и она унеслась в небо, словно гигантский кузнечик.
– Мать кинкара! – только и смог вымолвить полковник. – Что это было?
– Н-не знаю. Я правда ни при чем!
Отец и дочь переглянулись.
– Может, поищем следы? – предложила Тая.
– Давай.
Следы скоро нашлись. Отпечатки Фросиных сапог вели в заброшенный сад – обратно домохозяйка шла босиком. Полковник с дочкой протиснулись в пролом в стене. Там, среди истоптанной травы, валялась уже знакомая Тае шкатулка. Бабочка-инжектор сидела на яблоневой ветке, равнодушно складывая и раскрывая крылышки.
– Вот оно, – полковник поднял шкатулку. – Все ампулы пусты.
– А что здесь написано?
– Это… – Вопрос застал полковника врасплох. Он замялся, не зная, как сказать. Наконец ослябийская правдивость победила: – Это асурские геном-трансформеры. Помалкивай об этом, ладно?
Девочка кивнула. Алексей Семенович повертел одну из ампул в пальцах:
– «Обратное колено кузнечика». Понятно, отчего она так сиганула…
– А это?
– «Язык птиц и зверей».
– Ой, а вот еще такая же! А это?
– «Непредсказуемый облик». – Полковник попытался вспомнить, в какой цвет последний раз красилась Ефросинья. Вроде в рыжий… Оставалась последняя ампула. Один из асуроглифов Алексей Семенович узнал сразу: «лицо». Остальные два переводились как «Истинный Полдень» – мифическая пятая сторона света.
– История… – Полковник обернулся к дочери: – Только никому, хорошо?
– Да что я, маленькая, па? – обиделась та. – Можно я книжку в твоей библиотеке возьму?
– Бери. – И Алексей Семенович вздохнул, обрадованный, что так легко отделался.
На вечер Тая устроилась на подоконнике своей комнаты. Усталая крепость отходила ко сну, разогретые за день камни отдавали тепло в надвигающуюся ночь.
«А Велька сейчас в кубрике, – подумала она. – Все-таки нехорошо в корпусе… Все по струнке, по-военному, и родителей рядом нет. Пусть даже таких, как Фрося».
Зря она с ним так…
«Ничего, – мелькнула сердитая мысль, – ему полезно. Выпендриваться меньше будет. Помучаю денек-другой и прошу».
От этих мыслей Тая повеселела. Влезла в аську, поболтала с подругами. Туманно («у нас с одной девчонкой такое случилось!») обсудила сегодняшние события. О подземельях, скелете и Фросе, конечна, ни слова – что она, дурочка? Зато о Вельке посплетничали всласть. Каждый шаг обсудили, все фразочки и интонации. Выходило странное: не то Велька безумно влюблен и только ждет, как бы признаться, не то играет с ней, словно с куклой. Ирка даже стихи написала:
Клятвы мужские – коварства обман,И ты им не верь ни на грош.Целует и ластится, а самТолько и думает коварную ложь!
Хорошие стихи. Ирка вообще лучшая на свете поэтесса. Вот только Тае что делать? Так и не придумав ничего, она отложила ноутбук в сторону и взялась за книжку, которую отыскала в библиотеке отца.
Это были «Истории и сказки о дакини», перевод с асурского. В предисловии говорилось, будто книжка предназначена для асурят младшего школьного возраста. Бр-р-р! Если в детстве такое читать, заикой станешь. «История об отрубленной руке», «Девочка – пожирательница головастиков», «Дакини сорока островов», «Мобильник с деревянной карточкой», «Мертвый журнал».
