Голубой Ютон (СИ) - Номен Квинтус

Хотя изначально бочки предназначались для засолки грибов, огурцов и прочих даров природы – но с этим ничего не вышло просто потому что соли оставалось очень мало, так что готовые емкости тут просто под руку подвернулись.

А когда все время трудишься не покладая рук, то очень много всякого полезного под эту руку подворачивается. С той же помойки возле магазина "подвернулось" почти три сотни целых пластиковых бутылок разной емкости, сильно за сотню бутылок стеклянных. Сломанное кресло еще "советской постройки", сорокалитровая эмалированная кастрюля с отбитой в одном месте эмалью (и проржавевшая в этом месте насквозь, но Михалыч дыру заварил). И разной рватости полиэтиленовых пакетов сильно за три сотни. Народ, видимо, перед Новым годом активно избавлялся от старого хлама (что объясняет появление на помойке нескольких больших пакетов со всяким тряпьем), а сразу после него – от опустошенной посуды. Так что много чего полезного там нашлось, но именно пакеты обеспечили всему населению уверенность в том, что зима не окажется голодной.

Конечно, изрядный запас этих пакетов имелся и в магазине, но там в основном пакеты были маленькие (в них мясные обрезки и паковались по килограмму примерно) и очень тонкие, что делало их практически одноразовыми. А «помойные» были большие и в основном прочные, так что их использовать было удобнее, да и жалко их было меньше.

А столь важными они были потому, что в них (тщательно вымытых, конечно же) в морозильники укладывалось мясо. С одного зубра туда удалось положить почти полтонны, а ведь девушкам попадались и другие звери. Бруннхильда в начале сентября очень удачно добыла сразу стаю кабанов: двух взрослых свиней и восемь поросят. Небольших, килограмм по двадцать пять каждый. Но Леночка переплюнула Брунн вообще одним выстрелом, удачно завалив огромного лося, с которого только мяса уложили в морозильник больше трехсот килограмм. Кроме того, Лена зайцев приносила почти каждый день, часто добывала гусей, а в сентябре за день подстрелила семь больших лебедей – а Брунн на птиц вообще не охотилась (говорила, что не понимает, как это делать). Однако эти три юных дамы не только поддерживали мясную диету всего коллектива, но и обеспечили наличие в морозильниках полутора тонн мяса. Ну и Марина Дмитриевна туда же упаковала с полтонны рыбы…

Просто в холодильниках размещалось сто с лишним литровых коробок со свиным жиром (сколько молока выпили, столько жира в молочных коробках и запасли), двенадцать коробок с жиром гусиным и лебединым (его – для разнообразия – заливали в коробки от соков), так что в целом зима обещала быть не очень голодной. К тому же и с фруктами все оказалось более чем неплохо. Правда дикие яблоки оказались практически несъедобными: не просто кислыми, а какими-то горькими – но и без них с яблоками было неплохо. На двух участках росло четыре яблони (четыре с половиной, если считать наполовину "обрубленную" с участка Фоминых, "перенесенного" с этой яблоней и пятком кустов облепихи), и яблок в прошедшее лето на них выросло много. Очень много, хотя на самой "плодовитой" яблоне у Марины яблоки были мелкие, размером с куриное яйцо – их высушили "на будущее" и только этого "сухофрукта" получилось килограмм пятьдесят. Две другие яблони "объели" еще летом: яблоки там росли сладкие, но совершенно "летние", так что их и пытаться хранить не стоило. С соседской "полуантоновки" в гараж к Михалычу уложили в специально изготовленных ящиках яблок килограмм под двести: после разборки "Пассата" Михалыч перетащил в гараж кондиционер и теперь там температура все время была в районе десяти градусов. Четвертая яблоня, растущая на участке Михалыча, была какой-то особенной китайкой. С яблоками диаметром в пару сантиметров – но их пока еще вообще не собирали потому что, по словам хозяина, он их всегда собирал уже в октябре и они прекрасно лежали до Нового года просто в мешке в прихожей…

Конечно, кондиционер в условиях энергетического голода – некоторое извращение, но так как ночами температура на улице опускалась градусов до десяти, он лишь «поддерживал температуру». В прохладном гараже разместились и два мешка простой репы, мешок черной редьки и много банок с вареньем. Правда приличный урожай садовой земляники употребили в исходном виде, а вот малины (большей частью все же «дикой», в лесу собранной) два здоровенных таза наварили («в медицинских целях» главным образом), под аналогичным предлогом сделали десяток маленьких банок варенья облепихового, шесть литровых – варенья из боярышника. И десять полуторалитровых стеклянных бутылок заполнили сиропом из калины – ее в лесу росло очень много. Сахара на варенье ушло немало, но ведь его же не выкинули, варенье даже вкуснее будет, да и полезнее…

Много чего вкусного и полезного было заложено в "закрома Родины". Но очень много чего оттуда и пропало. Например, молоко: последнюю коробку «обычного» открыли пятнадцатого сентября. В загашнике осталось с полсотни коробок «ультрапастеризованного», которое, по Лизиным прикидкам, тоже закончится еще до Нового года, еще сгущенки с десяток банок и штук двадцать пакетов – но она была оставлена "на самый крайний случай". Потому что оказалось, что коров поблизости нет: как рассказала Кирка, местные разводили только лошадей, да и тех исключительно на мясо…

Еще раньше закончился кофе, к концу подходили запасы чая. Но с чаем было не так грустно, Михалыч из растущего в изобилии иван-чая наготовил несколько килограммов довольно приятного на вкус заменителя. Что же до кофе – Людмила Алексеевна нашла рядом с дорогой несколько кустиков цикория, однако их было пока слишком мало для того, чтобы использовать его для приготовления товарного продукта. А сделанный "по воспоминаниям предков", изложенных в какой-то книжке, "кофе желудевый" оказался и по вкусу совершенно другим, и особо бодрости не добавлял. Пока, конечно, и его пили – в надежде на грядущий урожай цикория.

На грядущие урожаи вообще было много надежд. Людмила Алексеевна за лето буквально носом рыла каждый сантиметр "перенесенной территории" и нашла довольно много интересного. Та же ромашка-поповник была как нельзя более кстати в роли противовшивого препарата. В особенности учитывая, что просто порошок из высушенных цветов поповника вшей гоняет очень неплохо даже если его внутрь подушки насыпать. А так как Алёна сказала, что она может из цветов экстрактировать конкретную гадость, вшей и даже тараканов убивающих сразу и навсегда, то на следующий год семена ромашки были запасены и даже поляны под их посев подготовлены.

Еще "из интересного" нашлось с пару десятков крошечных девевцев, выросших на тех грядках, куда весной сыпали перегной из кучи, в которую Марина с Лизой высыпали всякие объедки и скошенную траву. Во мнению Марины (подкрепленному Людой) это проросли семена черешен, которые прошлым летом выкидывали в эту компостную кучу. Точно, конечно, никто этого не знал, но деревца на всякий случай сберегли.

В ходе сбора урожая выяснилось, что пользы от "местного населения" гораздо больше чем вреда. То есть вреда-то от Кирки (которую "переименовали" в Киру, пояснив, что это ей дается "взрослое" имя) было немного. Ну, лишний рот, и не очень даже прожорливый. Ну, котов объела, употребив их таблетки от глистов – зато Алёна сподвигнулась на изготовление столь нужного лекарства уже и для людей. А вот пользы… Кира-то с первых мгновений своей сознательной жизни готовилась стать "матерью семейства". Причем матерью в очень непростое для людей время – и она уже прекрасно знала как собирать урожаи и льна, и конопли, а так же что с этими урожаями делать. Причем коноплю она уже в процессе вырывания из земли поделила на две неравные кучи, пояснив, что из одной получится "хорошая ткань", а из другой хорошо будет только веревки делать.

На коноплю у Михалыча были иные планы, так что Кира занялась льном, причем пообещала что уже к следующему лету собранного хватит на изготовление… если на пальцах объяснять, то примерно на пару небольших наволочек. Зато семян уже хватит на то, чтобы засеять… тут на пальцах показать уже не вышло, а шагами мерить – наверное с полгектара получится. И главное, у нее и мысли не возникло эти семена пустить, скажем, на выжимку масла – ее буквально в дрожь бросило, когда она "льняное поле" увидела. Потому что местные-то лен сеяли, но по сравнению со льном "из будущего" он был уж слишком худосочным.