Бесконечное море - Рик Янси

У меня кружится голова, комната плывет перед глазами. Блеф в квадрате, подделка внутри уловки. Я играю в игру, но правил игры не знаю, мне даже не известна ее цель. Чашка жива, потому что жива я. Я жива, потому что жива она.

– Отведите меня к ней, – говорю я женщине.

Мне нужно доказательство того, что этот фундаментальный вывод – правда.

– Отсюда нет выхода, – произносит мужчина. – И что дальше?

Хороший вопрос. Но я должна надавить на них, причем сильно, так же сильно, как прижимаю ствол пистолета к своему виску.

– Отведите меня к ней, или, клянусь Богом, я сделаю это.

– Ты не сможешь, – говорит молодая женщина.

Мягкий голос. Добрые глаза. Она протягивает ко мне руку.

Она права. Я не смогу. Это может быть ложью – вдруг Чашка мертва? Но еще остается шанс, что она жива, а если я умру, у них не будет причин щадить ее. Неприемлемый риск.

Это тупик. Западня. Сюда приводят невыполнимые обещания. Это результат устаревшей веры в то, что жизнь семилетней девочки все еще имеет какое-то значение.

«Прости, Чашка. Я должна была покончить с этим еще там, в лесу».

Я опускаю пистолет.

53

Включается монитор. Пульс, давление, дыхание, температура. Пацанчик, которого я уложила, уже на ногах. Стоит, прислонившись к двери, одной рукой массирует горло, во второй держит пистолет. Я лежу на кровати. Он сердито смотрит на меня.

– Это поможет тебе расслабиться, – мурлычет женщина с добрыми глазами. – Маленький укольчик.

Укол. Стены теряют цвет и растворяются. Проходит тысяча лет. «Колесо времени» растирает меня в пыль. Их лица загромождают все вокруг, их разговоры засоряют мозг. Тонкая пена подо мной исчезает. Я плыву в бескрайнем белом океане.

Из тумана появляется бестелесный голос:

– А теперь давай вернемся к проблеме крыс.

Вош. Я его не вижу. У голоса нет источника. В то же время он исходит отовсюду и словно звучит внутри меня.

– Ты потеряла свой дом. А единственное и очень красивое место, которое ты нашла взамен своей утраты, кишит паразитами. Что ты сделаешь? Каким будет твой выбор? Станешь мирно жить с вредоносными гадами или уничтожишь их, пока они не разрушили твое новое жилище? Ты скажешь себе: «Крысы – отвратительные создания, но они все-таки живые, и у них такие же права, как и у меня». Или ты решишь: «Мы несовместимы – крысы и я. Если я буду здесь жить, крысы должны сдохнуть».

Я слышу, как где-то в тысяче миль от меня пикает монитор, отмеряет удары моего сердца. Море волнуется. Меня качают волны.

– Но дело вовсе не в крысах. – Его голос звучит, как удары грома. – С самого начала вопрос стоял иначе. Необходимость их уничтожения – данность. Способ – вот что тебя волнует. Реальная, фундаментальная проблема – это камни.

Белый занавес раздвигается. Я все еще плыву, но теперь я высоко над Землей, в черном вакууме среди звезд. Лучи Солнца касаются горизонта, и планета подо мной переливается золотистым светом.

Монитор начинает ускоренно пикать. Чей-то голос говорит:

– Вот дерьмо!

Потом Вош произносит:

– Дыши, Марика. Ты в полной безопасности.

«В полной безопасности».

Так вот почему они меня усыпили. Если бы они этого не сделали, мое сердце могло разорваться от шока. Все было неотличимо от реальности – картинка в трех измерениях, – только в космосе я не смогла бы дышать. Или слышать голос Воша там, где вообще нет никаких звуков.

– Такой была Земля шестьдесят шесть миллионов лет назад. Она прекрасна, не правда ли? Чистая, неиспорченная. Просто рай. Такой была атмосфера до того, как вы ее отравили. Такой была вода, прежде чем вы ее загрязнили. До вас здесь жизнь цвела пышным цветом. А потом пришли вы, ненасытные грызуны, и стали рвать ее на части, чтобы удовлетворить свои аппетиты и построить свои вонючие гнезда. Она могла бы оставаться первозданной еще шестьдесят шесть миллионов лет, вы бы не осквернили ее своей прожорливостью млекопитающих, если бы не случайное столкновение с инопланетным гостем размером с Манхэттен.

Астероид со свистом пролетает мимо меня. Щербатый, весь в морщинах. Заслоняет собой звезды и несется к планете. Когда он прорывает атмосферу, его нижняя часть раскаляется. Она становится ярко-желтой, потом белой.

– Вот так изменилась судьба этого мира. Ее предрешил камень.

Теперь я стою на берегу безбрежного мелководного моря. Я наблюдаю за падением астероида. Крошечная точка, маленький камешек, пустячок.

– Когда пыль от удара осядет, три четверти всего живого на Земле погибнет. Мир кончается. И начинается снова. Человечество обязано своим существованием маленькому капризу космоса. Камню. Если подумать, это просто поразительно.

Земля задрожала. Далекий грохот и жуткая тишина.

– В этом и заключается загадка, проблема, от которой ты пыталась уклониться, потому что прямое столкновение способно разрушить весь фундамент. Я прав? Это не поддается объяснению. Все, что было раньше, лишается гармонии, кажется абсурдом, теряет всякий смысл.

Волнение моря усиливается, над водой клубится пар, его разгоняет ветер. Море закипает и испаряется. На меня движется огромная стена из пыли и измельченных камней, она заслоняет собой небо. Воздух заполняет пронзительный визг, похожий на вопли умирающего животного.

– Мне ведь не надо утверждать очевидное? Этот вопрос уже давно не дает тебе покоя.

Я не могу двинуться с места. Я знаю, что все это нереальное, но паника обрушивается на меня, как эта грохочущая стена из пара и пыли. Миллионы лет эволюции приучили меня доверять своим ощущениям, и примитивная часть моего мозга не желает слышать рациональную, которая вопит и визжит, как умирающее животное: «Это – подделка, подделка, подделка».

– Электромагнитные импульсы. Гигантские металлические стержни вонзаются в Землю, падая с небес. Вирусная чума… – Он повышает интонацию с каждым словом, и каждое слово звучит, как удар грома или стук шагов. – «Кроты», имплантированные в тела людей. Армия детей с промытыми мозгами. Зачем все это? Это и есть главный вопрос. Только это и имеет значение. К чему ломать голову, если все, что тебе нужно, – это очень-очень большой камень?

Волны накрывают меня с головой. Я иду ко дну.

54

Я погребена на тысячелетия.

В милях надо мной просыпается мир. В прохладной тени дождевого леса крысоподобная тварь выкапывает из земли мягкие корни. Ее потомки приручат огонь, изобретут колесо, откроют математику, создадут поэзию, изменят русла рек, вырубят леса, построят города, исследуют глубины. Но сейчас у нее только одна задача – найти пищу и выжить, чтобы успеть произвести на свет еще больше крысоподобных тварей.

Уничтоженный в огне и пыли мир возрождается в образе роющегося в земле грызуна.

Часы отсчитывают секунды. Тварь нервно нюхает теплый влажный воздух. Часы тикают все быстрее, и я поднимаюсь к поверхности. Когда я появляюсь из земли, крысоподобная тварь видоизменяется: она сидит на стуле возле моей кровати, на ней – задубевшие от грязи джинсы и изодранная футболка. Плечи сутулятся, подбородок не брит. Изобретатель колеса с пустыми глазами, наследник, опекун, блудный сын.

Мой отец.

Пикает монитор. Капельница, жесткая простыня, твердая подушка, из руки тянутся проводки. И мужчина, сидящий возле кровати. У него болезненный цвет лица, он потеет, в его кожу глубоко въелась грязь, он нервно теребит рубашку, у него налитые кровью глаза и раздутые влажные губы.

– Марика.

Я закрываю глаза: «Это не он. Это наркотики, которыми тебя накачал Вош».

Снова голос:

– Марика.

– Заткнись. Ты не настоящий.

– Марика, я хочу кое-что тебе сказать. Ты должна это знать.

– Я не понимаю, почему вы со мной это делаете, – говорю я Вошу.

Я знаю, что он за мной наблюдает.

– Я тебя прощаю, – бормочет мой отец.

У меня перехватывает дыхание. Боль такая острая, будто в грудь вонзили нож.

– Прошу вас, – умоляю я Воша, – пожалуйста, не надо.

– Тебе пришлось уйти, – говорит отец. – У тебя не было выбора, да и в любом случае во всем виноват я сам. Не ты меня споила.

Я инстинктивно зажимаю уши руками. Но его голос звучит не в комнате, он раздается во мне.

– Я совсем недолго протянул после твоего ухода, – пытается приободрить меня отец. – Всего часа два.

Мы перебрались в Цинциннати. За сотню с лишним миль. А потом его припасы закончились. Он умолял меня не оставлять его одного, но я знала, что он умрет без алкоголя. И я отыскала его. Вламывалась в чужое жилье – ну, не вламывалась, ведь все дома были брошены, и мне надо было просто влезть в выбитое окно. Обнаружила бутылку водки под матрасом. Я была так рада, когда ее нашла, что даже поцеловала.