Этрусская химера - Лин Гамильтон

— Так, кое-где, — ответила я существенной недоговоркой. — В основном в Тоскане, как я тебе и говорила.

Возможно, ей в точности известно, где именно я побывала. Это смущало меня. Теперь каждый находился у меня под подозрением.

— Но разве Тоскана не прекрасна? Флоренция — это полная сказка, Сиена еще очаровательнее. А теперь Рим. Я предполагала, что возненавижу этот город. Я слышала, что здесь шумно и грязно и что все римляне — старые развратники. А теперь я обожаю этот город. Я у же продлила свое турне по Европе на пару недель и, возможно, на этом еще не кончу. Подождем, пока я не устану от Анжело. Кстати, он — актер, — добавила она.

— И где же ты отыскиваешь своих молодых людей? — спросила я разговора ради и неожиданно получила ответ.

— В Агентстве сопровождения, — ответила она. — Его называют Агентством актеров. Конечно, это была не слишком хорошая мысль, но после расставания с Кайлом я чувствовала себя одинокой и покинутой, но мне не хотелось поворачивать домой, поэтому я и обратилась в одну из их контор. Мне нужен был просто человек, в компании которого можно пообедать, однако сложилось иначе, ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

И я вдруг ощутила благодарность к Дотти, только что предоставившую мне идею. Антонио называл себя актером или по крайней мере хотел сделаться им, и он упоминал агентство. Но если Антонио был нанят на роль сопровождающего, почему роль Лейка не мог исполнить также актер?

Я уже было почувствовала удовлетворение от этой мысли и тут лишь заметила заголовок в лежавшей на столе газете.

— Ты не будешь возражать, если я просмотрю ее? — попросила я.

— Действуй. Я тут ничего не понимаю. Она на итальянском. Ее купил Анжело.

— Я уже несколько дней не читала итальянских газет, — заметила я, — и чувствую себя отставшей от жизни.

— Не стесняйся, — проговорила она. — А как приятно сидеть здесь и просто читать. Пока ты будешь просматривать газету, я пролистаю итальянский Vogue. Я в нем тоже ни слова не понимаю, но фото великолепные.

Заинтересовавшая меня статья находилась с правой стороны передней страницы, ее написал репортер Джианни Вери, имя которого показалось мне знакомым, хотя откуда я и представить себе не могла. Взгляд мой привлек отличный снимок этрусской гидрии, почти, безусловно, той же самой, которая успела неоднократно побывать в моих руках. Вери вещал с пылом истинного журналиста.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПОЗОР!

Власти спят, а отечество грабят.

Служащие Коммандо карабинери тутела патримонио артистико[17] не знают, чем им занять себя, в то время как сотни, если не тысячи этрусских шедевров крадутся, похищаются и вывозятся из страны. Наш репортер собственными глазами видел изображенную здесь роскошную этрусскую гидрию, созданную руками самого мастера Микали, трудившегося в древнем Вульчи, и в точности знает, что ее собирались переправить в Швейцарию, когда местная полиция задержала американку, имевшую этот сосуд при себе. Женщина эта входит в цепь контрабандистов, возглавляющуюся иностранным бизнесменом, систематически переправляющим бесценные произведения отечественных иностранных мастеров за рубеж, где их незаконно приобретают коллекционеры всего мира, после чего шедевры оседают в частных коллекциях этих бесчестных людей, чтобы навсегда исчезнуть от глаз итальянцев. Женщина эта задержана полицией, но главарь шайки разъезжает по стране, по всему миру, не опасаясь преследования за свои деяния. Невольно задаешься вопросом, являются ли подобные деяния результатом некомпетентности итальянских чиновников или их продажности. Или хуже того, не руководят ли полицией в данном вопросе самые коррумпированные из политиканов.

Далее статья утверждала, что этруски, о чем знают все итальянские школьники, являлись истинными предками итальянского народа, что будет, вне сомнения, доказано, как только станут известны результаты исследования ДНК и что все истинные итальянцы должны негодовать, видя, что эти подлые иностранцы остаются на свободе. Статья казалась излишне раздраженной, если не просто провокационной, насколько я могла судить, особого внимания к деталям и точности в ней не предусматривалось, однако, учитывая то, что Лола находилась в тюрьме, производила просто гнетущее впечатление. Доброго отношения к ней это произведение не сулило. Заканчивалась статья предложением итальянцам выразить свое мнение и отправить его по электронной почте репортеру в Вейи.

Оторвавшись от чтения, я увидела, что Дотти смотрит на меня поверх очков.

— Нашла что-нибудь интересное? — спросила она.

— Я читала заметку об украденных древностях, — ответила я. — Очевидно, кто-то занимается незаконным вывозом этрусских вещей из Италии. А отсюда следует, что таким людям, как я и ты, придется быть осмотрительными при покупке.

Она была явно потрясена.

— Ну, мы никогда не забываем про осторожность, — проговорила она после короткой паузы.

— Кстати, о покупках, — заметила я. — Мне пора идти. Как бы ни был приятен наш разговор, я не могу засиживаться за ним часами… работа есть работа. Была рада увидеть тебя, Дотти. Возможно, наши пути опять соприкоснутся.

— Почему бы нам не пообедать вместе? — предложила она. — Анжело знает здесь совершенно сказочные места.

— Это очень любезно с твоей стороны, — сказала я. — Только…

— Но ты же все равно, когда-то ешь. Мы заедем за тобой в гостиницу часам к восьми. Где ты остановилась?

Я назвала свой отель. Выхода не было. Она записала название и адрес. Тем не менее мне казалось, что она наверняка знает, где я остановилась, потому что от площади до отеля было всего несколько шагов. И все же ничто в поведении Дотти не подкрепляло подобного вывода. Я решила, что становлюсь болезненно подозрительной и что мне пора продолжить поиски поддельного Кроуфорда Лейка.

— До вечера, — сказала она. — Может быть, стоит попросить Анжело прихватить с собой какого-нибудь молодого приятеля, чтобы он развлекал тебя?

— Нет, спасибо, Дотти, — решительно отказалась я. Проводить вечер в Риме в компании молодого человека из агентства — эта мысль казалась мне совершенно нелепой.

Я обратилась к телефонному справочнику. Память моя не торопилась выдать нужный ответ, но по какой-то причине я вспомнила, что название агентства, которое с видимой гордостью сообщил мне Антонио, было связано с именем какого-то классика итальянской музыки. Я вновь обратилась к справочникам. Арканджело Корелли, итальянский композитор семнадцатого столетия, первооткрыватель жанра кончерти гросси, больших концертов. Корелли Понте, актерское агентство. Вот так.

Я позвонила в Корелли Понте с просьбой принять меня. Пользуясь только английским, я назвалась представительницей небольшой, но авторитетной кинокомпании. Я сказала, что ищу актеров, хорошо смотрящихся в костюме и способных сойти за удачливого бизнесмена. Я воспользовалась именем Джанет Свейн и, прекрасно понимая, что веду себя неразумно, выразила надежду на то, что они смогут принять меня в тот же самый день. Столь короткий срок вызвал некоторый протест, но в итоге мне предложили явиться после полудня и просмотреть снимки.

Небольшой офис располагался в весьма старинном здании, расположенном тем не менее в достаточно выгодном месте возле Виа Венето. Я позвонила у двери, меня впустили, а потом поднялась в офис, находившийся на втором этаже. Молодая женщина приняла мой жакет и показала мне в сторону рядка комнат, отходивших от центрального коридора, а потом заняла свое место за столом. Стены были увешаны фотоснимками очень привлекательных людей, как мужчин, так и женщин. Два особенно крупных фото — мужчины и женщины — располагались над столом в приемной. Женщина показалась мне очень знакомой, должно быть, одна из здешних звезд мира моделей, решила я. Молодая женщина попросила меня предъявить служебное удостоверение. Я принялась шарить в сумочке, а потом пожала плечами.

— Простите, должно быть, забыла в отеле. В «Хасслере», — добавила я, называя один из самых дорогих отелей в городе, теперь, когда деньги Лейка были отобраны у меня, безусловно, находившийся за пределами моих возможностей. На секретаршу, впрочем, название это впечатления не произвело.

— Когда будете разговаривать с синьорой Понте. — проговорила она негромко, — прошу вас не напоминать ей о несчастном случае. Она приступила к работе только на этой неделе.

— Каком несчастном случае? — удивилась я. Молодая женщина посмотрела на меня как на инопланетянку.

— С ее мужем, — прошептала она. — Он покончил с собой.

Итак, мне рекомендовалось о несчастном случае не вспоминать, однако она сама явно была не прочь порассуждать о нем.