По следу скорпиона - Юлия Федотова

Но сам бог был иного мнения. Почему? Да потому, что три с лишним года назад, в преддверии коллоквиума, сподобился внимательно выслушать и добросовестно записать лекцию мэтра Перегрина о практическом применении стабильных левитирующих заклинаний вообще и о коврах-самолетах в частности. Одно плохо: как управляют сим достижением средневековой магической мысли, он не помнил совершенно. Счастье, что девицы достигли больших высот в изучении магии. Не хватало бы еще грозному и могучему богу осрамиться перед поклонниками!

Как ни крути, ковер-самолет все же не туфли последней модели. В Средние века применять пожирающую пространство магию еще не научились, а в период Великого Упадка, когда воинственные орды из Аль-Оркана кровавой волной прокатились по равнинам Староземья, Аттахана и Западного Сехала, секрет изготовления ковров-самолётов оказался утраченным, с тех пор по всему миру их сохранилось не более десятка, а новых никто не делал. Вероятно, если бы ведущие маги задались целью, они сумели бы восстановить и усовершенствовать старинную технологию, но почему-то никого из них данная проблема не занимала.

В результате путники плыли над пустыней со скоростью хорошего рысака, но не более. Отоспавшаяся на неделю вперед и поздоровевшая благодаря усилиям моджахедских магов, Энка изнемогала от скуки, ворча: «Мы плетемся, как сонный ишак». Зато Ильза была в полном восторге. Ей еще не доводилось летать с таким комфортом. Хочешь, лежишь на пузе и любуешься ландшафтами; хочешь, сидишь, по-сехальски поджав ноги (она пыталась сидеть и свесить ноги, но Аолен пришел в такой ужас, что пришлось уступить его просьбам и поменять позу); хочешь, заворачиваешься в одеяло и дрыхнешь всю дорогу напролет. Впрочем, спать она как раз не хотела: она же не гном какой-нибудь. Она хотела смотреть на пустыню.

Что интересного в пустыне? Желтый песок до горизонта, синее, без единого облачка небо, и солнце, как огромный, добела раскаленный шар. Так кажется сначала. Но стоит присмотреться, и обнаружишь, что лететь над песчаными барханами не менее увлекательно, чем над горами или, скажем, лесом.

Пустыня разнообразна как целый мир. Цепи передвигаемых ветром дюн, с высоты похожих на полумесяцы, сменяются участками высоких гряд, заросших бурым голым кустарником; Ильзе нравилось наблюдать, как тень от ковра, изгибаясь, плавно переползает через них. Сухие речные русла пересекали пески с севера на юг. Попадались глинистые участки: если летишь низко, видна их растрескавшаяся поверхность, немного напоминающая пчелиные соты. Как раз по ней в тучах пыли пронеслось довольно большое стадо горбоносых копытных зверей, вспугнутых невиданным зрелищем летящего ковра. Огромная ящерица-варан тоже заметила ковер – специально для удовольствия подруги Меридит пустила его почти над самой землей – и побежала, но не от него, а вдогонку. Она удивительно резво неслась на своих коротеньких лапках, да ещё и шипеть успевала.

– Смотри, вцепится! – предупредил Хельги. – У него хватка волчья!

Меридит прибавила скорости и высоты.

А потом им встретились каменные столбы. Огромные, высотой с дом, они торчали из песка, одни вертикально, иные – покосившись. Некоторые уже попадали, истончившись снизу. Издали они показались Ильзе тощими скособоченными великанами, которые только и ждут, чтобы запустить в подлетающих путников камнем. Нет, успокоил Хельги, они не живые. Просто раньше на этом месте были горы, потом ветер и песок истерли их до основания, остались только эти столбы, сложенные из особенно прочной породы. То есть, это Ильза так поняла, на самом деле Хельги сказал гораздо больше слов: про всякие там эрозии, интрузии и прочие не ведомые простым существам заклинания.

Энка вдруг вспомнила, что один старый наемник рассказывал ей о каменных столбах, не иначе об этих самых, якобы по ночам они поют почти человеческим голосом, и песнь их такая печальная, что самый закаленный воин не выдержит и заплачет. Ильзе от ее рассказа сделалось совсем жутко, а Эдуарду с Рагнаром приспичило узнать, правда это или пустые солдатские байки.

– Давайте спустимся и заночуем у столбов!

– Ну уж нет, – воспротивилась сильфида. – Тот дядька говорил еще, будто в песке подле столбов гнездятся шай-таны. Они промышляют как раз тем, что ловят заслушавшихся и расчувствовавшихся путников.

– В рабство продают? – спросила Ильза со знанием дела.

– Едят.

– Едят?!! Шай-таны?!! Мне казалось, они того… мирные. Их в Альтеции полно и в Джайхене… Ой, я с ними разговаривала, а они, оказывается, людей едят! – совсем расстроилась Ильза. Ей очень нравились маленькие шай-танчики, в Джайхене она угощала их финиками.

– Ты разговаривала с шай-та-нами, – выговорила Энка раздельно. – А едят людей шай-таны. Они измененные. Как гоблины и орки.

– Понятно, – важно кивнула успокоенная Ильза. – Измененный шай-тан – это шай-тан, измененный гоблин – орк. А измененный человек кто?

– Оборотень чаще всего. Или упырь, – ответил Хельги.

– Нет, упырь – это нежить, – возразила Меридит.

– Какая разница?

– Большая. Упырь – не измененный человек, а измененный труп. И не обязательно человечий. Из кудиан и гурров упыри не хуже получаются. Это общее поветрие.

Ильза зевнула. Ее интересовали не научные тонкости, а суть.

– А измененный гном?

– Кобольд! – радостно откликнулась Энка.

– Это пока достоверно не доказано! – заявил гном сердито.

– Докажут, не волнуйся, – обнадежила сильфида.

– А эльф? – не унималась Ильза.

Хельги и Энка переглянулись. Ильза смотрела требовательно. Ехидная улыбочка на бородатой гномьей физиономии становилась все шире.

– Ну что же вы? Ответьте девушке!

– Смотря как изменять. Одно из двух, – буркнула Энка.

– Ну дальше, дальше, – подбодрил гном. Уж кто-кто, а он прекрасно запомнил, о чем проболтался Хельги тогда, посреди заваленного трупами горного селения.

– Либо спригган, либо сильф. Доволен?

Ильза опять расстроилась. Почему-то получалось, что ее любимый Хельги и одна из лучших подруг такие же, как орки, людоеды шай-таны и прочая пакость.

– А ты как думала? – продолжал развивать тему вредный гном. – Про сильфов не скажу, очень уж они обособленные (и это, кстати, дурной признак!), а спригганы, те точно похуже орков будут, весь Север в страхе держат. Одно спасение – мало их, померзли, когда льды шли. А не то…

– Неправда!.. – вскричала девушка запальчиво… и осеклась. Вспомнились страсти, что разносила по ее родному Лотту народная молва.

– Глупости все это, – заметил Хельги равнодушно. Репутация своего народа его не слишком беспокоила, вмешался справедливости ради. – Самое ужасное, что делают спригганы, это подменивают детей, и время от времени уводят оленей у цвергов. А вооруженные стычки если и случаются, так обычно по инициативе фьордингов. И вообще, большую часть безобразий, приписываемых спригганам, чинят именно фьординги.