Котёл с неприятностями. Ближний Восток для «чайников» - Евгений Сатановский

Экономика Катара завязана на экспорт сжиженного природного газа и нефти, а также производство алюминия. Доха является региональным транспортным авиаузлом, а её компания «Катар Эйруэйс» претендует на лидерство в списке мировых перевозчиков. Главными партнёрами страны являются государства ЕС и США. Основным направлением российско-катарского сотрудничества в России официально считается координация действий на рынке природного газа в рамках Форума стран экспортёров газа (ФСЭГ). На деле проведение странами-газоэкспортёрами скоординированной политики на мировых рынках на начало 2016 года было недостижимо, в первую очередь из-за политики Катара, активно вытесняющего Россию с европейских рынков газа.

Россия и Катар сравнительно быстро разрешили конфликт, возникший после ликвидации на территории Эмирата, считавшейся «нейтральной зоной», в 2004-м году представителя чеченских сепаратистов Зелимхана Яндарбиева. Напряжённость в двусторонних отношениях возникла в 2012-м после начала войны в Сирии, когда Россия и Китай заблокировали в ООН попытку втянуть в конфликт на стороне противников Асада страны НАТО (чего не сделали в Ливии). В качестве ответной реакции в Дохе службой безопасности столичного аэропорта был избит российский посол в Катаре Владимир Титоренко. Апогея противостояние России с Эмиратом достигло осенью 2015 года, когда российские ВКС в Сирии начали уничтожение террористических структур, в том числе находящихся под покровительством Катара.

Королевство Бахрейн, с 1999 года управляемое шейхом Хамадом ибн Иса аль-Халифа, до 2002-го довольствовавшимся титулом эмира, в 2011-м году было охвачено выступлениями шиитов, составляющих более 70 % населения, против правящей суннитской династии, сдержав их только благодаря интервенции армейских и полицейских подразделений стран ССАГПЗ. В операциях на территории островного государства были задействованы контингенты из всех монархий Залива, но решающую роль сыграли военнослужащие Саудовской Аравии и ОАЭ. Базирующийся на Бахрейне 5-й флот США в операциях по подавлению восстания не участвовал. Жёсткая реакция Ирана на события на Бахрейне привела к разрыву отношений Тегерана и Манамы (официально отношения с Ираном были разорваны в январе 2016 года вместе с Саудовской Аравией, Суданом и Кувейтом) и высылке с территории Бахрейна этнических персов, составлявших немалую часть из 240 тысяч местных экспатов, при общей численности населения менее 800 тысяч человек.

Традиционная для ИРИ характеристика Бахрейна как бывшей иранской провинции, отторгнутой от страны англичанами, позволяет предположить возможность конфликта между Ираном и странами ССАГПЗ под предлогом защиты шиитов королевства, дистанцироваться от которого США не смогут. В противном случае они вынуждены будут признать Иран доминирующей силой в регионе, уступив ему позиции ведущей военно-политической силы не только Персидского залива, но и Двуречья – наряду с Турцией, и Афганистана – наряду с Пакистаном. На январь 2016 года королевство фактически контролировалось Саудовской Аравией, которую поддержало в войне в Йемене, послав туда воинский контингент.

Экономика Бахрейна зависит от финансовой помощи Саудовской Аравии. Его значение как базы военно-морского флота США сохраняется, но роль транзитного авиацентра сократилась. Нефтедобыча прекращена в связи с истощением месторождений, а кризис строительной отрасли в странах Залива подорвал рентабельность производства алюминиевого проката. Существенно для экономики Бахрейна то, что интервенция монархий Залива ухудшила его реноме как офшорного банковского центра исламского мира. В связи с этим перспективы сотрудничества королевства с Россией, лежавшие в финансовой области и сфере авиатранзита, снизились до минимума.

Граничащим с Ираком, Ираном и Саудовской Аравией Эмиратом Кувейт с 2006 года правит шейх Сабах аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах. Его стратегическое значение как глубоководного порта Персидского залива не меньше, чем роль одного из ведущих поставщиков нефти на мировой рынок, однако в вопросах безопасности эта страна, зажатая между Ираном, Ираком и Саудовской Аравией, вынуждена опираться на США и Великобританию. Авиаудары и теракты против Кувейта со стороны Ирана в ходе ирано-иракской войны 1980–1988 годов, иракская оккупация 1990–1991 годов, нестабильная ситуация на границах, вызванная гражданской войной в оккупированном международной коалицией Ираке, сделали Эмират чрезвычайно уязвимым.

Ситуацию осложняют выступления бесправных «бидунов» – бедуинов, живущих на территории страны. Иностранцы составляют 1,3 миллиона человек из менее 3-х миллионов её населения. Недавняя история демонстрирует, какую роль они могут сыграть в качестве «пятой колонны»: большинство кувейтских палестинцев в августе 1990 года поддержали оккупацию страны войсками Саддама Хусейна. Сотни тысяч их из-за этого были изгнаны по окончании операции «Буря в пустыне», в рамках которой Ирак был разгромлен войсками международной коалиции, а Кувейт освобождён из стран Залива, в том числе около 300 тысяч с территории Кувейта.

В настоящее время Эмират является крупным транзитным авиационным и морским узлом, а также основной тыловой базой обеспечения действий в Ираке США. После того как кувейтские подразделения приняли участие в подавлении волнений на Бахрейне, Эмират объявил о раскрытии действовавшей на его территории иранской разведывательной сети и депортировал проживавших в Кувейте иранцев. Территориальные проблемы с Ираком, претендовавшим на включение Кувейта в свой состав, должны были окончиться с падением режима Саддама Хусейна, однако строительство порта на острове Бубиян вызвало осложнения в отношениях Кувейта с Багдадом. Его экономика завязана на Индию, страны АТР, ЕС, Саудовскую Аравию и США. Российское участие в кувейтских проектах осложнено высоким уровнем конкуренции со стороны западных корпораций.

Глава 5

Основные тенденции развития

Основными тенденциями развития политической жизни Ближнего и Среднего Востока являются демократизация монархий, милитаризация правящих элит, деградация светской демократии, теократизация демократических институтов и трайбализм. В регионе возникла неподконтрольная властям информационная среда, насыщенная мобильными телефонами и компьютерами, распространёнными в широких кругах населения даже самых патриархальных стран. Как следствие, население, особенно молодёжь, получило информацию об общественной жизни и государственном устройстве мира за пределами региона. Образование и владение иностранными языками сформировали в среднем классе населения БСВ предреволюционную ситуацию: недовольство собственным положением и властями при нежелании последних что-либо менять в сложившемся статус-кво.

Волнения «Арабской весны» вызвали волну перемен даже в самых консервативных монархиях. Введения конституции в Марокко и ограничения королевской власти в Иордании ещё можно было ожидать, но предоставление женщинам избирательного права в консервативной Саудовской Аравии оказалось сюрпризом для экспертов, который лучше всего характеризует степень напряжённости отношений властной элиты и населения стран с традиционным жизненным укладом. При этом изменения коснулись в первую очередь стран арабского мира, поскольку политическая жизнь Турции, Ирана и Пакистана, не говоря об Израиле и Кипре, достаточно развита, а племенной Афганистан был далёк от наличия в этой стране централизованной власти даже во времена королевского режима.

Создание в арабских монархиях местных и консультативных советов – шуры разного уровня, и борьба местных парламентов там, где они существовали, за расширение полномочий – тенденция не новая. Однако впервые за десятилетия от того, сумеют ли монархи вовремя среагировать на массовые выступления населения, зависит судьба правящих династий. Отметим, что именно волна свержений монархических режимов в конце колониальной эпохи привела к власти в странах, где эти перевороты победили, свергнутых в ходе «Арабской весны» авторитарных диктаторов и военные хунты, установившие там республиканские режимы.

Милитаризация правящих элит БСВ являлась и является отличительной чертой региона, имеющей аналоги в Азии, Африке и Латинской Америке, но получившей наибольшее распространение именно на Ближнем и Среднем Востоке. Местные системы правления предоставляют выходцам из армии и спецслужб значительные привилегии. Исключением не является даже Израиль, для которого активное участие в политической жизни генералов после их ухода с военной службы является нормой, хотя военные перевороты, обычные для стран арабского мира и Пакистана, а в недалеком прошлом и Турции, в Израиле невозможны: армия является частью общества и полностью лояльна ему.

Контроль над армией, МВД и спецслужбами для высшего руководства стран БСВ играет ключевую роль в стабильности режимов. Именно поэтому в большинстве государств региона много конкурирующих между собой разведок и контрразведок, гвардейских и полевых спецслужб. В некоторых из этих стран армия играет вторичную роль по сравнению с МВД, как в Тунисе. В других существуют превышающие её по уровню подготовки, вооружённости, а иногда и численности элитные войска, наподобие Национальной гвардии в Саудовской Аравии или Корпуса стражей исламской революции в Иране.