Смерть (СИ) - Pantianack
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Танисса кивнула и достала из колчана стрелу. Взяла метательный нож и приступила к подготовке:
— Понимаю теперь, почему ты говорил про имена. Почему лучше сразу убивать, не зная кого и за что. Я так жила. Было проще сразу разорить логово и идти дальше. Не знать странностей и не искать ответы. Не знать, сколько на самом деле будут страдать из-за одного убитого. Я пролила "реки крови". Теперь, оглядываясь, спрашиваю себя: " Насколько глубоки те реки крови?"
Я промолчал. Этот вопрос ответа не требовал. Мы дождались, когда в комнате станет тихо. Дроу заглянула и убедилась, что старик так и уснул с краю на кровати внучки. Танисса убрала все лишнее, что могло издавать звуки, я подставил руки, чтоб удобнее было залезть. Тихо, не издавая не звука, дроу подошла к кровати и ударила. Девочка даже не вздрогнула. Дроу забрала стрелу. Покинула комнату. Мы решили остаться на утро. Требовалось ещё сказать людям слова, задать направление их горю и ярости.
Утром мы выполнили зарядку, умылись и поели за одним столом с семьёй, что нас приютила. Я постарался чуть напугать мальца рассказами о гоблинах, чтоб он не мечтал о подвигах. Танисса, как могла, терпеливо отбивалась от маленькой девочки, что просила показать магию, даже мать и отец не могли успокоить дитя. Вскоре дроу сдалась и на маленькой деревяшке начертила знакомые мне символы. Вскоре они почернели, и над ними заколыхался темный туман. Стоило Таниссе убрать руку, все исчезло. Девочка захлопала в ладоши и тоже схватила деревяшку. Ничего похожего не произошло. Дроу сказала, что так могут только взрослые и умные. Ей показали язык, бросили не работающую игрушку и убежали во двор с братом. Танисса подняла упавшую деревяшку и замерла. Посмотрев на мать тихо заговорила:
— Невероятно. Возьмите. Что чувствуете?
Женщина взяла в руки и пожала плечами:
— Ничего странного. Просто теплая деревяшка.
Танисса улыбнулась:
— Очень теплая. Вашей дочери не больше шести лет? Просто от контакта с ней руны нагрелись. А объясни я что делать… Пожара не избежать. Вашей дочери Боги дали дар огня, может что-то сильно похожее. Вам стоит сделать выбор. Или держите дочь далеко от всего подобного лет до десяти-двенадцати, и дар разрушится. Или познакомьте ее с магом. За такой талант любой маг вам и сам заплатит.
Танисса стряхнула хлеб в пустую тарелку с доски для нарезания. Взяла нож и пару минут вырезала символы на доске. Потом протянула ее матери:
— Можете отнести в город. За любую вещь с рунами дроу вам заплатят золотом. А можете сами пользоваться. Даете в руки дочери. Если нет изменений, значит дар разрушен. Если доска греется, дар есть. Если сильно греется, то растет. Если начнет тлеть, то самостоятельный рост дара почти достиг пика. Если загорится, то дар превратился в стихию. Мой совет. Как бы вам ни было больно, но дочь надо отдать на учебу.
Отец и Мать посмотрели друг на друга, на дощечку с символами:
— А времени сколько осталось?
Танисса указала на дощечку:
— Я вам потому и дала руны. Чем меньше она греется, тем слабее дар, чем горячее, тем сильнее. Вам важно только вовремя выбрать. Главное, не забудьте, что разрушение дара, как и превращение его в стихию, уже не исправить. Спасибо вам за завтрак.
Мы покинули дом. Собрали вещи. Клинки и нож "Сокола" завернули в ткань и спрятали у меня под плащом на спине. Сверху висел мешок с припасами. Когда мы подошли к дому Старосты, из него донесся плач. Сам он сидел на крыльце, не отличимый от мертвеца. Я решил говорить первый:
— Утро, Староста Канлог. Вам требуется помощь.
Почти не шевеля губами старик отвечал загробным голосом:
— Мертвых воскрешать можете?
Я коснулся лица и убедился лишний раз в наличии маски:
— Нет. Что случилось?
Все тот же загробный голос старика:
— Внучку Лесной Бог забрал. Нет больше смысла ни в чем.
Я собрался. Стоило решить. Потопить старика в горе и освободить место молодым или толкнуть дальше по дороге жизни:
— Жизнь подвела вас к выбору судьбы за всех жителей деревни. В это мгновение. Именно вам предстоит показать силу духа. Встаньте. Организуйте похороны и траур. Деревня потеряла 8 человек, молодых и заслуживающих больше, но ставших лишь игрушкой для Богов. И теперь вам придется встать. И посмотреть в небо самым смелым взглядом. Не стоит давать всевышним еще повод повеселиться. Пусть свои зубы о вас сломают.
Старик посмотрел на меня:
— Зачем?
— Мы смертные. Нам их не достать и не ударить в ответ, но вот комом в горле встать можем. Да так, что каждому поплохеет. Разве стоит от такого отказываться?
В глазах Старосты появились маленькие угольки жизни. Я протянул ему руку:
— Вставайте. Именно сейчас, когда высшие ждут наших слез, пусть подавятся нашей гордостью.
Староста поднялся, он все еще был убит своим горем, но в глазах потихоньку тлели новые угли гнева. Он посмотрел на нас:
— Я благодарю вас за…
Я его перебил:
— Вам сейчас не до бродяг. Мы уходим. Вы, как будет возможность, отблагодарите Старосту Варгора. Да пусть дороги к чужим бедам никогда не приведут нас сюда вновь. Прощайте.
Я и Танисса поклонились Старосте. Он склонил немного голову и ответил:
— Старосте Варгору я отвечу, когда время будет. И о юнце его позабочусь. Доброй дороги, герои. Пусть путь ваш будет долог и долек. Не возвращаетесь. Прощайте.
Мы развернулись и отправились прочь. Нас ждала дорога.
Мир честных, чище и приятнее
Снова лес и дорога.
Дорога. Лес. Солнце. Мы шли вперед. Долгое время в тишине. Думая каждый о своем.
Я снова и снова проговорил в голове все слова, вспомнил движение, обратил больше внимание на эмоции. Но снова уперся в страшное условие. История началась до моего прихода и мне не дали права изменить финал. Значит ли это, что в будущем лучше совсем не знать историй? Или в тот самый раз, когда мне дадут шанс, я все упущу из рук? Ощущение своей уникальности давило на меня, жажда величия гнала вперед, но я искал иной путь. Я не знал, где иная тропа, куда она приведет. Но знал, что лишь встав над своими сиюминутными желаниями, ты сам начинаешь выбирать путь!
