Сердце мужчины - Мэри Берчелл

Наконец она нашла! Бакланд Вэйн. Не может же быть двух таких имен. Кроме того, теперь, увидев адрес, она вспомнила его и удивилась тому, что могла забыть.

Сняв трубку, она набрала номер и стала ждать. Казалось, ожидание длилось вечность. Она слушала мягкие позывные гудки… Если бы он был дома, то уже подошел бы. Может быть, он еще не добрался до дома? Она посмотрела на часы. Было около двух ночи. Она просто не могла ждать! Не могла рисковать, спускаясь сюда во второй раз.

Наконец трубку на другом конце провода подняли, и хорошо знакомый голос спросил с некоторым раздражением:

— Кто это еще звонит в такое время?

— О, Бак, это я…

— Милая! — И затем гораздо мягче: — Милая, это на самом деле вы?

— Да. Мне необходимо с вами поговорить.

— Что случилось? У вас ужасно испуганный голос.

— Бак, у меня большие неприятности, я действительно очень расстроена, — поспешно сказала Хилма, хотя от одного звука его голоса ее напряженные нервы стали успокаиваться. — Простите за столь поздний звонок, но я насчет скарабея.

— Чего, дорогая? — переспросил Бак.

— Скарабея. Того, которого вы сегодня пытались вернуть Эвелин. Это мой скарабей. Он, очевидно, выпал у меня из браслета той ночью. Роджер узнал его и теперь собирается перерыть небо и землю, чтобы докопаться, что я делала в вашей квартире и как этот несчастный скарабей там оказался.

Резкое восклицание на другом конце линии заставило ее остановиться и перевести дыхание. Даже сейчас в его голосе слышалась некоторая веселость:

— Ну, и что вы ему сказали?

— По правде говоря, совершеннейшую нелепость. Понимаете, мне пришлось сочинять на ходу, а в голову, естественно, ничего не приходило.

— Да, понимаю. И все-таки, что вы ему сказали?

— Я призналась ему, что была в вашей квартире один раз, но по вашему делу…

— Какому делу? — осведомился он шутливым тоном, явно развлекаясь.

— Бак, это совсем не смешно! Я не сказала по какому. Я сказала, что оно касается только вас, и я не могу ничего объяснить, не нарушая ваше… чье-то еще… доверие. Об этом я говорила очень туманно.

— Но, разумеется, он не проглотил это?

— Нет. Конечно, нет. Он сказал, что ничего нелепее не слышал.

— Так оно и есть, — послышалось в трубке. — Бедная моя, Милая. Впрочем, что вы могли ему еще сказать.

— Я просто пыталась выиграть время. Во всяком случае, я сказала ему, что от вас зависит, захотите ли вы объяснить ему все или нет, так как это ваша тайна. Я приняла позу крайне оскорбленной. Это слегка на него подействовало, но он ни в коей мере не удовлетворится… И… Бак, он собирается завтра поехать к вам и выслушать ваши объяснения. Мы должны что-нибудь придумать.

Наступило молчание, и она обеспокоенно спросила:

— Вы слышите меня?

— Да, конечно. Я соображаю, не смогу ли я что-то придумать, например, насчет нескромности моей юной сестры, чью репутацию мы с вами оба старались защитить.

— Нет, это не годится, — поспешила разуверить его Хилма. — Кажется, Эвелин или вы сами в его присутствии сказали, что у вас нет сестер.

— Да, точно, кто-то сказал. Тогда это не пойдет. Надо придумать что-то еще.

— Бак!

— Да, дорогая?

— Мне ужасно жаль, что я вовлекла вас в эту историю. Я бы этого никогда не сделала, только в тот момент больше ничего не могла придумать… и потом… потом вы говорили…

— Что я говорил?

— Что вы мне тоже поможете, если мое замужество окажется под угрозой.

— Разумеется. Кроме того, кто же, как не я, вытащит вас из этой ситуации? Это ведь моя вина, что вы в ней оказались. Если бы я не стал, как дурак, возвращать эту вещь на людях…

— Ну, уж коль на то пошло, то все беды начались с меня. Если бы я тогда не залезла к вам в квартиру…

Она услышала его легкий смешок, как будто ему нравилось вспоминать это нелепое начало всех их неприятностей.

— Ладно. Сейчас нам надо думать не о том, с чего все это началось. Это, должно быть, наш последний барьер, Милая. Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю. Дайте мне посоображать…

Внезапно, к своему ужасу, Хилма услышала движение наверху. Ее мать проснулась и спускалась вниз.

— Бак, послушайте! Я должна положить трубку. Кажется, мама идет сюда. Я не знаю, что вы сможете, но очень надеюсь на вас…

— Все будет в порядке. Не волнуйтесь и не паникуйте. Я что-нибудь придумаю. Обещаю.

Она взяла себя в руки и быстро, решительно проговорила:

— Если ничего не сможете придумать, пожалуйста, расскажите Роджеру правду, все как есть. Я только сейчас по-настоящему поняла, как это все ужасно!

— Не волнуйтесь. Не надо. У меня еще в запасе несколько часов, я что-нибудь изобрету. И… Милая…

— Да?

— Спите спокойно. Я позабочусь обо всем.

Телефон замолчал, и Хилма с улыбкой положила трубку, а потом повернулась к удивленной матери, уже стоящей на пороге.

— Хилма, дорогая, в чем дело? Мне показалось, что я услышала твой голос. Ты не заболела? — Миссис Арнолл обеспокоенно приблизилась, придерживая по привычке свой распахивающийся розовый пеньюар.

— Нет, нет, мама, — успокоила ее Хилма. — Со мной все в порядке. Мы очень поздно приехали, и я, когда уже ложилась спать, вспомнила, что обещала на этом вечере одной девушке позвонить. Мне надо было кое-что ей сказать.

— В это время ночи? — миссис Арнолл перевела изумленный взгляд на часы.

— Да, это один адрес, который ей срочно нужен. Она рано утром уезжает, поэтому я позвонила ей сама, чтобы она не разбудила меня завтра чуть свет. — Все это Хилма объяснила матери с бойкостью, удивившей ее саму.

— Ну, ладно, право, я просто не представляю, когда же эти молодые друзья Барбары спят? — поинтересовалась миссис Арнолл.

Объяснение Хилмы по поводу столь позднего звонка ее удовлетворило, и, поднимаясь в свою спальню, она только добродушно спросила, хорошо ли Хилма провела время.

— Да, мама, все в порядке.

Еще раз позвонить Баку не было возможности, ей оставалось только полностью довериться ему и ждать. Теперь он должен был помочь ей спасти ее брак, как она только что спасла его.

Вдруг ей показалось, что она не все ему рассказала… и ему будет трудно придумать какую-нибудь правдоподобную историю. Чувство отчаяния не покидало ее. Она снова и снова принималась размышлять о случившемся. И снова приходила к мысли, что если уж так случилось, то вряд ли найдется кто-то другой, кто лучше справился бы со всем этим, чем этот улыбающийся слегка, циничный человек, который считает, что их взаимная симпатия основывается на схожести характеров и целей: оба они искатели приключений, романтики и немного авантюристы…