Сожженные мосты часть 2 - Александр Афанасьев

Но раз звучит намаз, а он не знает, сколько сейчас времени – надо вставать на намаз! Он уже пропустил три намаза, но всевидящий Аллах простит его, ведь он пропустил их не по лени или небрежению.

И гонец встал на намаз. Тем более, что в комнате, как и во многих других местах на Востоке была специальная отметка, указывающая направление на Киблу***. К счастью – здесь была вода, и он смог совершить вуду, омовение, как это предписывает Коран. Затем он совершил такбирату-ль-ихрам – поднял руки до плеч со словами "Аллаху Акбар". Затем начал читать ду­ау-ль-ис­тиф­тах – начальные слова намаза, что-то вроде вводной молитвы. Закончив с вводной молитвой, он прочитал Аль-Фатихат, вводную суру Корана и начал совершать первый ракат.****

– Мырат…

Тихий голос послышался ему после того, как он совершил второй ракат и встал для совершения третьего, потому что третий ракат должен был быть совершен стоя. Ему приходилось вспоминать слова раката, потому что мутилось в голове – но это было от усталости, ведь он проделал длинный путь сегодня, чтобы передать весть об опасности.

Он замер, прислушиваясь, но голос больше не появлялся. Подождав несколько секунд, гонец произнес "Аллаху Акбар" и начал совершать третий ракат.

– Мырат…

Голос снова прозвучал, когда гонец закончил третий ракат и совершал ташаххуд, готовясь к завершению намаза. На сей раз он прозвучал так громко – что не было сомнений, что в комнате кто-то есть.

Но в комнате – никого не было.

– Аллах Акбар! – сказал гонец, не дочитав до конца ташаххуд и не завершив должным образом намаз. Он подумал, что где-то рядом – шайтаны.

– Мырат…

Слова прозвучали еще громче, они прозвучали подобно трубному гласу – и не слышать их мог только тот, кто не желал слышать?

– Светлейший Махди? – робко спросил гонец

– Ты соверил намаз, Мырат… Но чисты ли твои помыслы…

– О, Светлейший, мои помыслы чисты как слеза ребенка…

– Скажи, какую весть ты принес мне, – Мырат… Это весть о нависшей над правоверными опасности?

– О, Светлейший… опасность весьма велика. Ищейки генерала Абада, презренного шиита, да проклянет Аллах его и весь род его, нашли, где скрывается Светлейший и Абад, этот слуга шайтана не преминул донести об этом королю, этому посланцу ада на земле. А король, пусть ослепнут его глаза, приказал своим нукерам найти и убить всех, кто приближает пришествие в Герате, и сделать это не далее как завтра! Вот какую весть принес я, и весть эта правдива…

В комнате, которая располагалась недалеко от той, где находился одурманенный психотропным зельем гонец из Кабула, и в которой было несколько мониторов слежения – снова было многолюдно. Несколько боевиков, в камуфляже и с автоматами, их лица были закрыты платками от пыли. Тот же самый невысокий, жадно смотрящий на экран человек, накинувший белый халат поверх камуфляжной куртки. И еще один – молодой человек, который в отличие от других находившихся в комнате укрывался чем-то, похожим на белый плащ.

– Что скажете?

Низенький, в белом халате оторвался от экрана

– Он говорит правду – уверенно сказал он, я могу дать гарантию.

– Абдалла?

Один из боевиков с автоматом почтительно приблизился

– Необходимо уходить, Светлейший, немедленно. Город еще не оцеплен, я это точно знаю – и мы сумеем выскочить.

Молодой задумался

– Иншалла, мы уйдем – сказал он – но говорю вам, мы еще вернемся. Аллах велик – и он покарает тех, кто смеет поднимать руку на правоверных! Жестоко покарает, не пройдет и полного месяца, попомните мои слова, иншалла.

Пройдя потайной дверью, молодой оказался в комнате, где он жил последнее время – два с лишним года. Покидать ее было жалко, он успел привязаться к этому дому, полному тайн и загадок, к нехитрым вещам, сопровождавшим его все это время. Все это придется бросить. И снова – бежать.

В стене открылась еще одна потайная дверь – и в комнату шагнул еще один человек. Того же роста, на вид того же возраста – хотя на деле второй был на пять лет старше, и даже лица их были неуловимо похожи. Хотя они не были ни братьями ни даже родственниками. Второй был одет в камуфляж и в руках у него был автомат.

– Аллах с нами, Джабраил – произнес первый – Аллах хранит нас, открывая замыслы врагов наших.

Второй нахмурился

– Полчаса. Не больше. Через полчаса тебя здесь быть не должно.

– А ты?

– Я остаюсь.

– В здании? – испугался первый – не говори глупостей, Джабраил.

– Нет, не здесь. Я потом догоню вас.

– Ты должен быть с нами. Муса приказал тебе.

– Муса далеко. Не бойся за меня брат. Я должен проконтролировать то, что здесь произойдет – лично. Каждый мастер желает видеть плоды трудов своих.

– Это опасно. Ты должен быть с нами.

– Это не опасно. Я уйду отсюда и никто не сможет этому помешать. Мы с братом ушли из Бейрута. А там было куда опаснее, чем будет здесь.

– Тогда – да поможет тебе Аллах, брат.

У афганских сил безопасности шанс был – один-единственный. Действовать точь в точь с русскими наставлениями – полученная развединформация после ее проверки подлежит немедленной реализации! Необходимо было сразу, в тот же день поднимать вертолеты и десантировать четыреста сорок четвертый полк коммандос на Герат. Тогда были хоть какие-то шансы – не слишком большие, потому что под Гератом проходили ходы кяризов, которые мало кто знал – и один из них проходил как раз под домом, где нашел приют вышедший из сокрытия имам. Но все таки шансы были. Но афганское командование решило оцепить город, для чего выдвинуло к нему пятую пехотную дивизию Королевской армии. Тем самым – они могли потерять не меньше двадцати четырех часов, потребных для того, чтобы дивизия выдвинулась в район операции. На самом деле – они потеряли тридцать два часа – когда дивизия получила приказ на выдвижение, выяснилось, что командование дивизии пустило налево все имеющееся топливо, в том числе неприкосновенный запас. В конечном итоге, плохо спланированная операция набрала ход тогда, когда было уже слишком поздно.

* Достархан – стол, накрытый прямо на полу, на специальном возвышении. С достарханом связано много традиций

** Аллах велик! Нет бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк его! – так звучит азан, призыв к совершению намаза

*** Кибла – она же Кааба – огромный черный камень в Мекке, одна из святынь ислама

**** Ракат – нечто вроде молитвы в Исламе, выражается в чтении отрывков из Корана. Вечерный намаз содержит три обязательных раката

15 июня 2002 года

Виленский военный округ, сектор "Ченстохов"

Чета

Генералитет с приближенными покинули расположение только к вечеру, и ехать в село на ночь глядя было просто опасно. Поэтому, повечеряв с казаками – настроение у всех было никудышное – сотник завалился спать. А поутру, едва только солнце взошло – отправился в ближайшее село, где и жил Радован со своими четниками.

В село вела одна дорога, от расположения казаков до села было всего чуть больше километра. Сербы жили на отшибе от польских домов, их дома были расположены не так как обычно располагаются сельские дома в России или в и том же Виленском крае – а полукругом, все улицы были не сквозные, а закрытые, заборы образовывали своего рода укрепление, за которым можно было держать оборону. К домам сербов вела всего одна дорога, и на ней у самого въезда стоял вооруженный четнический пост…

Сотник тормознул машину у самого шлагбаума, сербы насторожились но, видя что машина казачья ничего не предприняли.

– Божедар!

На счастье в составе дежурных на въезде четников оказался Божедар, он то и узнал сотника…

– Добри дан, господин казак

– Доброго дня и тебе. К дяде твоему еду. Он дома?

– Прошао. Он работает, но у него мастерская рядом с домом.

Шлагбаум поднялся…

Серб и в самом деле занимался делом – прямо к дому, вполне опрятному, кирпичному был пристроен высокий кирпичный пристрой с немилосердно дымящей черной трубой, из пристроя доносился мерный стук молота…

Захлебываясь в ярости, залаяла собака, сотник выходить из машины не рискнул – а ну, мабуть сорвется…

Через минуту из пристроя вышел и сам Радован, грязный, весь в саже, красный от огня, голый по пояс и одетый в грязный, прожженный по многих местах кузнечный фартук, закрывающий грудь по шею.

– А… пан коммандер. Добре…

Собака не унималась…

– Да привязан… ланац… цепь сам ковал… проходите…

Внутри пристроя оказалась кузнечная мастерская, прилично обставленная но грязноватая. В очаге бесился раздуваемый огонь, мерно стучал мотор генератора, дающего сжатый воздух для кузнечного очага и для пневматического молота. Но пневматический молот стоял без дела – а вместо него Радован использовал обычную большую наковальню. Около наковальни стоял настоящий богатырь, чем то неуловимо похожий на Радована, только по виду лет двадцати, здоровенный, тоже весь грязный и раскрасневшийся от огня. В руках он держал большую, увесистую кувалду.