На чужом берегу - Артем Колчанов

– Ну а для межзвездного, сверхсветового полета?

– Внепространственный двигатель. Вообще-то он не в полном смысле двигатель, но мы называем его пространственным двигателем или пространственной установкой. Он скрыт в самом центре корабля, и сейчас он в неработоспособном состоянии. Я уже говорил тебе об этом.

Рив подошел к опоре, уважительно погладил гладкий металл, словно бы это было живое существо, и спросил с неиссякаемым любопытством:

– А что это за металл?

– Это даже не металл, то есть не в полном смысле металл. Это триолит на основе железа.

– А что это такое: триолит? Какой-то сплав?

– Нет, не сплав, а особое образование. Композит из вещества и силового поля, не требующего постоянной подпитки. Этот материал способен выдержать огромные температуры и нагрузки. Без таких материалов нечего было бы и думать о звездных полетах.

Рив молча согласился и ничего больше не спросил. Он только сел на камень и начал смотреть куда-то вдаль.

– Поднимемся на корабль, - предложил я.

– Ты обещал рассказать, что вы узнали о Пустыне.

– Думаешь, что это что-то хорошее. Нет, Рив, ничего хорошего тут нет, эта пустыня не что иное, как пепелище древней войны.

– Войны?

– Да, около двух се назад кто-то здесь воевал, развязав ужасную энергию разрушения любого вещества.

– Кто это был? Пришельцы?

– Откуда нам знать, мы же не можем видеть сквозь время. У нас на земле в те времена еще только появлялся современный человек, и ни о какой цивилизации не было и речи. Но, похоже, что эта пустыня дело рук самих латян, а не неизвестных пришельцев.

– Ты думаешь, что наша цивилизация такая старая?

– Предполагаю.

– А у нас считают, что нет. Самым старым развалинам не больше трех эзов, да и то они остались от одичавших впоследствии народов. А до того все мы были дикарями, все раскопки об этом говорят.

– Кто может точно знать, что было столько лет назад? Наверно никто. И то, чего не было, тоже никто не знает. Не будем гадать об этом, я тебе сейчас изложил факты и самые предварительные выводы. И к тому же, я не историк и не археолог, да и ты, насколько я знаю, тоже… Идем на корабль.

На корабле мы освободились от скафандров, потом пообедали. А после этого я сказал Риву:

– Вроде бы важных дел на сегодня не осталось. Рэй сейчас наверняка накапливает информацию со спутников и пытается в ней разобраться. Ну а чем будем заниматься мы?

– Тебе лучше знать.

– Ну а чего бы ты хотел?

– Пойдем к тебе в каюту, здесь как-то неуютно.

Я только хмыкнул в ответ и сказал:

– Ну, коли так, то идем. Можно еще поговорить.

В каюте Рив сел на кровать. И я, не дожидаясь, когда он попросит, разул его. Он улыбнулся в ответ и сразу же подтянул к себе ноги, очевидно у него была такая же привычка, как и у меня, об этом я ему и сказал. Он усмехнулся и ответил:

– За эту привычку меня все ругали.

– А меня, думаешь, нет? Еще как. Значит, в этом мы с тобой похожи.

– Наверно… Вик, а что ты вообще собираешься со мной делать?

– Как понять это твое "вообще"?.. Пока ничего, потом Рэй будет делать тебе операцию на руках.

– Вообще - это потом, после того, что ты сказал.

– А что я должен делать?

– Отец отдал тебе кольцо.

– Рив, в ваших обычаях я практически не разбираюсь… А вообще, как ты говоришь, я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, все будет зависеть только от тебя самого.

– А разве у вас, на Земле, все всегда отвечают за себя?

– Ах, вот ты о чем. Нет, и у нас дети лишены этой ответственности в выборе решения. Но они получают его, закончив предварительное обучение.

– А это во сколько лет?

– По разному, это уж кто на что способен. От четырнадцати до двадцати земных лет. По вашим годам это от двенадцати с половиной до восемнадцати.

– Двенадцать с половиной?

– А что тут удивительного, в этом возрасте мы выглядим как для ваших пятнадцати с половиной. Мне самому сейчас немногим больше пятнадцати земных лет. Тебе же по земному счету четырнадцать, но выглядишь ты как наш двенадцатилетний мальчишка.

– Интересно.

– Чего уж тут особо интересного. Просто еще одна иллюстрация наших отличий.

– Просто интересно стать взрослым в двенадцать лет. А во сколько лет вы полностью вырастаете?

– По вашему счету в пятнадцать - восемнадцать лет.

– А мы только в двадцать - двадцать три. Получается, что мой и твой возраст нельзя сравнивать.

– Можно, но не так просто.

– Я вам завидую.

– А у нас многие позавидовали бы вам. Такое долгое детство и юность.

– Но вы наверно и стареете быстрее?

– Старость у нас стала пока отвлеченным понятием. Ну да не о старости же нам говорить, у нас с тобой еще вся жизнь впереди.

После этих моих слов Рив неожиданно стал мрачным, и я спросил у него:

– Ты подумал о чем-то плохом?

– Какая тут жизнь. Все разрушено, а над планетой этот мрак. Дальше будет только хуже.

– Не надо сгущать мрак в своих мыслях еще сильнее, чем он есть. Возможно, что еще не все потеряно… Поговорим на эту тему позднее, договорились?

Мальчишка кивнул, но веселее от этого не стал. Откуда уж тут быть веселому, если думаешь о таком. И ведь он, в отличие от меня, наверняка не умеет освобождать сознание от определенных мыслей одним только усилием воли, да и я, если сказать честно, не всегда это могу. И я пожалел, частично его, частично себя. Но в этот момент в голове у меня многое прояснилось. Я сел рядом с Ривом, обнял его правой рукой за плечи, левой же приподнял ему подбородок и заглянул в ставшие влажными глаза:

– Рив, я, кажется, придумал, что я буду делать с тобой вообще.

– Ну и что? - спросил он со звоном в голосе.

– Я научу тебя кое-чему из того, что знаю я, а потом ты уже сам решишь все за себя сам.

– А чему ты меня научишь? - в голосе Рива явно зазвучал интерес.

– Научу или постараюсь научить управлять своими мыслями, чувствами, своим телом. И еще кое-чему, потом узнаешь.

– Это правда?

– Я всегда стараюсь не говорить ерунды. Но только, Рив, сначала я должен лучше узнать тебя.

– Это долго.

– Не обязательно. Расскажи мне о себе, и я уже буду знать, что ты собой представляешь.

– Что, прямо сейчас?

– Можешь и сейчас. А если сегодня не успеешь, можешь закончить завтра.

– Это что, все полностью рассказывать?

– Ну конечно все, не половину же. Это будет знаком доверия. Только знай, что правду от неправды я сумею отличить.

Рив молчал и только глядел на пальцы своих ног, которыми шевелил. Он не решался, тогда я сказал:

– Даю слово, что после этого я настолько же полно расскажу о себе.