Прощение - Лавирль Спенсер

Крейвен Ли сообщил результаты голосования по выборам членов Совета и зачитал городские указы. Затем последовал его же доклад о делах финансовых, после чего поднялся Ноа Кемпбелл и доложил о том, какие новые лицензии были выданы, упомянув и о первой городской газете, которую начала выпускать некая мисс Сара Меррит. Он старался не смотреть на нее, уткнувшись в свой листок с нетвердыми каракулями, в ее же сторону взглянул лишь тогда, когда опускался на место. Сара все это время сидела прямо, не шелохнувшись, и глядела только в свой блокнот, где делала заметки.

Ноа закончил свой доклад и откинулся на стуле, расправив плечи, касаясь одной рукою края стола. Он глядел прямо в зал, но пытался при этом не замечать присутствия Сары, что ему не вполне удавалось.

Из зала поступило предложение: превратить участок земли, где пересекаются главные улицы, в городскую собственность. Его проголосовали, оно не было принято.

Потом поставили на голосование и приняли указ по печным трубам: отныне все трубы на крышах в пределах самого Дедвуда, Южного Дедвуда и Элизабеттауна должны будут иметь стенки не тоньше, чем в четыре дюйма, и складываться из камня или кирпича, покрытого изнутри и снаружи известковым раствором. Только так и не иначе.

«Противопожарный» указ тоже был принят: запрещалось жечь на улицах, в проездах и переулках стружку, сухую траву и другие огнеопасные материалы на расстоянии, меньшем чем двадцать футов от каждого дома, без специального на то разрешения от городского Совета.

По поводу платы за лицензии возник спор. Городские адвокаты и мясники протестовали в связи с тем, что им приходилось платить больше, чем всем другим, считали, что с таких доходных предприятий, как салуны, тоже следовало бы взимать больше. Расценки решили оставить те же.

Потом Фарнум спросил, есть ли еще вопросы или предложения.

Из своего ряда поднялась Сара Меррит, поправила очки.

— Мистер мэр, если позволите…

— Выступает мисс Меррит, — объявил он. Голубые глаза Сары блестели от возбуждения, когда она начала говорить.

— Я здесь уже неделю и заметила несколько вещей которые требуют незамедлительного решения. Во-первых и это по-моему самое главное — вопрос о школе. Ее нет у нас Я провела опрос семейных пар в городе и выяснила, что здесь двадцать два ребенка школьного возраста. Этого вполне достаточно, чтобы вопрос об их образовании сделался самым насущным для всех нас. Некоторые из этих детей уже учились в тех местах, откуда сюда прибыли, других пытаются учить их матери. Но матери не всегда могут, и, значит, мы, то есть все налогоплательщики города, должны взять на себя ответственность — и финансовую в том числе — за обучение детей…

Добавьте к названному мною числу двадцать два еще шесть детей дошкольного возраста, а также ребенка Робинсонов, родившегося в наш национальный праздник 4 июля, первого новорожденного в городе — станет еще более ясно, что без школы нам не обойтись. Если же немного заглянуть в будущее, оно подскажет то же самое. Ведь после подписания мирного договора с индейцами станет более безопасным регулярное сообщение с Дедвудом, и наверняка все больше семей будет приезжать сюда на постоянное жительство. Предлагаю, чтобы к следующей весне, когда можно ожидать особого наплыва поселенцев, у нас уже была школа и специально нанятый учитель.

Во-вторых. Вопрос о мертвых животных на улицах. Это не только неприятное зрелище, не только отвратительный запах, это несет угрозу для здоровья. Разве мы не знаем, откуда берется холера? Санитарное состояние города должно быть немедленно улучшено! Необходимо нанять мусорщика и сделать, это без промедления, сегодня же…

Третий вопрос. Хотя, разумеется, и не такой важности. Необходимо наладить освещение города, поставить уличные столбы с фонарями. Можно совместить обязанности мусорщика с обязанностями фонарщика.

Еще хочу сказать о пешеходных дорожках, о тротуарах. Никто не заботится о том, чтобы они были похожи друг на друга или чтобы были вообще. Возле одних домов они есть, возле других — нет. Даже Главная улица ужасна по своему виду, не говоря о том, что неудобна для хождения. Чтобы пройти по ней, нужно либо прыгать как заяц от дома к дому, либо шагать по отбросам и трупам животных по ее середине. Впрочем, это неудивительно для города, где преобладают мужчины. Однако, джентльмены, если хотите, чтобы по его улицам ходили также и женщины в туфлях на каблуках, сделайте для этого хоть что-нибудь… Я вношу предложение: издать указ, по которому тротуары должны быть обязательно устроены перед каждым домом и иметь одинаковый вид и высоту.

Следующий вопрос — о городской тюрьме. Теперешнее помещение — отвратительно. В городе ведь есть кузнецы. Пускай сделают решетки и засовы, и надо выделить определенную сумму на строительство здания тюрьмы. Приличного здания. Преступникам тоже необходимы воздух и свет.

И последнее. Думаю, решить это будет легче всего. Нам нужна церковь. Понимаю, вы скажете, что трудно залучить сюда нового священника после того, как только в августе был убит пастор Смит, но мы обязаны это сделать. И когда он у нас будет… вернее, еще до этого, надо отвести землю под здание церкви. Думаю, временно можно объединить в одном здании церковь и школу.

Вот все, что пока я хотела вам сказать, джентльмены. Благодарю за то, что выслушали меня…

Сара Меррит спокойно опустилась на место, нацепила очки и продолжала делать записи в блокноте — в основном они касались того, о чем она только что довольно долго говорила.

Стояла тишина. Члены Совета обменивались взглядами, пораженные, как видно, речью, сорвавшейся с уст единственной женщины в этом помещении. Со всех сторон зала тянулись шеи, каждый из присутствующих хотел получше рассмотреть оратора. Старатель, сидевший рядом с ней, раздувался от сознания, что отражение славы падало и на него. Ноа тоже был в числе тех, кто как завороженный глядел на нее.

Джордж Фарнум нарушил напряженное молчание. Он откашлялся, потер шею и сказал:

— Да, мисс Меррит… Тут слишком много, чтобы проглотить сразу, не прожевывая.

Она подняла на него глаза.

— Я понимаю вас, мистер мэр.

— И у нас в кармане не так много денег, — добавил Фарнум.

— Но мы находимся, — настаивала она, — выражаясь вашими же словами, в одном из богатейших карманов Америки. Я слышала, что, когда здесь стало известно о подписании мира с индейцами, старатели выражали свою радость тем, что разбрасывали на улицах золотой песок.

— Это верно, — согласился Фарнум, — но так делали те, у кого нет семей. Их здесь большинство, и они наверняка не станут поддерживать строительство школы. Сама земля тоже достаточно дорого стоит.