Незнакомка из Пейроля - Француаза Бурден

– Вы так красивы… – сказал он, виновато улыбаясь. Паскаль была немного разочарована и сердилась на себя за это. Она направилась к накрытому столу, где тоже все было предусмотрено: букет полевых цветов в вазе, разные сорта хлеба в серебряной корзинке, льняные салфетки цвета черносмородиновой наливки.

Он тоже подошел к столу и поставил блюдо с пуляркой.

– Что вы будете пить? Молодое луарское вино? Если нет, у меня есть прекрасное бургундское, или же мы можем продолжить обед с шампанским.

Чтобы вернуться в Пейроль, ей предстояло проехать семьдесят километров, и она не хотела вести машину в состоянии опьянения.

– Если вы беспокоитесь о том, как будете возвращаться, то я могу пригласить вас остаться у меня, или же сам отвезу вас.

– Это мило с вашей стороны, но…

– Это не мило с моей стороны, Паскаль, я хочу понравиться вам, и вы это прекрасно знаете.

Его прямота немного обескуражила Паскаль, и он поспешил добавить:

– Этот наш первый вечер очень важен для меня, и мне хочется, чтобы все прошло хорошо.

– Хорошо, так и будет, – ответила она, улыбаясь.

– Существует два больших затруднения. Во-первых, у меня твердое правило не смешивать работу и личную жизнь, а вы работаете в Пюрпане. Во-вторых, я не умею ухаживать, я…

На этот раз она рассмеялась. Лоран казался ей забавным, трогательным и очень соблазнительным. Две минуты назад она находилась в его объятиях, и его прикосновения были ей приятны.

– Расскажите мне о себе, – предложила она, протягивая ему тарелку.

Он заботливо выбрал для нее кусок пулярки и полил его соусом.

– Обычный путь. Я получил несколько дипломов перед тем, как заняться административной деятельностью. Я люблю организовывать, вести дела, нести ответственность. Что касается личной жизни, то я очень любил одну девушку, с которой учился вместе на первом курсе. Она бросила меня, ничего мне не объяснив, и ушла к какому-то австралийцу. Когда мне было уже за тридцать, я решил, что влюблен в одну женщину, которая оказалась бессовестной шлюхой. Она обманывала меня со всеми моими приятелями и стоила мне очень дорого. Я расстался с ней полтора года назад.

Он сел напротив, налил ей шампанского и пожелал приятного аппетита.

– Вы рассказываете обо всем этом немного… отстранение, – заметила она.

– А зачем мне жаловаться вам на свою глупость? Я слишком горд, чтобы так поступать!

Паскаль попробовала кусочек, наслаждаясь тонким ароматом.

– Очень вкусно… Вы мне дадите рецепт?

– Нет, не думаю.

– Это семейная тайна?

– Вовсе нет, мне сейчас хочется поговорить с вами о чем-то другом, а не обсуждать, как готовить пулярку. Я рассказал вам о своей жизни, а теперь ваша очередь.

– Нет, не думаю, – ответила она, намеренно копируя его фразу. – По-моему, вы обо всем знаете от Самюэля. Разве не так?

Он признал это кивком головы. Возможно, сознаваясь в том, что Самюэль часто говорил о ней. В течение нескольких минут они молча ели, и Паскаль согласилась на добавку, поскольку блюдо ей очень понравилось.

– Я так рад, что вы у меня в гостях, – сказал он. – Обычно женщины неохотно едят, но вы не такая. Вы… вне каких-то стереотипов.

Он улыбнулся ей широкой улыбкой.

– Когда мы в последний раз с вами виделись, в моем кабинете, вы сказали, что предпочли бы работать в Альби. Это правда?

– Да. Или же в клинике Клод-Бернар.

– Потому что так вам будет легче добираться?

– Да, ведь такой длинный путь опасен, да и теряешь на него кучу времени. Кроме того, Альби – город моего детства, там я ходила в школу, там работал мой отец и дедушка. Если я устроюсь в больницу Альби, то окончательно вернусь к себе домой. И, кроме того, мне будет легче работать в более расположенной ко мне обстановке. В любом случае, больница Альби вторая по значению в этом регионе и также неплохо оснащена современным оборудованием.

– Вы говорите очень убедительно. Почему вы не предложите им свою кандидатуру?

– Я уже сделала это, но у них пока нет вакансий.

– Вы хотите сказать, что остановились на клинике Пюрпан только потому, что больше нигде не было мест? – иронично спросил он.

– Я никогда бы не стала говорить такого своему директору, – ответила она в том же тоне.

– Возможно, так и следует поступать, потому что если вы получите место в одной из больниц, о которых вы говорили, то…

Его тон стал серьезным, и Паскаль навострила внимание.

– Вы сможете устроить это?

– Охотно, поскольку в этом случае решится и одна из моих проблем.

– Какая же?

– Если вы больше не будете в числе персонала клиники, которой я заведую, у меня будет право открыто ухаживать за вами.

После минутного замешательства Паскаль расхохоталась. Мысль о том, что Лоран может помочь ей найти другую работу, не посещала ее прежде, и в любом случае она бы не стала просить его об этом.

– Охотно соглашаюсь, – сказала она, немного подумав. Ее слова подразумевали лишь то, что она неравнодушна к ухаживаниям Лорана. От смущения она заерзала в кресле, а он деликатно воспользовался паузой, чтобы сменить тарелки и поставить на стол шоколадный торт.

В течение следующего часа они говорили обо всем на свете и ни о чем, словно пытаясь восстановить прежнюю дистанцию. Лоран был внимательным хозяином, сам приготовил кофе и подал его с засахаренными фиалками. В полночь Паскаль засобиралась домой, и он, надев куртку, проводил ее к машине.

Пронизывающий холод заставил их поторопиться к стоянке у площади Сент-Этьен. Он подождал, пока она сядет за руль и опустит боковое стекло.

– Мы еще увидимся? – наклонившись, спросил он.

Лицо Паскаль было совсем рядом. Он медленно приблизился и поцеловал утолок ее губ. Повинуясь импульсу, Паскаль обняла его за шею, и они обменялись настоящим поцелуем. Затем, не говоря ни слова, она завела мотор и уехала.

Глава 6

Чувствуя усталость, Анри проводил до двери кабинета последнего на этот день посетителя. Он консультировал теперь лишь два раза в неделю, перепоручая большинство своих пациентов Адриану. В течение последних нескольких лет он постепенно сдавал полномочия своему сыну, так, чтобы клиника не пострадала от его отсутствия и он смог бы наконец немного отдохнуть. Но как он хотел отдыхать? Воскресные партии в гольф его почти не интересовали, и, за исключением нескольких старых верных друзей, ему не хотелось ни с кем общаться.

Он сел за стол, положил медицинскую карточку в один из многочисленных металлических ящиков, которые в настоящее время почти опустели. Труд врача, которому он посвятил столько времени, больше не вызывал в нем душевного и физического подъема. На самом деле ничто не могло отвлечь его от мыслей о Камилле. Раньше он мог хотя бы ухаживать за ней, теперь же его окружала пустота. Любовница, все еще красивая женщина сорока пяти лет, изо всех сил старалась его развлечь. Он был галантным кавалером, часто посылал ей цветы, несколько раз в месяц приглашал на обед в шикарный ресторан, однако, оказываясь в ее постели, с трудом заставлял себя заниматься с ней любовью.