Вольные стрелки - Михаил Нестеров

– А как насчет очередного приказа Разлогова, который он передаст тебе через своих шавок, величающих себя вольными стрелками?.. Но теперь ты знаешь, что во всяком случае торопиться выполнять его не стоит. Ты фигура, что и говорить, но ты теперь вне игры.

Цыплаков поборол желание припечатать Ворошилова мордой к столу. Он лишь тихонько хлопнул его по уху. Открыв дверь, вышел. Он все сделал тихо. Об этом свидетельствовал, в частности, дежурный с манерами сонной мухи.

Цыплаков мог положиться только на одного человека и сразу позвонил Ипатьевой:

– Нам нужно срочно встретиться.

– Приезжай ко мне.

Он по голосу понял, что она простила его за сорванный отпуск. Будто он сорвал урок, когда ее, не готовую отвечать, вызвали к доске. А он был готов простить ее за измену с Костей-Ханом.

Глава 32. Примирение

Цыплакову требовалась помощь. И одной Ипатьевой он обойтись не мог. Но она могла дать подсказку: кто, на ее взгляд, из СКВР мог продаться Разлогову? Или – кто не мог. Но прежде Цыплакову предстояло открыться перед ней, стукнуть себя в грудь: «У меня там открытый перелом».

Она поставила свою машину вплотную к его – даже ладонь не просунуть, пересела на пассажирское кресло и опустила стекло. Цыплаков остался на своем месте водителя и тоже до конца опустил стекло. Шелковая Моль протянула ему руку. Цыплаков не был уверен, что они все делают правильно.

– Через два порога вроде бы не здороваются.

– Не прощаются, – поправила она, – даже через один, – добавила после паузы.

Они были как два соседа, которых отделяли друг от друга два порога, два окна и два бордюра одной улицы. Цыплаков начал с того, чего Шелковая Моль знать не могла: как ему предложили сделку в отделении милиции, как он пошел на нее, что из этого вышло. Его рассказ получился путаным, в какой-то степени ретроспективным, что, на взгляд самого Цыплакова, придало ему художественности.

– Ты зря не открылся мне с самого начала, – попеняла ему Ипатьева.

– Я и хотел, – возразил Цыплаков. – Но ты замутила с этим чертом. Надеюсь, я не оскорбил твои чувства.

Ретроспектива... Неделю тому назад Цыплаков был готов наделать глупостей. Быть может, он ошибался, но что значит одна ошибка в целом океане?

В тот день он с трудом дождался темноты, завел двигатель, выгнал машину из гаража. Пошарил в карманах и нашел листок, вырванный из блокнота Кости-Хана, с адресом психоневрологического диспансера №15, где, как написал сам Хан, его ждали ежедневно с восьми утра до восьми вечера. Костя жил неподалеку от диспансера, отсюда и такие подробности. Цыплаков мысленно проложил маршрут до Костиного дома и нажал на педаль газа.

Багдасаров жил на третьем этаже пятиэтажного дома. Цыплаков три или четыре раза был у него в гостях. Последний раз улаживал его семейные дела. И сейчас его не покидало схожее ощущение: на звонок откликнется его жена, и руки у нее будет заняты: в правой скалка, в левой «Руководство по оральному сексу для продвинутых». Кнут и пряник.

Цыплаков не посмел подняться к Багдасарову. Он сидел в машине и смотрел то на Светкину битую «шестерку», то на серую стену дома. Шелковая Моль скрывалась за ней, лежа в объятиях Кости-Хана... Ревность измучила Цыплакова до степени полной непригодности – в плане мщения. Мститель из него был никакой. Он и пальцем не мог пошевелить. Зато мысленно повышал голос, чтобы он мог достичь ушей красотки, кутающейся в спальне в хановские простыни.

Целую неделю мысли его бродили по квартире Кости-Хана. И только теперь, когда случилось или могло случиться непоправимое, Цыплаков пошел-таки на компромисс с Ипатьевой. Они рядом, как два соседа, которых разделяют два порога, два окна...

И тут Ипатьева выдала такую версию, от которой у Цыплакова голова пошла кругом. Он мог бы и сам выдвинуть такую, но глаза ему застила слепая ярость.Алиби. Версия просилась так называться.

– У Кости надежное алиби, – сказала Ипатьева. – Ты помнишь тот вечер, когда мы оба были нарасхват?

– Еще бы!

– Так вот, – продолжила Ипатьева, – с того дня мы с Костей с работы и на работу, домой и на работе вместе. Я теряла его из виду всего-то самое большее на пару часов. Что можно сделать за это время?

– Досчитать до... семи тысяч двести, – нашелся Цыплаков.

Шелковая Моль не заметила его смекалки и продолжила с места «разъединения»:

– Да я бы заметила любые перемены в нем.

– Любые... Далеко у вас зашло.

– Чувства имеешь в виду?

– Да и тело тоже.

– Тебе сейчас нужен друг, а не подруга, – уточнила Ипатьева. И Цыплаков не мог не рассмеяться.

Он все-таки протянул ей руку, и она пожала ее. Примирение состоялось. Пусть даже через два порога.

– Я бы не стала доверять Джумагулову, – продолжила Шелковая Моль после непродолжительной паузы, за время которой она прикурила и добавила смога столице.

– Почему?

– Знаешь, однажды я видела Игоря с фотоаппаратом. Он, как мне показалось, щелкал лимузин Харламова. Так, когда же это было... – Светлана наморщила лоб, вспоминая.

Цыплаков помог ей, назвав не только дату, но и точное время.

– Да, верно, – согласилась она.

Вдвоем дело у них пошло на лад. Он остро пожалел о том, о чем пожалела сама Ипатьева несколькими минутами ранее: «Ты зря не открылся мне с самого начала...»

– А Джумагулова жаль.

– Что? – не поняла Ипатьева.

– Жалко, что самый сильный и опытный боец из нашей группы не сможет нам помочь, – пояснил Цыплаков. Может быть, они с Ипатьевой перегрузились и Игорь чист, но рисковать, когда отсчет пошел на минуты, а на карте стояла жизнь Ирины Харламовой, они не могли.

На экране его мобильника высветился номер звонившего. Им был Сергей Глумов. Цыплаков на звонок решил не отвечать. Пока.

Харламов вызвал в свой кабинет секретаря, которого по старой привычке называл адъютантом.

– Я знаю, у тебя приятельские отношения с личным секретарем премьера.

– Что я должен сделать?

– Мне необходим график работы шефа на сегодняшний день.

– Вам нужно знать, кому он назначил?

По тону, которым был задан этот вопрос, Харламов уяснил следующее: для секретаря в этом плане не было ничего невозможного.

И снова последовал не допускающий возражений ответ:

– Нет. Только время и место.

Секретарь ушел. Вернулся он с докладом в рекордно короткие сроки: не прошло и четверти часа. Доклад обнадежил Харламова: шеф не планирует сегодня встреч вне стен Белого дома.

Премьер-министр был единственным человеком, способным остановить не только торги, но и баллистическую ракету, была бы веская на то причина.

Ворошилов сослался на плохое самочувствие и остался в своем кабинете, на дверной ручке которого висела виртуальная гостиничная табличка «Не беспокоить». Кабинет превратился для него в спальню, рабочий стул – в кровать, ручка, которую он катал по столу, – в градусник; лучшим лекарством для него было время.

Он просидел так час или больше, не отвечая на звонки. Он ждал и в то же время побаивался связи с Сергеем Глумовым. Он не боялся его лично, равно как и генерала Разлогова, но опасался контакта с похитителями жены вице-премьера.

Назревало какое-то значимое событие. Он чувствовал его приближение так же, как если бы смотрел на темнеющее небо в ожидании бури. В действительности он и ждал бури.

В обязанности дежурного входило оповещать о ЧП Ворошилова, так что Ворошилов не стал предупреждать его. Он молча ждал окончания этого дня...

Глава 33. Каплей упасть

У Цыплакова были соображения, с чего начатьне санкционированныеХарламовым поиски. Он довольно точно представлял, что произошло на участке дороги между пунктом «А» и пунктом «Б». Пункт «А» – это дом Харламовых, «Б» – дом родителей Ирины на улице Советской в Раменском. Им предстояло найти пункт «Х», место, куда похитители отвезли Ирину Харламову и удерживали там. Присоединившийся к Цыплакову и Ипатьевой Костя высказался в пользу «плавающей точки», но Цыплаков разбил его версию:

– Харламова в «стационаре». Похитители для нее определили постоянное место содержания. Никакого временного или передвижного пункта они не планировали. Передвижение с человеком, на поиски которого будут брошены лучшие силы, обречено на провал.

– Если бы я тебя не видел, поклялся бы, что слышу нашего Грина.

– Я подражаю ему. – Цыплаков вернулся к теме. – Итак, место «Х». Оно, как мне кажется, с большей долей вероятности находится в пределах МКАД.

– Объясни почему.

– Вот ты – похититель. Ты получил снимки машины-оригинала и ее номера, подготовил машину-двойника: угнал, изготовил фальшивые номера, оборудовал спецсигналами. В первую очередь ты рассчитывал на служебную инструкцию, которая обязывает гаишников оказывать тебе помощь и содействие. В Москве таких машин не больше тысячи – это по официальным данным, и они примелькались. Фактически гаишники знают первую сотню наперечет. А вот за пределами Кольцевой дороги они встречаются реже. Гаишники того же Раменского проводят твою машину пусть не подозрительным, но удивленным взглядом, онизапомнятее, вот в чем дело, просчитают часть твоего маршрута, точно зная другой, уже ими установленный визуально. Ты похититель, входит это в твои планы?