Красивая, богатая, мертвая… - Анна Данилова

– И эту историю ты рассказал Ирине?

– Да. Смалодушничал. Просто Соня время от времени снится мне, и я просыпаюсь, мне становится страшно так, что словами не объяснишь. Вроде я – взрослый, неглупый мужик, уверенный в себе и все такое… Я понимаю, что особой-то вины моей нет, что она сама виновата, что так повела себя… Она же могла и не утонуть, упасть в воду – да, но не утонуть. Выплыла бы, хохоча, я бы помог ей забраться в лодку, и мы бы вернулись домой. Просто поостыла бы, поняла, что со мной так нельзя, что я еще совсем зеленый. Да я испугался ее, понимаешь? Одно дело – с Танюхой обжиматься, а другое – увидеть свою тетку в таком виде… У нас вся деревня в трауре ходила, все плакали по Соне. Бабушка так и вовсе убивалась. И только спустя много лет как-то сказала мне, что все поняла про Соню. Что не одна она в лодке была. Потом посмотрела на меня, перекрестила и прошептала: хорошо, что хоть ты, внучок, не утоп. И не казни, мол, себя. Сонька, она баба дурная была, прости меня господи, развратная, чуть до петли Федьку Полозова не довела…

– И вот эту старую историю твоя Ирина собиралась подарить Кравченко? Интересно, и как бы все это выглядело?

– Она мне в ту ночь, когда мы ругались, и это припомнила, сказала, что опозорит меня на весь город, что все узнают, что у меня в детстве был роман с родной теткой, которую я и утопил в реке… Что-то в этом роде кричала. Думаешь, она успела ему что-нибудь рассказать? Ты сказала, что она слила ему информацию… Это точно?

– Вполне возможно, потому что незадолго до смерти она разговаривала с ним по телефону и вообще, думаю, встречалась. Может, сама решила спровоцировать тебя на разрыв, понимая, что ваши отношения зашли в тупик…

Беседу прервала своим звонком Глаша. Лиза, извинившись, на несколько минут удалилась из кухни и, когда вернулась, застала Дмитрия с рюмкой в руках. Задумчивый, он не сразу заметил, что она вернулась.

– Дима? Ты как? – Она осторожно тронула его за плечо.

– Лиза, ну какой тупик, если я ничего не знал про Илью?

– Не поняла…

– Ты сказала, что наши отношения с Ириной зашли в тупик!

– Да дело не в тебе, Дима. Думаю, что ей просто захотелось любви, свободы, нормальных человеческих отношений, и детей захотелось иметь не от тебя, человека, за которого она собиралась выйти замуж из-за денег, а от Ильи, да-да, того самого неудачника, безденежного и к тому же еще и женатого, но того, кого она любила. Но это лишь мои предположения. Поэтому и выпила тогда лишнего, возможно, не могла больше видеть его жену, ревнивую, заметь, жену… Ведь все, кто был в курсе этого романа, а таких немало, жалели именно Женю, жену Ильи, понимали ее ревность. Но никому и в голову не пришло, что и влюбленная в Илью Ирина так же ревновала его к жене. Возможно, переживала сильно, представляя, как они живут вместе, как она, ну, я не знаю… стирает его рубашки, готовит ему из продуктов, купленных, между прочим, на ее, Иринины, деньги, как спит с ним в обнимку каждый день, в то время как Ирина довольствуется лишь несколькими часами в неделю. Думаю, что чаша ее терпения и ревности переполнилась как раз в тот злосчастный день рождения Риты Мусинец, когда Ирина снова увидела их вместе и решила для себя, что все, хватит, она не хочет дальше так жить, она уже не девочка, и ей пора рожать детей… Деньги у нее были, ты знаешь, другое дело, что этих самых денег много не бывает. Возможно, поэтому она и решила выйти замуж за тебя. Ты извини, Дима, что я говорю такие неприятные для тебя вещи, но я просто пытаюсь понять, что же произошло с Ириной накануне ее гибели. И почему она, такая расчетливая и умная баба, вдруг потеряла контроль над собой и совершила то, что совершила. Ей вдруг на какой-то миг стало все противно и гадко, возможно, она переживала тогда свой внутренний женский кризис… Ей захотелось обнять Илью, ей невыносимо было видеть его жену… Она выпила крепко, позвала его на кухню и вцепилась в него мертвой хваткой. Только Илья знает, что она говорила ему в тот вечер, в чем призналась… Я допускаю даже, что она подсознательно ждала, что в кухне в любую минуту может кто-то появиться, что ее застанут в объятиях Ильи, и хотела этого. Возможно, что их видела Женя, которая сейчас ни за что не признается в этом. Мне кажется, что ты как-то пропустил мимо ушей тот факт, что в вечер убийства в вашем доме была Женя Туманова…

– Но это бред!

– Дима, пожалуйста, не истери! Говорю же, имеются свидетельские показания, твои соседи видели…

– Думаешь, это Женька?

– Посуди сам. Если Женька зашла на кухню и увидела своего мужа, который целовался с Ириной, и при этом не устроила скандала, не вцепилась ей в волосы…

– Лиза, да что ты такое говоришь? Вцепиться в волосы? Ирина не такая!

– Такая, – спокойным, но твердым голосом возразила Лиза, которая после с разговора с Глафирой узнала о соперницах намного больше. – В прошлом году, к примеру, твоя Ирина подралась с Женей, которая приходила к ней домой разбираться! Они подрались! И Ирина вырвала внушительный клок волос с темени Жени, причем с корнем, что называется! И теперь Женя лечится, тратит большие деньги на врачей, чтобы восстановить волосы.

– Да ты что? Господи, да я, выходит, вообще ничего не знал об Ирине… Дрались… Ты хочешь сказать, что если Женька увидела их на кухне и не устроила скандала, то решила отомстить им кардинальным образом, убив Ирину?..

– А иначе зачем она приезжала к вам домой? Ведь ее следы (а я надеюсь, что экспертиза это докажет) по всему твоему дому! И курила она свои сигареты у тебя во дворе… Возможно, они с Ириной разговаривали… Я не исключаю даже, что она приехала не одна, что следом за ней приехал человек, которого она наняла для того, чтобы убить соперницу…

– Не понимаю.

– Глафира позвонила Мирошкину и попросила его прислать людей, которые забрали бы «Фольксваген» Жени для экспертизы… Если она сама убила ее, на своей машине и пусть даже продала колеса, то на дне все равно должны остаться следы крови Ирины… Если же машина окажется чистой, значит, Женя приехала не одна. Оглушив чем-то Ирину, они вместе с сообщником отнесли тело в другую машину, ту самую, которая и наследила на окраине деревни, понимаешь? Я даже не исключаю, что ей помогал ее отец или брат, кто-то очень близкий, кто был в курсе переживаний Жени. После того как Ирину убили и бросили в кусты…

– Да не может это быть Женька! Она не такая!

– Да, все не такие! Вот только твою Ирину убили, причем самым жестоким образом! И ее труп сейчас находится в морге! Ты дослушай! Глафира едет сейчас сюда с сумкой Ирины. Как ты думаешь, откуда у нее эта сумка? Очень дорогая, стоимостью в несколько тысяч долларов, как я понимаю… И сумка эта каким-то волшебным образом оказалась у Жени!

– А что говорит сама Женя?

– Глаша говорит, что Женя молчит, плачет, у нее шок.

– Ее арестуют?

– Уже арестовали. За ней приехал Мирошкин.

– А как же сестра Ирины? Ольга? Вы же и ее тоже подозреваете.

– Ее сейчас нельзя задерживать, потому что за ней установили наблюдение. Она встречается с мужчиной, и, возможно, в случае если Женя не убивала, он замешан в убийстве. Но Ольга ведет себя крайне осторожно, она сидит, как мышка, дома и никуда не выходит. И с подружкой своей Валентиной практически не разговаривает. Они затаились, словно ждут чего-то. Возможно, надеются на суд…

– Какой еще суд?

– Что тебя осудят и посадят.

– Так кто же убил Ирину?

– Знаешь, я не удивлюсь, если завтра появится новый подозреваемый.

– Почему – завтра? Насколько я понял, этот подозреваемый уже появился, и ты спокойно сидишь с ним за одним столом… – с горечью произнес Дмитрий. – Лиза, мне надо рассказать тебе еще кое-что…

Глава 24

20 июня 2011 г.

Общими усилиями – Дениса и Никитича – был составлен фоторобот человека, продавшего им колеса.

Денис был счастлив и горд, как никогда. Он знал, что и Никитич его тоже уважает, а потому ему было даже неловко от того, что он уже очень скоро (как он надеялся) покинет его мастерскую, чтобы начать новую жизнь.

И еще. Он и не предполагал, что его поступок, заключавшийся в том, чтобы откликнуться на объявление и отдать в качестве улик такую ценную вещь, как бриллиантовую сережку, не говоря уже о выкупленных им для дела колесах, произведет на следователя такое благоприятное впечатление. И если поначалу тот театрально так хлопнул три раза в ладоши, мол, браво, молодой человек, вы заслужили награды или что-то в этом роде, чтобы, как подумалось Денису, поиронизировать на его счет, то потом Денис понял, что Мирошкин не шутил, что он на самом деле в восхищении от Дениса. А это значило, что у него есть шанс сделать первый шаг на пути к профессии следователя.

Он был очень удивлен, когда на следующий день Мирошкин позвонил ему и отправил по адресу, сказав, что его там ждут. Не объяснив, что это за адрес и кто именно его там ждет. Предположение, что его послали к людям, имевшим отношение к погибшей женщине, чтобы те, быть может, поблагодарили его за честность и неравнодушие, удручало его. Меньше всего ему хотелось бы встречаться с мужем убитой или ее матерью. И, лишь увидев табличку «Адвокатская контора Елизаветы Сергеевны Травиной» на ажурной металлической калитке ограды, за которой просматривался маленький зеленый дворик со старинным особнячком, Денис немного успокоился. Позвонил. Дверь ему открыла молодая, с серьезным лицом женщина в белом льняном костюме. От нее так крепко пахло духами, что Денис чихнул.