Глаза одиноких, или Женщина с прошлым ищет мужчину с будущим - Юлия Шилова

– Врешь. Но все же ты неотразима. И размер твой.

– Меня это удивило. Такое впечатление, что платье именно по мне шили.

– У моих друзей глаз – алмаз!

Мы сели напротив друг друга, Олег разлил вино по бокалам и со словами: «Пожелай мне удачи. У меня завтра слишком тяжелый день» – поднес свой к губам.

– Удачи тебе. Ни пуха ни пера!

– К черту.

Прикоснувшись разбитыми губами к краю бокала, я ощутила острую боль.

– Я тебя не сильно ударил? – иезуитски поинтересовался Олег, сделав несколько небольших глотков.

– Завтра буду выглядеть еще хуже, – ушла я от ответа.

– Можно сказать, ты сама напросилась. Я же просил меня не злить. Две недели вела себя хорошо, а сегодня ни с того ни с сего стала выступать. Что на тебя нашло?

– Наверное, я морально устала. Ты ведь находишься здесь по своей воле, а я по принуждению.

– Я тоже прозябаю здесь не по своей воле, а потому, что так сложились обстоятельства. Уясни наконец?

– Тебе легче.

– Почему это мне легче?

– Потому, что ты знаешь, что с тобой будет дальше, а я живу в неизвестности. – Я набрала в грудь побольше воздуха и пояснила: – Ты сам сказал мне, что у тебя нет любимого человека, а это значит, по тебе никто не тоскует и никто за тебя не переживает. У тебя нет людей, которые бы за тебя беспокоились. Со мной совсем другая ситуация. У меня есть близкие люди, которые не находят себе места. Это мои мама и сестра.

– Давай не будем о грустном, – не захотел меня дальше слушать Олег. – У меня когда-то была девушка, и я действительно ее любил.

– Ты ей изменил, а она не простила измену?

– Нет, – мой вопрос вызвал у Олега улыбку. – Мы бы никогда не расстались из-за таких пустяков. Я изменял ей много раз. Она об этом хорошо знала и умела закрывать на измены глаза.

– Она тебе все прощала?

– У нее не было выбора. Она знала, что я мужик, а не гуляет только импотент. Она ничего не имела против моих походов налево.

– Если она так спокойно реагировала на твои измены, тогда почему вы расстались?

– Она умерла, – мрачно ответил Олег.

– Извини. Я не знала.

Олег допил свой бокал и лениво поковырял вилкой в салате.

– Она была наркоманкой.

– Наркоманкой?

– Да. А что тебя так пугает этот слово?

– Не знаю… Я никогда не сталкивалась с наркоманами в реальной жизни. Я боюсь этого слова, боюсь этих людей.

– А я очень сильно любил эту девушку. Наркоманы – это точно такие же люди, как и мы. Разница только в том, что в жизни обычного человека есть праздники, будни, мечты, желания, а вся жизнь наркоманов – это шаг в бездну. Из этой бездны почти не выбираются, а тех, кто выкарабкался, единицы.

– А когда ты с ней познакомился, она уже принимала наркотики?

– Да, – кивнул Олег.

– А ты?

– Я нет. Это не для меня. Я помню слишком многих людей, которые от этого погибли, и знаю, что лучше даже и не начинать.

– А как она умерла? – Я задала вопрос, но тут же смутилась. – Тебе неприятно, что я об этом спрашиваю? Извини…

– Она погибла от передоза, – задумчиво ответил Олег.

– От передоза?

– Да, от него, родного.

– А она пробовала бросить? Ведь у нее был стимул – это ты.

Олег закурил и посмотрел мимо меня, словно он разговаривал не со мой, а со стенкой.

– Вся наша с ней совместная жизнь сводилась к тому, что она постоянно хотела соскочить с иглы, но для этого нужна невероятная, железная сила воли. Моя любимая ею не обладала, проходило время, и она ломалась. Ее приучил к наркотикам родной брат.

– Не может быть! – не поверила я своим ушам.

– Он был наркоманом со стажем. Сначала дал ей попробовать анашу, потом давал таблетки, так называемые «колеса», а один раз уговорил сделать укол. Можно сказать, что до того, как она встретила меня, ее жизнь проходила в наркоманских тусовках. В их квартире всегда варилась эта отрава. Ей нравился мир, в котором она находила забвение. Когда я с ней познакомился, она была уже в системе. Жаль, что я не познакомился с ней раньше. Возможно, у меня бы получилось ее спасти.

– А что такое система?

– Система – это когда наркоман уже не может без очередной дозы. Без нее его начинает кумарить.

– Что значит «кумарить»? Человеку становится плохо?

– Плохо, это слишком слабо сказано, – усмехнулся Олег. – У человека болят суставы, ломит все тело, ему кажется, что его выворачивает наизнанку. Он испытывает невероятные муки, ему нужна очередная доза.

– Я видела это в кино.

– А я слишком часто видел это в жизни. После того как между нами возникли сильные чувства, мы стали жить вместе. Я постоянно говорил ей, что нужно завязывать, а она постоянно мне клялась, что бросит и что если захочет, то сможет соскочить с иглы в любой момент. Причем не обманывала. Она сама верила в то, что соскочит, а я понимал, что она в системе и соскочить практически невозможно. При этом она постоянно заявляла мне, что все это несерьезно и она обязательно оставит это занятие. Я долго говорил ей: «Ты настоящая наркоманка, тебе нужно лечиться, ведь ты слишком втянулась и уже не сможешь бросить сама». Представляешь, как тяжело доказать наркоману, что он наркоман? Моя девушка боялась меня потерять, поэтому она согласилась, что ей просто необходимо лечь в клинику.

– Почему же она не вылечилась?

– Потому что, даже пролечившись, наркоту могут бросить не все. Я клал ее во многие больницы, но все это было бесполезно. Когда она выходила, то какое-то время держалась, а потом все начиналось сначала. Я тратил кучу денег на ее лечение. Я ничего не жалел, а однажды понял, что все это бесполезно…

– Почему?

– Потому что она брала шприц вновь и вновь. И однажды моему терпению пришел конец. Я закрыл ее дома, изолировал от внешнего мира, особенно от контактов с братом, накупил ей всяких таблеток, отключил при этом телефон. Я терпел ее ломку, ее бессонницу, ее крики, что я конченая сволочь. Я очень хотел ей помочь. Когда она каталась от боли по кровати и кричала, я старался сдерживать слезы и давал ей различные обезболивающие средства. Я верил в то, что она справится. Я просил ее об этом. И однажды у нее закончилась ломка. Она стала лучше себя чувствовать, улыбаться и говорить, что пересилила себя ради меня. Я ей поверил. Я видел, как она ожила и как на ее щеках появился румянец. Мне показалось, что это окончательное выздоровление, и мы вновь стали выходить на улицу и зажили как нормальные люди. Как-то раз она осталась дома, я уехал по делам, а когда вернулся, то не застал ее. Я стал ждать, она все не возвращалась. Наступила глубокая ночь. Почувствовав неладное, я поехал к ее брату. В его квартире гуляло целое сборище наркоманов. В самом дальнем углу сидела она и была под кайфом. Тогда я заорал от бессилия. Мне было страшно от мысли, что все напрасно. С того дня она опять начала колоться. Я стал бороться с этой напастью, но ее хватало лишь на несколько дней. У нее начинались ломки, но я же не мог все время находиться рядом с ней. Я должен был отлучаться по делам, и как только я уезжал, она тут же кололась. Я стал гулять. Я менял девок, но по-прежнему любил ее, а она все кололась. Я перестал давать ей деньги, тогда она стала менять на дозу вещи из нашей квартиры, влезала в долги, выносила из дома все ценное. Без наркотиков она могла прожить самое большое три дня. Больше она не выдерживала и начинала судорожно искать деньги. Я устал за нее бороться. Наступил момент, когда я понял, что у меня закончились силы. Каждый день я видел ее исколотые руки. Она просила прощения, клялась в любви, обещала соскочить с иглы и просила деньги на дозу. Однажды я сказал ей, что больше так не могу, нам нужно расстаться. Я хотел отправить ее жить к брату: там нет запретов, много наркотиков. Это мир, который ей нужен. Я устал бороться за человека, который не хотел принимать участие в этой борьбе. Мы жили словно на разных планетах. Я обожал ее слепо, безоговорочно, а она любила меня так, как умеет любит наркоманка. Она разревелась, побежала в ванную и попыталась вскрыть себе вены. Я смог ее спасти, и она осталась жива. Когда я увидел ее в крови, пообещал, что никогда ее не брошу. А потом все началось сначала: я запирал ее дома, а она постоянно ползала на коленях и просила деньги на наркоту.