Любовь и магия (Сборник) - Ханна Хауэлл

Тут Беатрикс наконец-то повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза. Но почти сразу отступила на шаг, не выдержав пристального взгляда его черных глаз.

А он долго всматривался в ее лицо, затем окинул взглядом всю ее изящную фигуру и с усмешкой проговорил:

— Вижу, ты принарядилась по случаю Охоты.

Беатрикс густо покраснела и отступила еще на несколько шагов. Взглянув на свои бриджи в обтяжку и тунику, она в смущении пробормотала:

— Не могу же я бродить по лесу в юбке, верно? В юбке меня убьют, не успею я и глазом моргнуть.

Олдер рассмеялся и проговорил:

— Не обижайся, Левенах.

Его улыбка стала еще шире, и он добавил:

— Полагаю, ты выбрала очень подходящий наряд. Мне особенно понравился вид сзади, когда я смотрел на тебя, спускаясь по лестнице. Ведь ты пойдешь первая? Ты поведешь меня через лес, верно?

Беатрикс уже открыла рот для возмущенной отповеди, но вместо того чтобы отчитать дерзкого насмешника, она вдруг рассмеялась — и сразу почувствовала себя свободнее.

— Вы так разговариваете со своими женщинами у себя в Англии? — спросила она.

— У меня нет женщины в Англии. — Сейчас улыбка Олдера подозрительно напоминала оскал хищника. — Может, ты вызовешься стать моей женщиной в Шотландии? Или у тебя уже есть мужчина?

Беатрикс усмехнулась и покачала головой.

— У меня нет мужчины, Олдер де Уайт. — Она принялась складывать свое смертоносное оружие. — Потому что я Левенах, и не более того. Мое единственное предназначение — убивать вампиров. Так что можешь на меня не таращиться.

— А почему бы тебе не стать моей? — спросил он с невозмутимым видом.

Беатрикс едва не задохнулась от возмущения. Она даже не знала, что ответить.

— Я слишком дерзок? — поинтересовался Олдер.

— Да, слишком, — кивнула Беатрикс и тут же почувствовала, что ноги у нее стали как ватные, а соски натянули ткань сорочки, что была на ней под туникой. — Пойми, я не предназначена для обычной жизни с мужем и семьей. Но это не значит, что я не требую к себе уважения, — добавила она, нахмурившись.

— То, что я сказал, я сказал с уважением, — возразил Олдер.

Он взял со стола колчан со стрелами и принялся рассматривать его при тусклом свете свечей, поворачивая из стороны в сторону. Потом вновь уставился на нее своими черными глазами и заявил:

— Ни один из нас не может считать себя совершенно невиновным, потому что мы оба… Впрочем, я не об этом. Видишь ли, Левенах, я не хочу тебе лгать, поэтому скажу следующее: мне очень понравилось твое тело — с того самого момента, как увидел тебя на поляне. Что ты об этом думаешь?

Беатрикс судорожно сглотнула. С ее языка едва не сорвалось «да».

Откашлявшись, она взяла свой колчан и закинула его за спину. Поправив лямку на груди, ответила:

— Почему бы нам для начала не проверить, насколько мы подходим друг другу… на Охоте? Может, я пойму, что ты мне не нужен. И тогда мне ради твоей же безопасности придется тебя прогнать.

В следующее мгновение он молча шагнул к ней и прижал ее к груди. С губ сорвался тихий стон, и она, нервно засмеявшись, пробормотала:

— Или ради моей собственной безопасности…

Он пристально посмотрел ей в глаза и проговорил:

— Ты права, Беатрикс. Со мной тебе небезопасно. И я не покривлю душой, если скажу: еще никогда в жизни ты не была в такой опасности, как сейчас.

Беатрикс смотрела на его губы и, не удержавшись, провела кончиком языка по своим губам. Ей хотелось узнать вкус его губ. Она вдруг почувствовала, как в груди у нее… словно что-то загудело.

— Да, я знаю, — сказала она наконец.

— Вот и хорошо, — кивнул Олдер.

Он взял со стола колчан Джералда Левенаха и, подтянув узел на лямке, закинул колчан за спину. Беатрикс протянула ему мешочек с травами и склянку со святой водой, но Олдер, тут же покачав головой, пробормотал:

— Нет, мне это не нужно. Но я возьму тот кол, что ты предлагала.

— Да, конечно, — сказала Беатрикс. Сердце ее билось все быстрее. — Кол сейчас на кухне. Мы захватим его по дороге.

Долгое время Беатрикс Левенах шла впереди, и Олдер получал немалое удовольствие, любуясь ее округлыми ягодицами, обтянутыми бриджами. В вязовом лесу царила непроглядная тьма, но глаза Олдера, глаза вампира, освещали мрак словно луч лунного света. И всякий раз, когда Левенах переступала через поваленное дерево, ткань обтягивала ее округлости, что выглядело даже более эротично, чем если бы он видел ее обнаженной. Любуясь ее фигурой, Олдер то и дело забывал, ради чего отправился сейчас в этот лес.

Так продолжалось до тех пор, пока первый вампир не выпрыгнул из темноты и с шипением не набросился на Беатрикс. Но она тотчас же вырвалась из цепких когтей кровососа и, описав рукой в воздухе широкую дугу, без видимых усилий вонзила заготовленную стрелу в грудь противника, после чего раздалось отвратительное чавканье, словно кто-то ступал по жидкой грязи.

Вся схватка длилась не более десяти секунд, и проходила она почти в полной тишине. Беатрикс стояла над трупом, шипящим, точно масло на сковородке, и у нее даже не сбилось дыхание. Когда же она взглянула на Олдера, огонь, сверкнувший в ее глазах, заставил его внутренне содрогнуться.

«Так вот в чем истинное могущество колдуньи Левенах», — сказал он себе. «Похоже, что я сейчас в смертельной опасности. И если она сейчас распознает мою истинную природу, если заподозрит неладное в том желании, что я к ней испытываю, то, возможно, и мою грудь пронзит такая же стрела».

— Вот так-то, Олдер де Уайт. — Она улыбнулась ему, и таинство этой улыбки заставило холодную кровь вампира бешено заструиться по жилам. — Тебе, Олдер, надо пошевеливаться, если не хочешь от меня отстать.

Он ответил ей усмешкой и поклоном, не решаясь заговорить. Ему ужасно хотелось схватить ее, сорвать с нее одежду и напиться ее соками прямо здесь, посреди леса, где опасность окружала их со всех сторон. И еще он вдруг поймал себя на том, что ему захотелось признаться ей во всем, захотелось сказать, что он, Олдер, один из тех, на кого она сейчас охотилась.

«Какие глупости лезут в голову, — сказал себе Олдер. — Надо побыстрее напиться крови, чтобы хоть немного успокоиться…»

Труп вампира рассыпался в пепел, и Беатрикс, с удовлетворением кивнув, взглянула на своего спутника.

— Ну что, готов? — спросила она и, повернувшись к нему спиной, пошла дальше.

Олдер тотчас же последовал за ней. Его чувства обострились до предела, и он улавливал все шорохи в лесу, все запахи. Почуяв еще одного вампира, он едва не зарычал от возбуждения. И он вдруг понял, что если сейчас не убьет этого вампира, то колдунья, шагавшая впереди, возможно, исчезнет навсегда.