Резидент свидетельствует - Елисей Синицын

Мои собеседники были довольны таким решением Коллонтай.

Перед отъездом встретился с начальником лагеря, шведом, и просил его, чтобы он пресекал всякие попытки посещения советских моряков без согласия на это советского посла.

— Так есть, так будет и впредь, — сказал он.

Поблагодарил его за соблюдение международного закона о лагерях для интернированных и пожелал соблюдения их и в дальнейшем. Затем я встретился со многими моряками. У них было хорошее настроение и высокий моральный дух. Все они жаждали скорейшей победы и возвращения на Родину.

Провожать меня до автомобиля вышли все моряки лагеря, скандируя: «Смерть фашизму! Да здравствует Советский Союз!»

По возвращении я пошел на доклад к Коллонтай.

Коллонтай не осуждала советских моряков за их интимную связь с женщинами, считая последних виновниками в этом. Мои действия в лагере она одобрила.

На лагерной истории, раздутой газетами, можно было бы поставить и точку, если бы это событие не аукнулось в Стокгольме.

Месяца через полтора после тех событий ко мне зашел военный разведчик и рассказал, что бывая на дружеских встречах в шведских семьях, он обратил внимание на предпочтительное к нему внимание жен своих коллег. Еще до танцев соседка по столу обращала свое внимание к нему до такой меры, что ему было неудобно перед собравшимися. Когда начались танцы, то и другие женщины не оставляли его своим вниманием. Что касается соседки, то она в танце вешалась ему на шею до неприличия.

Вскоре после этой беседы ко мне пришел разведчик нашей резидентуры и тоже рассказал, что с недавних пор знакомые ему шведки начали проявлять к нему повышенный интерес, хотя раньше он не вызывал у них никаких эмоций. Он тоже считал, что это эхо событий в лагере моряков…

Миллиард шведских крон на восстановление России

На одном из докладов у Коллонтай она сообщила мне, что через неделю в посольстве она дает обед некоторым промышленникам и банкирам, которые принимали участие в займе Советскому Союзу. На этот обед она приглашает и меня, чтобы я постарался познакомиться с представителями делового мира. При этом рассказала историю получения этого займа.

Месяц тому назад от Молотова пришло указание о желательности получить у шведов заем в размере не менее половины миллиарда крон. Конечно, это задача сложная, но выполнимая, если использовать для этого все возможности и волю.

Для начала она решила пригласить к себе крупного промышленника и банкира Акселя Юнссона, с которым с давних пор имела контакт по экономическим проблемам. Если он согласится принять участие в займе, думала она, то его наверняка можно будет получить.

С первых минут встречи Юнссон поздравил ее с большими победами Красной Армии на фронтах войны и высказал уверенность в скором разгроме Германии. Коллонтай сказала ему, что эта победа стоит России многих жертв, разрушения промышленного потенциала, и поэтому Советский Союз нуждается в финансовой помощи со стороны Швеции. После таких слов Юнссон стал серьезен, перестал улыбаться и спросил, какую сумму хочет получить СССР?

— Я, конечно, взволновалась, — рассказывала Александра Михайловна, — но спокойно, прямо глядя на него, сказала: — один миллиард крон!

Юнссон крякнул и, минуту подумав, ответил:

— Многовато.

Потом он замолчал.

Коллонтай нарушила его молчание заявлением, что победа над гитлеровской Германией — это освобождение Европы от фашизма. В том числе и Швеции.

— Ну что ж, — прервав свое молчание, сказал Юнссон, — Советскому Союзу надо помочь. Из своего кармана я могу выложить полмиллиарда. В отношении же других банкиров и промышленников затрудняюсь сказать, но попробую потрясти их карманы на вторую половину суммы. Что касается срока кредита и процента годовых, то постараюсь сделать их необременительными для СССР.

Встретились они через пять дней, мучительных от ожидания результатов. Когда уселись, Юнссон деловым тоном заявил:

— Мадам Коллонтай! Недостающие до миллиарда крон пятьсот миллионов выделяют мои друзья. Заем дается вам на десять лет с годовыми всего в семь процентов. — Сказав это, он через короткую паузу добавил: — У меня к вам тоже есть просьба — организовать мне встречу со Сталиным.

По словам Коллонтай, от неожиданности этой просьбы она взволновалась, не зная как ответить. Она понимала, что Сталин не согласится на это. Заметив ее затруднение с ответом, Юнссон сказал, что вряд ли у Сталина будет время принять его, поэтому просит ее организовать тогда встречу с Микояном. Целью его встречи в Москве будет обсуждение послевоенного экономического устройства Европы. У него на этот счет имеются соответствующие предложения. Речь идет о плане помешать американцам захватить экономику ослабленной Европы.

— История с займом закончилась получением из Москвы благодарного ответа за мои усилия и официальным приглашением Юнссона на встречу с Микояном, — улыбнувшись, сказала Александра Михайловна. — На приеме, куда вы приглашены, я представлю вас советником посольства, занимающимся экономическими проблемами.

На обед пришло человек восемь, среди которых были и шведы средних лет, и довольно пожилые. С сидевшими справа и слева от меня мне довольно легко удалось установить контакт, а затем заинтересовать их в продолжении такового. Один из них пригласил меня выехать с ним на три дня в его загородный дом половить раков.

В назначенный день я поехал в гости к новому знакомому. Оказалось, что его дом полон гостей, прибывших на разные сроки — кто на два, три или больше дней. Мне отвели комнату во флигеле, где я разместился на три дня. Первый ужин состоял только из раков, приготовленных разным способом и очень вкусных.

Рано утром следующего дня мы поплыли с рыбаком выбирать ловушки, расставленные за два дня до этого. В ловушках оказалось столько раков, что едва вместили их в лодку.

Три дня пребывания позволили закрепить знакомство с хозяином дома и с некоторыми его друзьями в такой степени, что это позволило мне продолжить с ними встречи. Спасибо Александре Михайловне, это она своим рассказом о займе вдохновила меня на поиск полезных связей среди промышленников и коммерсантов.

Не могу не рассказать о поучительном случае, когда Коллонтай дала дипломатам посольства урок вежливости и этики в дипломатической практике. На одном из совещаний дипломатов посольства она попросила высказаться о том, какой сувенир следовало бы преподнести премьер-министру Ханссону[23] по случаю круглой даты дня его рождения. Были предложения послать ящик русской водки, пусть пьет за нашу победу над Гитлером, преподнести целого копченого осетра, армянский выдержанный коньяк, тульское двуствольное ружье штучной работы, корзину отличных антоновских яблок, которые вчера были получены из Москвы. Последнее предложение сделал робко я. Александра Михайловна взглянула на меня и… поручила своему секретарю принести четыре лучших антоновских яблока. Из принесенных она отобрала два крупных и велела секретарю упаковать их для отправки с поздравительным письмом юбиляру. Среди присутствовавших начался шум, гомон и недовольство решением Коллонтай. Я ждал, что скажет Александра Михайловна. Обведя взглядом всех присутствующих, она спокойно и мягко сказала:

— Миленькие, меня Ленин критиковал сорок раз.

Все затихли, усваивая смысл сказанного. В тишине Александра Михайловна закрыла совещание.

На следующий день мне позвонила секретарь и попросила зайти в голубую гостиную. С порога я увидел высокое, почти до потолка, ветвистое дерево, все усеянное цветами сирени. Оказалось, что это действительно штамбовая сирень зимнего цветения, выращенная в оранжереях ботанического сада, и Ханссен в знак благодарности за сердечное поздравление прислал Коллонтай ответный сувенир. Так назидательно закончилась история с двумя яблоками.

«Когда дипломаты вступают в дело — войне конец!»

Рано утром 18 сентября 1944 года мне на квартиру позвонила Александра Михайловна Коллонтай и попросила зайти к ней по очень важному делу. В ее кабинете меня ожидал шифровальщик посольства, который передал телеграмму из Наркомин дела следующего содержания: «Откомандируйте в Хельсинки Елисеева с расчетом прибытия туда не позднее 20 сентября в связи с назначением его заместителем политического советника Союзного (Советского) Главнокомандования, дислоцируемого в Хельсинки». Вскоре в кабинете появилась Александра Михайловна. Она поздравила меня с рождением второго сына и сказала, что по этому поводу послала Зое Михайловне поздравление. Очень сожалеет, что роды оказались тяжелыми и опасными для ее здоровья. Она уже связалась с главным врачом больницы, и он заверил ее, что лечение роженицы проводится под наблюдением опытных специалистов, а о состоянии ее здоровья посольство будут информировать ежедневно.