От любви (СИ) - Брамс Асти

Горячая капля скатилась по щеке, которую муж тут же поймал пальцами. А затем губами заглушил всхлип, вырвавшийся из моих губ. Он знал свою власть, и умело перебил всколыхнувшиеся эмоции горячим поцелуем, который стремительно разжег в моем теле страсть. Оно буквально подчинялось этому мужчине! Я млела от прикосновений его пальцев к коже, дрожала от поцелуев, ощущения силы в его объятиях…

Адам вдруг перевернулся со мной в воде, так, что я оказалась снизу. Мягко притянув мои ноги на свои бедра, он принялся обжигать мою шею поцелуями, заставляя терять связь с реальностью, непомерно возбуждая. Я так распалилась, что ощутила как запульсировала моя плоть в ожидании ласки, к которой муж подходил очень неспешно. Будто нарочно оттягивая, мучая меня!

Он сразу понял, как я желала его, едва коснувшись меня между ног. Дыхание сорвалось, из горла вырвался стон, бедра содрогнулись… Поцелуи Адама переместились ниже — к груди, у которой призывно выступали соски. Он накрыл ртом один из них, и я несдержанно запустила напряженные пальцы в его черные жесткие волосы. Одновременно муж волновал чувствительные складочки между ног, заставляя меня бесстыдно метаться и вздрагивать. Я вся покрылась испариной в ожидании желанного наполнения! Однако он не входил. Ласкал только вокруг изнывающего лона, что буквально сводило с ума…

— А-адам…

— Твою мать, как я тебя хочу!.. — перебил он меня с рыком.

И очень кстати. Ведь я так потеряла голову, что готова была молить о самой порочном!

Муж накрыл меня своим тяжелым телом, прижал так сильно к себе, что дыхание сбилось. Я ощущала, как вжимается его налитая плоть мне между ног, и готова была задохнуться в этих объятиях, только бы он не отстранялся! Однако Адам медленно ослабил объятия, похоже, намерившись взять себя в руки.

— Нет!.. — тут же возразила я дрожащим голосом.

Продолжая крепко цепляться за плечи мужа, я потянулась к его шее.

— Прошу… продолжай, — прошептала на ухо.

Затем поймала взглядом мужское лицо. Оно было хмурым напряженным. Вцепившись руками в бортики по обе стороны от моей головы, Адам еще раз вжался мне между ног, и я зажмурилась до белых пятен, изнывая от мощного удовольствия.

— Прошу!.. — вновь сорвалось бесстыдное с губ. — Не остана-вливайся…

Больше просить не пришлось. Шумно выдохнув, муж переместил меня повыше и я, наконец, ощутила, как головка уперлась в лоно. Он входил осторожно, медленно… И я практически не дышала! Адам пристально смотрел мне в лицо, словно хотел наверняка знать, что я чувствую. Но оно однозначно отражало лишь агонию желания и жар возбуждения.

Возможно, вода все смягчила, потому что я практически не ощутила боли. Только еще большее желание наполнения! И новый толчок принес небывалое облегчение.

Муж тоже как будто едва себя сдерживал. Вновь придавил меня своим телом, начал входить ритмичнее, глубже.

— Боже… Боже!.. — пролепетала я будто в бреду, вдыхая в голос.

В следующую секунду тело пробило судорогами удовольствия, и руки Адама, крепко обнимающие меня, прочувствовали каждую секунду этой сладкой дрожи.

32

Вечер продолжился в каминном зале. Мы занялись любовью прямо на полу, куда муж постелил теплое одеяло. И все было так медленно, нежно, трепетно… Я буквально парила в тягучем наслаждении, пока Адам ласкал мое тело руками, пробовал его губами, возбуждал языком. Старалась не стесняться, ответно трогая мужскую грудь, оглаживая мощные плечи, даря нежные поцелуи в шею.

Мир замирал и начинал плыть, когда муж входил в меня, переполненную до краев возбуждением. Я раскрепощалась окончательно, переставала думать — только чувствовать! Все казалось таким правильным, таким естественным… Мгновениями я даже оторопело задерживала взгляд на лице Адама, ловя внутри острое ощущение ясности. Будто темнота, загородившая мою память, вдруг рассеивалась, и сильные, безотчетные чувства захлестывали колотящееся сердце.

Но слишком быстро эти мгновения таяли. Уже лежа на груди мужа, пальцы которого неспешно гладили мою спину, я пребывала все в той же знакомой темноте. А то, что случилось, казалось пустым наваждением. Да и, в конце концов… то, что происходило здесь и сейчас было для меня не менее важным.

— Мариям? — вдруг вклинился в мои глубокие мысли голос врача.

— А?.. — тут же отозвалась я, растерянно взглянув на мужчину, который странно улыбался.

Он покосился на моего мужа и терпеливо повторил:

— Я спросил, были ли с нашей последней встречи рецидивы потери ориентации?

Смущенно заулыбавшись, я отрицательно покачала головой. Перехватила пристальный взгляд Адама, который тоже заметил, что я витаю в облаках. Точнее мою голову настойчиво занимали воспоминания, привезенные из уютного дома в горах.

— Так… хорошо, — задумчиво сказал Олег Маратович, в очередной раз что-то отмечая в своем планшете.

Всего два дня… Но кажется они изменили так много!

Наша тихая близость длилась до самого рассвета. Будто мы оба боялись упустить момент этого уединения, хотели насладиться им подольше. Ведь уже до обеда нужно было выехать в город… А в этом доме в горах мы могли позволить себе быть открытыми, забыть обо всем. Но что будет когда придется вернуться?..

Кажется, даже мой муж не знал наверняка.

— Что ж не буду вас больше мучить, — бодро подвел врач, широко улыбнувшись мне. И неожиданно искренне подметил: — Как же мне приятно видеть вас в добром расположении духа, Мариям. Вы прямо вся светитесь!

Это даже застало врасплох. Я тут же зарделась и встретилась глазами с мужем, который смотрел на меня с лукавым прищуром.

— Что скажете? — будто нехотя переводя взгляд, спросил он врача.

Олег Маратович уже вернулся за стол и что-то сосредоточенно печатал.

— Я скажу… — отвлеченно ответил он, не отрываясь от дела. — Что видеться мы теперь будем гораздо реже.

Муж слегка нахмурился, словно, так же как и я не был уверен хорошо это или плохо. А врач уже вышел из-за стола и протянул ему распечатанный лист.

— Вот. Здесь рекомендация на ближайшие полгода, — сообщил Олег Маратович. — Если что-то вас насторожит в состоянии Мариям, вы конечно же всегда можете обращаться ко мне. Но на данный момент мое участие в ее лечении излишне.

— То есть… — тут же вклинилась я недоверчиво. — Я здорова?

Он участливо встретился с моим взглядом.

— Мое врачебное заключение — да. Вы практически полностью восстановились, Мариям, и прекрасно адаптируетесь на всех уровнях. Кое-что конечно еще нужно будет проконтролировать, учитывая вашу амнезию…

— Но мы можем справиться с этим самостоятельно, — подытожил муж.

И врач подтвердил:

— Именно.

Помедлив мгновения, я неуверенно кивнула. С одной стороны, конечно, была рада хорошим новостям, но с другой… меня сковали сомнения. Ведь память до сих пор ко мне не вернулась! Из-за этого я не чувствовала, что здорова, и вообще… будто не ощущала твердой почвы под ногами. К тому же с вердиктом врача внутри создалось ощущение, словно я ступаю на новый этап. И с этого момента мой, ставший привычным, уклад жизни неизбежно переменится.

Пока я терялась, Адам протянул руку Олегу Маратовичу и, крепко пожав ее, благодарно объявил:

— Спасибо за работу!

— Всего доброго. Будем на связи!

В машине неспокойные мысли окончательно заняли мою голову. Сама не понимала, что внутри так мается… Просто после того, как я была вынуждена расстаться с мамой сразу после больницы, контроль врача стал для меня своего рода ориентиром, опорой. А теперь этого не будет…

— Значит, работа Луизы окончена? — внезапно нарушила я тишину салона, взглянув на мужа. — Она больше не будет мне помогать?..

Наверное, это прозвучало насторожено, поэтому он нахмурился.

— Мне казалось тебя утомляет ее общество? — резонно заметил Адам.

А я угрюмо уставилась на дорогу. Действительно… Я ведь только и мечтала скорее уйти от ее опеки, обрести самостоятельность! Чего же тогда распереживалась теперь? Из-за страха одиночества? Но ведь между мной и мужем отношения налаживались, стали куда лучше. Хотя после приезда в город его заняли дела, так что мы неизбежно отдалились… Но общение Адама не стало холоднее, вопреки моим тревогам. Разве что сдержаннее. И я была невольно напряжена — казалось в любой момент баланс, установленный между нами, мог нарушиться. Перевесить в негативную сторону.