Фламенко по-турецки - Светлана Бестужева-Лада
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Во что хочет играть уважаемая ханум?
— В рулетку, — ответила я, не задумываясь.
Думать было особенно не о чем. Я не знала правил ни единой карточной игры, кроме, разве, подкидного дурака, и к карточным столам мне вообще подходить было незачем. Значит, оставалась рулетка, не игральные же автоматы, в конце концов.
Вокруг стола с рулеткой было довольно много народа, но для нас места нашлись мгновенно. Я положила стопку фишек по левую руку от себя, справа пристроила свою роскошную сумочку — именно так вела себя выхоленная и разодетая дама по другую сторону стола. И стала ждать начала шоу.
Когда предложили делать ставки, я уже не колебалась. Свой внутренний голос я слышу крайне редко, он у меня очень застенчивый и, как правило, молчит, даже если его о чем-то спрашивают. Но тут он проявил себя во всей красе и, подчиняясь ему, я поставила всю стопку фишек, кроме одной, на черный квадрат стола с цифрой тринадцать.
— Вы уверены, Фэриде-ханум? — с удивлением спросил Исмаил-бей.
— Абсолютно! — отрезала я.
Шарик весело запрыгал по пологому кругу, постепенно замедляя ход. Вокруг стола воцарилась абсолютная тишина, нарушал которую только этот веселый металлический стук. Поколебавшись немного на финише, шарик как-то лениво вкатился в избранный им лоточек и там замер.
— Тринадцать черное! — провозгласил крупье по-английски и придвинул ко мне довольно значительное количество фишек других игроков.
— Браво, ханум! — шепнул Исмаил-бей. — Попробуем еще?
— Попробуем, — храбро кивнула я.
Храбро-то храбро, но возле себя я все-таки оставила фишек ровно на сто долларов. А остальную внушительную стопку снова водрузила на тот же квадрат. На сей раз никаких комментариев со стороны Исмаил-бея не последовало. Он только весело подмигнул мне, когда шарик… снова вкатился в ту же лунку. Я опять выиграла!
— Еще? — спросил Исмаил-бей.
С тупой уверенностью, которой за собой раньше не знала, я проделала ту же процедуру в третий раз. «Страховочные фишки» я тоже оставила возле себя. И затаила дыхание.
— Тринадцать черное! — с некоторым оттенком отчаяния в голосе объявил крупье.
После этого возникла некоторая пауза: крупье поменяли. Я прислушалась к своему внутреннему голосу и поняла, что полоса фарта закончилась и нужно достойно выйти из игры. Собрать все выигранное и убраться отсюда как можно скорее было не совсем этично, с моей точки зрения. Поэтому я поставила на тот же квадрат только «резервные фишки», твердо решив с остальным выигрышем не расставаться. Новый крупье запустил волчок, шарик заскакал и…
— Семнадцать красное! — с торжеством объявил крупье.
Что и требовалось доказать. И вот тут я и решила остановиться. Свято верю в то, что нельзя жадничать, искушать судьбу или подталкивать ее в спину. Голова у меня слегка кружилась, как после бокала шампанского, я повернулась к Исмаил-бею и сказала:
— Спасибо, Исмаил-бей. Я наигралась. Что тут дальше делается по правилам?
Оказывается, по правилам здешнего хорошего тона одну-две фишки нужно оставить крупье — вроде чаевых. Я обеспокоилась, что чаевые-то нынешний крупье как бы не заслужил, при нем я проиграла, но Исмаил-бей быстро меня успокоил, сказав, что тут царят демократия и справедливость, все чаевые сваливаются в, так сказать, «общий котел», а потом, после закрытия казино, делятся на всех поровну.
Ну и слава богу, меня это уже ни с какой стороны не касалось. Так что я необходимые чаевые оставила, собрала, точнее мне помогли собрать, на специальный поднос выигранные мною фишки и в сопровождении Исмаил-бея отправилась к кассе.
Выиграла я, оказывается, пятьдесят тысяч с мелочью. «Мелочь» составляла почти триста долларов, и меня почему-то доконало именно это. Пятьдесят кусков я просто не воспринимала, я такими категориями денежных сумм сроду не оперировала и понимала только, что, вложив в игру сто кровных долларов, я эту сумму утроила.
Эти купюры я пристроила в сумочку, а вот как распорядиться буквально свалившимся на меня в физическом смысле богатством, не знала. Пакет получился довольно внушительный: в карман не положишь, за пазуху не засунешь. Я с надеждой посмотрела на Исмаил-бея: может быть, он что-нибудь придумает.
— У вас же есть кредитная карта, — спокойно сказал он. — Давайте я все устрою. А вы подождите меня вот тут, под пальмочкой.
— Увы, — вздохнула я, — кредитную карточку, как вы мне и посоветовали, я аннулировала. Сняла ту тысячу долларов, которые положил туда Олег. Я же не могу улететь в Москву, а деньги оставить здесь.
Изумление, с которым воззрился на меня Исмаил-бей, описанию не подлежало. Наверное, он впервые в жизни встретил человека из цивилизованной, пусть и относительно, но все же западной страны, который ничего не понимает в кредитных картах. А до меня только сейчас дошло, что карточка-то действительна практически по всему миру и я вполне могла захватить ее в Москву со всей наличностью, чтобы там разгуляться.
К тому же я сообразила, что если деньги на карту клал Олег, то он же мог их потом с карточки и снять. Мое физическое отсутствие на этом свете ничего не меняло. То есть свинью я ему подложила довольно крупного размера: по собственной некомпетентности и наивности лишила возможности вернуть кровную штуку баксов. Хорошо еще, что он не знает о моей невероятной живучести, а то я бы сильно обеспокоилась за его психику.
Исмаил-бей начал какие-то переговоры с кассиром по поводу оформления кредитной карточки, а я с наслаждением опустилась в глубокое мягкое кресло, удивляясь сама себе, поманила ближайшую официантку и попросила джина с тоником.
Через несколько минут наступила практически нирвана: я потягивала любимый напиток, покуривала сигаретку и вяло размышляла о том, что мне делать со свалившимся на меня богатством.
Дело в том, что мой мозг решительно отказывался воспринимать это событие как объективную реальность, данную мне в ощущении, и предлагал считать это сном или галлюцинацией. Наверное, так он защищался от нервного стресса, поэтому я с ним не спорила. Соображает хоть что-то — и слава богу!
Подошел Исмаил-бей, сел в соседнее кресло и приказал принести себе какой-то экзотический коктейль, кажется, что-то вроде «джулипа» или «джулепа», в общем, нечто, довольно приятно пахнувшее мятой. С момента нашего знакомства я не видела его таким спокойным и довольным, что, в общем, было довольно логично: осчастливить человека, не прилагая к этому практически никаких усилий, это очень здорово.
Он протянул мне новую пластиковую карточку и посоветовал положить ее в сумочку и до возвращения в Москву просто не трогать. А уж там я наверняка найду этим деньгам достойное применение. То есть он просто в этом уверен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});