Брачный сезон, или Эксперименты с женой - Константин Николаев

- ...долго еще?

- ...околеешь тут совсем...

- ...братва, он не придет...

Ага, "братва"! Так и есть, меня поджидают! Мурашки забегали вверх и вниз по моему телу, будто тоже хотели спрятаться.

- ...надо домой к нему... тогда уж верняк...

Вот это новости! Домой! А я-то тешил себя надеждой, что мой дом - моя крепость.

Я начал красться вдоль фасада. Надо убираться отсюда, и поскорее! Но куда? Искать спасение. Но где?

На освещенном пятачке сгрудилось несколько таксофонов. Я нащупал в кармане жетоны и, уняв дрожь в пальцах, принялся накручивать номер Рыбкина. Телефоны, как назло, не работали. На мои мольбы откликнулся лишь пятый по счету аппарат.

- Меня п-преследуют, - задыхаясь, прошептал я, как только Рыбкин снял трубку. - Сделай что-нибудь!

- Старик, - Рыбкин зевнул, - ты дома?

- Да в том-то и дело, что нет! Ко мне вот-вот нагрянут... Посмотри, там никого нет у моего подъезда?

Виталька посерьезнел и отошел к окну.

- Темень такая. Ничего не видно.

- Что же мне делать?

- Старичок, такие дела с налету не делаются. Да и как я тебя спасу? У меня самого положение - полный швах. Со всех сторон, как говорится, по швам трещу. Да еще Лариса...

Я понял, что родственница поэта оказалась отнюдь не поэтической натурой и Виталька залез в долги. Моя последняя надежда таяла на глазах, но это лишь обострило инстинкт самосохранения.

Сунув в щель очередной жетон, я набрал номер Леньки Тимирязьева. Он долго не подходил.

- Харе, - наконец раздалось в трубке странное ругательство.

- Леня! - крикнул я. - Загибаюсь! Надо переночевать позарез! Хоть где-нибудь!

- Внимаю тебе, брат мой, - вдумчиво произнес мой друг.

Я оглянулся по сторонам и застрекотал, как телеграфный аппарат:

- Так можно я к тебе? Только на одну ночь? У тебя мать дома?

- Женщина, породившая меня, находится в моей обители, - продолжал Тимирязьев, но внезапно осекся и горячо зашептал: - Старик! Ты не удивляйся! Это я для Саиры стараюсь. Ты, если что, зови меня Савана Равана дас. Понял?

Я опешил. Так вот до чего довело моего друга скромное увлечение кроссвордами. До какой-то "саванны-раванны". М-да. Но мое собственное положение от этого не улучшилось.

- Так как с ночевкой, уважаемый Равнина?

- Я готов принять тебя, брат мой, - продекламировал Ленька.

Видимо, Саира появилась на кухне.

Я хотел уже положить трубку, но Тимирязьев шепотом добавил:

- Только, старик, умоляю, без твоих штучек!

Через полчаса я звонил в дверь тимирязьевской квартиры. Открыла мне мать новоявленного эзотерика.

- Здравствуй, Сенечка, - поприветствовала она меня. - А Леня-то наш совсем сума сошел. Заперлись с этой самой Саирой в туалете, что-то бормочут и капают воском в унитаз. Прямо не знаю, что с ними делать...

Из санузла действительно доносилось двухголосое нестройное пение и звук весенней капели. Я подошел и постучался:

- Лень! Ты живой там?

- Надо сначала сказать: "Харя", - буркнула мать Тимирязьева и пошлепала по коридору в свою комнату.

- Эй ты, харя! - позвал я.

Бормотание за дверью усилилось, потом щелкнула задвижка, и я увидел Тимирязьева и Саиру в нелепых одеждах. Они внимательно изучали нутро унитаза. Ленька сунул руку по локоть в воду, покопался и вытащил на свет застывшую восковую кляксу.

- Скандхи, - проронил он.

- Майя, - возразила Сайра и едва не обмакнула в воду свои прекрасные волосы.

- Послушай, ты, Саванадас! - не выдержал я. - Не видишь, гости к тебе?

Ленька приложил палец к губам и вышел в прихожую.

- Старик, потерпи. Сейчас она спать ляжет, и мы с тобой мяса пожрем.

- Что, тоже в туалете?

- Ну почему, в ванной...

Я чуть не задохнулся от хохота, на мгновение даже забыв, почему я оказался у Леньки. На фоне странной перемены в моем друге бандитские рожи казались сущими пустяками.

Мимо меня, покачивая бедрами, затянутыми в цветастую тряпицу, прошествовала Саира. В одной руке она несла замысловатый светильник, в другой - мисочку с какой-то желтой кашицей.

- Опять завтрак нубийского крестьянина? - поинтересовался я у Леньки. - Или, может, ужин?

- Прасад, - коротко и невразумительно ответил мой друг. - Сначала она покормит божества, а потом поест сама.

Я, все еще стоя в ботинках, спросил:

- Ну что, мы так и будем торчать в прихожей?

- В комнату нельзя, - предостерег меня Саванна -Равнинадас. - Пошли в ванную.

Тимирязьев встал на табурет, отжал вентиляционную решетку и вытянул из паутины коробку от стирального порошка. Из нее он извлек полкруга "Одесской".

- Вот! - торжествующе прошептал он, хищно сверкнув глазами. Приходится прятать. Если Саира найдет, будет грандиозный скандал.

- Зачем тебе все это? - удивился я. - Мало, что ли, на свете нормальных баб?

- Люблю я ее, старик, - грустно ответил Тимирязьев. - Вот и из ресторана ушел. Она говорит, что это - майя. А наша цель, наоборот, нирвана...

- На что же ты живешь?

- Община кормит, - важно изрек мой индийский друг.

- А что с саксофоном? - спросил я, вспомнив, как совсем недавно Ленька исполнял мне свои безумные композиции.

- На антресолях.

Раванадас вышел из ванной и через полминуты вернулся с красным ящичком в руках. Тимирязьев бережно открыл ящичек, и моим глазам предстала маленькая изогнутая штуковина.

- Это мумуй, - прошептал Тимирязьев и коснулся штуковины губами.

Он закрыл глаза, оттянул пальцами пластинку, торчащую из мумуя, и раздул щеки. От кафельных стен отразился противный дребезжащий звук. Внезапно дверь ванной распахнулась, и нашим глазам предстала разъяренная мадемуазель Ы. Я почти понял бедного Леньку. Она была хороша даже в невменяемом состоянии.

- Брат Савана, - гневно обратилась восточная красавица к моему другу, - что это вы тут делаете?

- Ме-медитируем, - пробормотал мумуист, пряча за спину кусок колбасы.

- Час медитации наступит, когда скроется последняя звезда! - строго заметила Саира и с треском захлопнула дверь.

- А у тебя-то что стряслось? - спросил Тимирязьев после паузы, желая перевести разговор на другие рельсы.

- Мне надо скрыться на несколько дней, - ответил я и соврал: - Бабы одолели. Не разберешься.

Мне не хотелось посвящать Леньку в подробности моего бегства. Какой от этого толк? Ленька все равно не поймет. Его лысеющая головенка до отказа забита сейчас любовью. Вернее, скандхами, майями и мумуем.

- Ты что же, решил ко мне перебраться? - Его лицо стало встревоженным.

- У тебя найдется для меня местечко?

Тимирязьев замер. Я даже подумал, что он решил нарушить запрет и заняться медитацией, хотя последняя звезда еще не скрылась. Но Ленька внезапно вышел из транса и проговорил:

- Разве что в ашрам тебя пристроить...

- Куда-куда?

- В общину нашу. Только тебе надо пройти очищение голодом и... холодом. А для этого потребуется примерно дней пять-шесть.

Еще не хватало! Я и сейчас-то с трудом выдерживаю Ленькины чудачества. А если меня будет окружать полсотни таких вот мумуистов со своими мумуями? Я же просто свихнусь! К тому же испытание голодом и холодом - одно из самых моих нелюбимых. Вслух же я сказал:

- Нет, Леня, извини. Так долго я ждать не могу. Мне надо срочно.

Тимирязьев вдруг засуетился, нервно поглядывая в раковину.

- Пора делать буйсук, - наконец выдавил он.

- Давай-давай, - я с пониманием отнесся к Ленькиному желанию. Чувствуется, что плохое дело буйсуком не назовут.

- Да нет, ты не так понял, - смутился он, увидев мою ухмылочку. Буйсук не подразумевает телесного контакта.

- Жаль, - разочарованно протянул я и с надеждой спросил: - А звонки по телефону твой буйсук подразумевает? Или для этого надо использовать мумуй?

Савана Равана дас виновато улыбнулся.

- Телефон я тебе сейчас принесу. Но только, старик, ночевать придется здесь.

Я с тоской заглянул в эмалированную посудину, которая должна была стать моей постелью на эту ночь. Ее дно было заботливо присыпано мелким речным песком.

Глава 32

Педагоги умирают последними

В ашраме наверняка еще хуже, подумал я, устраиваясь в ванной на собственном пальто. Что ж, будем стоически относиться к действительности и радоваться мелочам. По крайней мере, я еще жив. А это уже не так плохо. И не так мало. Однако проблема более комфортабельного убежища, где бы я мог укрыться от мухрыгинских дружков, не отпала. Я решил позвонить мадам Колосовой. Она наверняка что-нибудь придумает. Главное - соврать убедительно.

К моему удивлению, Кэт совершенно спокойно отреагировала на мое абсурдное желание отдохнуть где-нибудь в середине зимы.

- Только, - добавил я, - это должно быть очень тихое место, понимаешь? Лес километров на двадцать вокруг. Устал от беготни... Отдохнуть хочу. И как можно дешевле.

- То есть бесплатно, - докончила мою мысль Катька.

- Это было бы совсем хорошо.

- Есть у меня такое местечко, - обрадовала она меня. - Только на электричку придется основательно потратиться. Тебя устроит поездка за сто первый километр?