Путь домой - Михаил Михеев

– Извиняйте, Марфа Васильевна, проблемы женщин – это проблемы женщин. Тем более чужих женщин. Я вам помог раз – дальше уж сами как-нибудь, а насчет без защиты – так Сергей воин не хуже меня.

Похоже, тещу боярина резкий отлуп оскорбил – во всяком случае, она покраснела как помидор и приготовилась выдать что-то резкое. Жаль, а первое впечатление о ней было как о вполне адекватной особе. Похоже, Петр ошибся, в чем сам себе с грустью и признался – психолог он был неважный. Да что там неважный – никакой!

Обстановку неожиданно разрядил Сергей. Очевидно сообразив, что сейчас будет не очень приятная сцена, он с интересом посмотрел на Петра и спросил:

– А в чем причина вашего отказа? Честно говоря, я бы и сам предпочел не ехать один – дороги, сами видите…

– Банально. У меня действительно нет желания терять даром время. Если я потороплюсь, то успею до темноты добраться до постоялого двора и переночевать в человеческих условиях. Если же потеряю несколько часов на то, чтобы провожать вас, то ночевать потом буду в лесу. Оно мне надо? Я предпочитаю разбираться со своими проблемами сам, чего и другим желаю.

– Ну, я думаю, вы вполне сможете переночевать в поместье…

К словам этого человека Петр отнесся с чуть большим уважением – как-никак только что сражался с ним плечом к плечу… Словом, уговорили его. Минут пять еще поуговаривали – и уговорили. Да и то сказать, до темноты Петр сейчас все равно вряд ли успевал, а дорога и впрямь была опасной. Теоретически, потому что реальной угрозы на всем дальнейшем пути им так и не встретилось.

К поместью их небольшой караван подъехал за час до заката. Неплохо, надо сказать, устроился боярин Тихомиров – деревенька… Какая, на фиг, деревенька, практически городок дворов примерно на триста, в центре, на холме, – усадьба, кремль в миниатюре, окруженная стеной в два человеческих роста. Стена, правда, деревянная, но, как объяснил Сергей, дерево это было очень прочным, тяжелым и горело неохотно, поэтому с сугубо утилитарной точки зрения особой разницы между такой стеной и каменной не было. Лихой налет небольшой банды выдержит без проблем, а против серьезной осады и каменные стены не помогут. Словом, богато жил боярин.

Встречать приезжающих высыпала толпа народу, и, когда сообразили, что случилось, сразу же заголосили. В основном, конечно, женщины, как понял Петр, все дружинники были местные, у всех остались семьи… Прискакал галопом на неоседланном жеребце сам боярин, спрыгнул с коня, бегом подскочил к карете, заглянул… Не выматерился, хотя Петр видел, что ему хочется многое сказать. Сдержался, не стал ронять авторитет перед своими людьми, распорядился править в усадьбу. Сергея моментально сменил на облучке какой-то мужик, а сам он пересел на лошадь и поехал рядом с боярином, быстро и, похоже, очень четко посвящая его в произошедшее.

Петр поискал было глазами постоялый двор, но его коня тут же взяли под уздцы и повели в сторону все той же усадьбы. Что ж, пускай – на постоялый двор курсант в любом случае не опоздал бы.

Однако на постоялый двор ехать не пришлось – в усадьбе Петра, не задавая лишних вопросов, тут же разместили в чистой и просторной комнате, вполне прилично обставленной и с огромной кроватью. Баня, как оказалось, тоже была истоплена – их ждали, и, хотя рассчитано все было на помывку конвоя боярыни, помыться удалось без проблем. И вообще, какие могут быть проблемы, если готовят баню на десятерых, а моешься один?

Когда курсант, чистый и распаренный, вышел из бани, оказалось, что его одежду уже постирали и развесили сушиться, а вместо нее выдали широченную рубаху и такие же портки. Одевшись, Петр стал отличаться от местных разве что ростом (хотя, если честно, попадались ему здесь люди и повыше) да оружием, с которым он в первый момент даже не знал, что делать. Никто здесь оружия, кроме ножей, не носил, однако Петр, подумав, плюнул и на местные обычаи и на то, что в таком виде будет выглядеть глупо, перепоясался ремнем с бластером, поудобнее утвердил на бедре палаш и прошлепал босиком к себе в комнату.

Там его уже ждал ужин, на столе в огромном подсвечнике горело штук двадцать свечей – за окном уже темнело. Ужин был не то чтобы изысканным – Петр уже заметил, что особым разнообразием местная кухня не отличалась, – но обильным и вкусным. Умяв огромную тарелку жареной картошки с мясом и слопав непривычного вида и непривычного же вкуса салат из местных овощей, Петр сыто рыгнул и, откинувшись на спинку кресла, поискал глазами что-нибудь покрепче воды. Увы, такового в пределах видимости не наблюдалось, и курсант было загрустил, но, как оказалось, преждевременно.

Дверь открылась без стука, и на пороге обнаружился хозяин всего этого великолепия. В смысле поместья вообще и дома в частности. Боярин, короче. Петр на его появление внешне никак не отреагировал – как сидел, так сидеть и остался, но внутренне приготовился к любому развитию событий, а пока что принялся боярина внимательно изучать.

А ничего мужик боярин – лет тридцати, высокий, пожалуй, самую малость пониже самого Петра, крепкий в кости, с короткой черной бородой. Девкам нравиться должен. Лицо умное, холеное, а вот руки крепкие, в мозолях… Ну правильно, воин – меч, топор и все остальное. Это ведь только со стороны кажется, что воин кроме как оружия ничего знать не должен. Должен, еще как должен. И топор плотницкий, и молоток сапожный, и банальную швейную иглу, не говоря уж о весле или там штурвале корабля. Пусть не так, как те, кто этим всю жизнь занимается, но владеть всем этим нехитрым набором воин должен. В походе может случиться всякое. Никогда не известно, что тебе потребуется не для победы даже, а для того, чтобы просто выжить.

Боярин между тем столь же беззастенчиво разглядывал Петра. Одет он, кстати, тоже был по-домашнему, оружия не было – да и зачем оно ему? Такие воины сами по себе оружие, а у себя дома ему и вовсе нечего было бояться. Наконец, видимо удовлетворившись увиденным, он решительно подошел к столу, придвинул стул и уселся. Ловко достал из принесенной с собой корзины бутылку вина, со сноровкой, выдававшей немалый опыт, извлек пробку, набулькал по кубкам.

– Ну, будь здрав!

– И тебе не болеть, боярин.

Вино оказалось неплохим. Не блеск, конечно, но для провинциального княжества – очень и очень. Да и то сказать, большим ценителем Петр не был, тем более местных вин. Может, это было здесь самым писком… Выпили, с аппетитом закусили.

– Итак, Петр Иванович, я так полагаю, мне надо поблагодарить вас? Хотя Марфа Васильевна вами сильно недовольна.

– Насильно мил не будешь.

– Да ладно, я даже рад, что ее кто-то хоть немного осадил. Была женщина как женщина, а в последнюю пару лет будто подменили.