Сотвори себе удачу - Ольга Островская

С некоторых пор, а точнее, с тех пор, как она побывала в парикмахерской перед свиданием со Стивом, она все чаще стала вспоминать о своем решении вести жизнь настоящей женщины. Правда, она готовилась к встрече с Одинцовым, и что из этого вышло?.. Сегодня снова представлялся случай провести решения в жизнь: впереди важная встреча и времени до нее навалом. Но не в парикмахерскую же бежать с больной ногой. И вообще, настоящие женщины не для других наряжаются, а для себя, чтобы самим чувствовать себя уверенно…

Маска, укладка, макияж… В половине пятого, когда зазвонили в дверь, она была уже совершенно готова. И даже в ушах сережки.

Артем сегодня был непривычно тих.

– Здравствуйте, Люда! Как ваше здоровье?

– Выздоравливаем помаленьку.

– Вид у вас шикарный.

Вот, пожалуй, и все, что он произнес за все время, что они общались.

Он предложил ей свою руку для поддержки, когда они спускались по лестнице, но она гордо отказалась. И, стараясь не прихрамывать (нога, оказывается, стала хуже после вчерашнего, не надо было совершать все эти подвиги), спустилась и дошла до машины.

На этот раз они сели в ту же машину, на которой ездили за город в первый раз. «Значит, свой «уазик», или как там его по-иностранному, они еще не нашли…» – отметила Люда. Артем по-прежнему молчал. Так и ехали под шум мотора, он даже приемник не включил.

Так же молча вошли в ресторан. Он, кажется, уже функционировал, но на дверях не было никакой вывески, а зеркальные стекла отражали улицу, то есть никакой рекламы. Это признак некой избранности: здесь собираются только «наши», «свои», а посторонним и знать не надо, что здесь находится. Прямо из холла через маленькую дверь попали, видимо, в кабинет Дмитрия. Он встал навстречу Люде, поцеловал ей руку и усадил в желтое кожаное кресло (этой комнаты, этой мебели она не проектировала).

– Кофе или что-нибудь выпить?

Митька был мальчиком из неблагополучной семьи. Его родители, причем оба, достигшие крупных обкомовских должностей, на сына расходовались недолго. Отец как-то ни с того ни с сего запил, а мать, оставив бесперспективного мужа и его отпрыска на бабушку, уехала к обкомовскому работнику другой области. Митька тяжело пережил это событие, но и виду не подал, затаил обиду глубоко в себе.

В разгар перестройки он достиг своего критического, подросткового возраста, тут же от бабушки ушел, и бог весть, чем бы он кончил, если бы не борьба. Борцовский клуб в подвале жилконторы на окраине их областного центра стал его домом и университетом. Тренер Миша собирал вокруг себя неблагополучных мальчишек под знамена восточных единоборств. И к началу перестройки у него уже было готовое хорошо обученное подразделение головорезов как нельзя кстати, пришедшееся на смутные времена. Миша сразу отличил маленького озлобленного мальчишку, не столько за успехи в борьбе, сколько за смышленость. Митька быстро стал его правой рукой, а потом и интеллектуальным ядром всего предприятия. А Миша заменил ему и мать, и отца. И имя ему дал новое, хотя и простое, производное от его собственного, Димитрия, Дымитрия – Дым. И Митьке это имя понравилось.

Миша расширял пространство своего влияния в регионе. А когда пал жертвой межрегиональных разборок, его место занял Дым. В новой своей должности он старался не особенно светиться, держался в тени бывшего шефа. А как только времена стали меняться, вдруг канул в неизвестность, прихватив с собой единственного соратника, Артема – в недавнем прошлом просто Темный, – и всю казну отцветавшего предприятия.

Вынырнул он несколько лет назад в пригороде Петербурга, уже в качестве интеллигентного начинающего предпринимателя. Для начала завел охранное учреждение, где трудились исключительно местные жители. Завелись и кое-какие полезные связи, но все это была мелкая сошка. Он был человеком крупных масштабов. Построил он небольшой ресторанчик в пригороде и постепенно стал продвигать свой ресторанный бизнес в центр Северной столицы. Ему хотелось теперь стать первым в новой жизни. Новая жизнь состояла из всевозможной красоты, утонченного комфорта, участия в жизни элиты, по возможности легальной. Мать его, по слухам, давно жила за границей, но он не хотел быть просто одним из состоятельных чужеземцев, ему хотелось славы и почета. И прежде чем завоевывать дальние страны, он хотел утвердиться на родине. Соратник по оружию Темный, теперь заместитель-телохранитель Артем, его новых пристрастий не одобрял. Но права авторитетного голоса у него не было. Дым взял его с собой с главным условием: никогда ни в чем не перечить ему и не вспоминать об их общем прошлом.

Сам Дым свою прежнюю жизнь напрочь вычеркнул из памяти, оставил только ее материальные приобретения. Причем он постарался оградить себя от случайностей, пролив немало крови бывших соратников. Но зато он мог быть уверен, что репутация его безупречна. Он был хитер, жесток и решителен. А на повестке дня у него стояла женитьба, которая должна была упрочить его положение в городе и окончательно закончить полную легализацию. Главной его заботой в тот момент было избавление от своего «черноземного» говорка. Он купил себе логопедические кассеты и часами совершенствовался в литературном произношении, решив, что любой живой преподаватель может скомпрометировать его в случайной, непредвиденной ситуации. Он взял себе за правило максимально предусматривать все возможные повороты событий и поэтому в последнее время чувствовал себя в жизни довольно уверенно и безопасно. Поэтому инцидент с похищением поверг его в жуткую панику. Это было громом среди совершенно ясного неба. Сколько он ни ломал голову, но найти, где был просчет, не мог. А найти его и ликвидировать необходимо было немедленно и тихо.

Дым энергично взялся за расследование. Конечно, первое, что приходило в голову, – это хорошенько прощупать саму архитекторшу. Но что-то внутри протестовало против этого. Как просто свидетель она, конечно, тоже представляла определенную опасность. Но для начала он решил купить ее молчание и посмотреть, как она будет вести себя дальше. Наблюдение не привело ни к чему. За все время в ее квартире, кроме законных жильцов и двух ее сослуживцев, ни разу никто не появился. И он снял наблюдение.

А расследование в других направлениях поначалу не давалось. Вспомнив старые времена, он жестко и жестоко перешерстил весь персонал своего охранного предприятия. Утечка могла быть и из его ведомства. Рисунки архитекторши сыграли решающую роль. Дым, в конце концов, размотал этот клубок. Он вышел на одну из местных «крыш», в которой как раз в этот момент произошла «реорганизация». Ее стали «укреплять» новичками из пригорода. Именно их непрофессионализм так и запутал это дело. Но кроме непрофессионализма чужих было и предательство своих. Один его новенький охранник навел своих старых братков на его участок и доложил им о предполагаемой поездке за город. И какой гад! Сам же участвовал в мероприятии, взяв отгул на основной работе, в охранной конторе Дыма! В былые времена он бы с этим пацаном церемониться не стал: убрал бы, да и все! Теперь парень отделался сотрясением мозга и попорченной навсегда физиономией, ну и работу потерял навсегда. Во всяком случае, в охранном ведомстве. Конечно, времена теперь были другие, но причина столь мягкого обращения с ним Дыма была в другом. Расследование показало, что самому Дыму-то ничего не грозило! Да-да! Дым вне опасности! Он по-прежнему респектабельный предприниматель и ничего больше. Охотились, как это ни казалось невероятным, за ней, за этой девчонкой. Сначала он заподозрил, что, подсунув ему рисунки, она хотела его руками раскопать свои дела. Что ж, хитро! Еще и капусту на этом поимела! Вот дрянь! Хотя это довольно хитро! И, в общем, забавно! Теперь эта история казалась ему всего лишь забавной.