Любовь и страхи Марии - Анна Демидова

– Это смотря как общаться. Ты построже! Сблизься с ним не по дружбе, а по делу.

– Но у меня нет к нему никаких дел!

– Ну так придумай! Он же психиатр? Вот и попроси его проанализировать какого-нибудь твоего знакомого психа.

– Но у меня нет знакомых психов!

Валера был немного раздражен. Он посмотрел на часы: времени было около двух ночи.

– В наше время такого не бывает. У всех есть знакомые психи. Уверен, что и у тебя тоже. Поройся получше в памяти. А теперь извини – честно говоря, мне давно уже пора идти.

– До свидания, – устало сказала Мария.

Валерий ушел. Мария еще прислушивалась к его шагам на лестнице, потом от отчаяния пнула ногой дверь своей квартиры. Она не знала, что ей сейчас нужно делать. Валерий ничем не помог ей с Соколовым, а она возлагала на него большие надежды. Вывел Гринфельда, милого и симпатичного, слегка чокнутого психиатра, в подозреваемые, да еще и приказал Марии самой с ним разбираться. И вновь проснулись сомнения… Надо было обратиться к кому-нибудь другому за помощью, но к кому? Не в милицию же ей идти! Кто ей там поверит?..

Мария вошла в квартиру. В тесной прихожей стоял небольшой шкаф, стул, на полу был постелен коврик. Все эти вещи она купила давным-давно. В эту прихожую она заходила и понимала: вот уже дом, здесь все спокойно, здесь ее ждет Даша. Теперь на коврике – следы крови. Она сегодня впервые стреляла и ранила мужчину. Подумав об этом, Мария поморщилась от резкой головной боли. Прошла на кухню и, уже ничего не замечая, машинально нашла в аптечке таблетки цитрамона. Выпила. Села на табуретку и прислушалась: в квартире была тишина, никто ее не нарушал, пока она сидела и ждала, когда пройдет головная боль. Наконец вошла Даша.

– Мама, я с ног валюсь. Мне в школу завтра. Иди к нему и разберись. Что ты здесь сидишь?

– Голова болела.

– Угу… Ушел твой Валерий? Кто это такой? – поинтересовалась Даша и села рядом с матерью.

– Мой старый знакомый, потом расскажу. Ушел он уже. – Голос Марии звучал тихо.

Ей не хотелось сейчас разговаривать. Даша кивнула и вышла из кухни. Мария последовала за ней. Долго стояла у дверей в свою комнату, не решаясь войти. На ее лице застыло выражение растерянности. Наконец она решилась и приоткрыла дверь.

– Ну и долго ты еще будешь меня мучить? – обреченно спросил Соколов, когда показалась Мария.

Она молча разбинтовала его.

– Вы свободны, – равнодушно сказала она.

– Чего стреляла-то? Нервы? – спросил Соколов, потирая затекшие руки. Ему стало легче, и в глазах появился злой блеск.

– Меня маньяк преследует, – пожаловалась ему Мария.

– Какой маньяк? – Он присвистнул удивленно, вспомнив, как женщина была испугана, когда пришла в оружейный магазин. Просто так пистолеты не покупают…

– Такой, как вы.

– Как я? – Он растерялся.

– Да… Мужчина… – Мария злилась на себя за то, что голос ее звучал неуверенно. Она, наверно, казалась Соколову мямлей.

– Ну расскажи, чего заперлась? – допытывался странный гость.

– Мне о нем ничего не известно. Вероятно, он знает меня давно… И, наверное, он богат…

– Почему ты думаешь, что он с бабками?

– Он сам об этом говорил… А вы, кстати, богаты? – с любопытством осведомилась Мария.

– Беден. Даже нищ. – Соколов улыбнулся ей.

В это мгновение он ей даже понравился. Он не играл никакой роли, улыбался открыто. Мария только сейчас заметила, как красиво он улыбается.

– Он говорит со мной по телефону… Хрипло так, шепотом, тянет слова. Вот поговорите так, – попросила Соколова Мария.

– Как?

– Ну так.

– Что говорить?

– Что хотите.

– Кровь… Любовь… Морковь…

Голос был настолько похож, что почти не приходилось сомневаться в том, что звонил ей все-таки милый симпатичный «дядя Саша».

– Так и есть. Это вы! – Она отшатнулась от Соколова.

– Ты что, рехнулась? – Соколов усмехнулся, но ему тут же стало жаль Марию: она его боялась…

– Ну я же слышу – это ваш голос, – настаивала на своем Мария.

Соколов посмотрел на женщину оценивающим взглядом. Она, конечно, слегка не в себе. Да и выглядит как-то неважно: круги под глазами, взгляд измученный, волосы, собранные в хвост, сбились. В комнате беспорядок: на шкафах пыль, одежда висит на спинке стула, который, кажется, вот-вот упадет. Видимо, некогда ей сейчас заниматься ни собой, ни домом.

– Точно ваш голос, – повторила Мария.

– Я знаю как доказать, что это не я. Представь, вот лежим мы с тобой, к примеру, в постели… – Соколов кивнул в сторону кровати, на которой небрежно лежало покрывало.

– Не могу и даже не собираюсь этого представлять! – перебивая противного незваного гостя, запротестовала Мария, но тут же вспомнила слова Валерия о том, что ей нравится Соколов. Хотела продолжить свой гневный монолог и осеклась.

Гость же как будто не придал ее словам никакого значения:

– …и в этот момент звонит телефон. Ты снимаешь трубку – он! Вот и доказательство! Не могу же я и спать с тобой, и говорить откуда-то по телефону?

– Почему, можете! – Мария почти кричала.

– Ловлю на слове! – рассмеялся Александр. – Мы это с тобой обязательно проверим.

Мария поняла, что сказала глупость. Она почувствовала себя неуютно. Ей хотелось сбежать из собственной комнаты, где все было привычным и знакомым, где она слушала музыку, смотрела телевизор, где никто не подлавливал ее, не заигрывал с ней. Ей показалось, что хозяин квартиры сидит в кресле раненный, а она пришла, нет, навязалась даже, к нему в гости… От этих мыслей ее бросило в дрожь.

Ей не хотелось что-то доказывать чужому мужчине. И не стоит забывать, что он теперь подозреваемый по ее делу, хотя, собственно, никакого дела не было. Марии казалось странным, что возможный убийца сидит в ее кресле, рассуждает о том, что могло бы быть, если бы они оказались в одной постели.

Она попыталась привести свои доводы.

– Я не об этом! Мне может звонить кто-то другой по вашему поручению. Мне кажется, что можно легко записать голос на диктофон… И вот вы звоните, и я слушаю эту запись.

Соколов растерялся и отреагировал не сразу:

– Нормально! Ишь как у тебя башка варит! Молодец!

– Он меня тоже хвалит… – опустив голову, почти шепотом сказала Мария.

И в комнате на полу была кровь. Мария только сейчас заметила пятна, ковер был испорчен. Но какое ей сейчас дело до ковра?

Мария походила немного по комнате, то и дело поглядывая на испорченное покрытие, потом нахмурилась и приказала себе не думать об этом. Люди все-таки странные существа. Даже в экстремальные моменты жизни они думают о вещах не столь уж и значительных. Особенно женщины. Они готовы первым делом после автокатастрофы причесаться и подкрасить губы. Не все, конечно, но те, что больше цепляются за жизнь. Мысли о мелочах заслоняют понимание того, что жизнь могут отнять раз и навсегда.