Че Гевара, который хотел перемен - Збигнев Войцеховский

Нельсон Мандела однажды сказал: «Че Гевара является источником вдохновения для каждого человека, любящего свободу». Если бы вместо острова Роббен, где он перенес столько страданий, Мандела был отправлен в тюрьму Ла-Кабанья, о нем бы никто больше не услышал.

Эскадроны смерти на Кубе

При Кастро и Че кровопролитие происходило не только в Ла-Кабанья и десятках других официальных мест. Кубинский народ был разоружен, и по улицам с важным видом ходила милиция и приверженцы Коммунистической партии в поисках «гусанос» – контрреволюционеров и различных «люмпенов» (любимое оскорбление Че). Контрреволюционером мог быть назван любой, кто еще до славной революции неуважительно отзывался о достойнейших людях, получивших благодаря оной революции значительную власть и возможность расквитаться с обидчиком.

Спросите любого, кто пережил такие времена – кубинца, вьетнамца, поляка или чеха – подобный тип мести является наиболее характерной чертой коммунистической революции. «Че играет центральную роль в создании системы безопасности Кубы», – признает его агиограф Хорхе Кастанеда. Как известно, штаб Министерства внутренних дел Кубы или тайной полиции украшают вовсе не огромные изображения Фемиды – богини правосудия.

В штаб-квартире тайной полиции находится изображение Че Гевары – подобно тому, как статуя Феликса Дзержинского в свое время находилась на Лубянской площади, недалеко от штаб-квартиры КГБ.

«Каким должен быть молодой коммунист» – так назвал Че свой призыв к Союзу молодых коммунистов осенью 1962 года. «Самые счастливые моменты в жизни юного коммуниста наступают, когда он видит, как его пули попадают в его врага». Руководитель местной ячейки «коммунистической молодежи» средней школы Балдор в Гаване проникся этим выступлением Че Гевары.

7 октября 1962 года четырнадцатилетний Рамон Диас был на школьном дворе во время перерыва. Вдруг он увидел, как местный лидер коммунистической молодежи приближается к его другу с оружием в руках. Рамон начал кричать и бросился на помощь. Но молодой коммунист не стрелял. Вместо этого он начал жестоко избивать друга Рамона прикладом.

Рамон подбежал и толкнул коммуниста, тот прекратил избивать свою жертву, взглянул на Рамона и прямо на глазах у одноклассников застрелил его. Революция дала юному хулигану оружие и возможность безнаказанно убивать.

9 сентября 1961 года тайная полиция Кубы ворвалась в дом семьи Кардона в городе Эсмеральдо, провинция Камагуэй.

Семью Кардона подозревали в укрывательстве «контрреволюционных бандитов». Полицейские выбили дверь, ворвались в дом и, не глядя, разрядили обоймы во все, что двигалось. Они убили всю семью: мать, отца и двух мальчиков – пяти и шести лет. В том же месяце четырнадцатилетний Армандо Гонсалес Пераса был схвачен полицией в провинции Лас-Вильяс. Несколько дней родители Пераса пытались получить информацию о сыне у местных органов власти. Наконец им сообщили, что Армандо покончил жизнь самоубийством. То же самое сказали и родителям Элио Родригеса, который жил в Гаване. Элио было тринадцать лет, когда его схватили боевики Че. Ни один из этих ребят не имел ни малейших проблем с психикой. «Покончил с собой» – такую формулировку использовали Кастро и Че вместо печально известной «убит при попытке к бегству», как обычно выражается бандитская полиция «правых» в голливудских фильмах и прочей массовой культуре.

Лидия Гувернье, жизнерадостная двадцатилетняя студентка Гаванского университета, по каким-то причинам вызвала недовольство властей. 12 ноября 1959 года ее доставили в полицию. На следующий день ее родители забрали ее труп из полицейского участка.

«Полиция убивала людей на улицах без разбора, – вспоминает Ибрагим Кинтана, – всякий раз, когда кто-то показывал малейшее неуважение к власти». Кинтана был хорошо осведомлен по этому вопросу. До того, как бежать в США в 1962 году, он работал на похоронное бюро Риверо в Гаване. «Убитого всегда сначала доставляли в государственный пункт первой помощи. Потом уже звонили в морг, чтобы приехали за телом.

Государственный чиновник на пункте первой помощи выписывал свидетельство о смерти, в котором утверждалось, что человек умер вовсе не от пули, а от других причин. Например, попал под грузовик, и тому подобное… По приказу правительства морги не позволяли семьям погибших увидеть тело. В 80 процентах случаев, когда в свидетельстве о смерти говорилось, что человек умер не от выстрела, а от чего-то другого, на теле было обнаружено одно или несколько огнестрельных ранений».

В отличие от трупов в полицейских участках Кубы сотни тел, доставленных из Ла-Кабаньи, не требовали фиктивных свидетельств о смерти. В конце концов, заключенные были казнены «в судебном порядке» после «суда». «Причиной смерти стало внутреннее кровоизлияние, вызванное огнестрельным ранением», так говорилось в официальных свидетельствах о смерти, полученных тысячами кубинских семей.

«Иногда тела из Ла-Кабаньи доставлял прямо в наше похоронное бюро человек по имени Менендес, – вспоминает Кинтана. – Они всегда прибывали ночью. Затем, ровно в шесть утра, тела погружали в машины и везли на кладбище Колон. На запястьях мертвецов были небольшие клочки бумаги с их именами. На кладбище могильщик снимал их и сбрасывал тела в безымянные могилы. Ему было приказано выжидать три дня после похорон, прежде чем сообщать семье умершего о том, что тело находится на кладбище».

Вскоре после пламенной речи Че перед коммунистической молодежью Кубы в октябре 1962 года семнадцатилетний Армандо Пинейро и его друзья беседовали возле отеля Ла-Перла, что в городе Санкти-Спиритус в центральной части Кубы. Это были подростки, мальчишки – следовательно, шумные, эмоциональные и не слишком осторожные. И кстати, было бы неплохо, если бы кто-нибудь догадался сообщить группе «Rage Against The Machine» (использущей Че Гевару в качестве эмблемы), что если когда-либо группа молодых людей и имела причины для тревоги и бунтарских настроений, то это была кубинская молодежь с 1959 года по настоящее время.

Дерзкие парни у отеля Ла-Перла стали громко жаловаться на плачевное состояние страны, удушающую регламентацию, всевозможные правила, идиотов и мерзавцев, разрушающих страну, нормирование и принудительный труд с параллельной декламацией правительственных лозунгов, как это предписывал прославленный министр промышленности Эрнесто Гевара. В середине их энергичного обсуждения появился молодой коммунист-милиционер, нежно прижимавший к себе чешский автомат.

Обычно этого было достаточно, чтобы разговоры быстро прекратились. Но эти парни либо не заметили его, либо не придали значения.