Америkа (reload game) - Кирилл Еськов

- Любопытно... Я никогда не слыхал, чтоб фотографические изображения принимались судом в качестве доказательства, но, возможно, мы как раз и создадим прецедент! О'кей, джентльмены, я сделаю всё, что в моих силах. Однако вы, надеюсь, не строите себе особых иллюзий: успех такого рода иска будет определяться не столько юридической безупречностью вашей позиции, сколько состоянием отношений между Соединенными Штатами и Великобританией: сейчас они, к счастью для вас, находятся близ точки замерзания, но если они вдруг потеплеют - или, наоборот, накалятся до грани настоящей войны...

- Ну, это-то понятно... Спасибо, Сэм, Компания будет вам весьма обязана.

- А можно тогда задать вам вопрос? Это, конечно, вовсе не мое дело, но... У меня сложилось впечатление, что если бы адмирала вовремя известили, что этот бережок облюбовал для своего гнездовья белоголовый орел, они, скорее всего, воздержались бы от бомбардировки. А вы загнали крысу в угол: Прайсу теперь светит трибунал, и спасти его может только крупный и быстрый успех, победоносная атака на калифорнийские города... Так вот, вопрос: может, этого вы как раз и добивались, а Pearl Bay - лишь пожертвованная в этом гамбите фигура?

- Я не могу ответить на ваш вопрос, Сэм. Я действительно не знаю, но даже если б и знал...

- Спасибо, Иоганн. Собственно, вы уже и ответили.

12

Когда в бунгало с плетеным столиком дошел черед до традиционного третьего тоста: "За тех, кто в пути, за тех кто не с нами. За тех, кто в море и в сопках, на вахте и на гауптвахте!", и все, не сговариваясь, выпили стоя, лицом к востоку-северо-востоку - куда утром прорвался одинокий "Садко", от франко-британской эскадры уже виднелись на горизонте лишь верхушки мачт. По всем прикидкам Прайса, "Даву" и "Нею" давным-давно пора было возвращаться с плененным калифорнийцем, однако океан вокруг оставался первозданно пуст, и это начало не на шутку его тревожить. А когда марсовый "Абукира" разглядел чуть левее по курсу несколько крохотных точек, оказавшихся, по рассмотрении, переполненными спасательными шлюпками, адмирал понял со всей ясностью: да, похоже, сегодня - не его день...

Французских моряков приняли на борт; капитан "Нея" погиб, однако капитан "Даву" с первыми лейтенантами обоих кораблей были вполне в состоянии отчитаться перед спешно собранным военным советом во главе с Прайсом с Депуантом о своей погоне за калифорнийцем. Офицеры те были храбры и опытны, коллективный отчет их вышел весьма квалифицированным и подробным, и содержал одну лишь неясную деталь: что, собственно, приключилось в час двадцать пополудни двадцатью милями северо-восточнее острова Оаху, и какая сила отправила на дно два новейших военных парохода?

Вплоть до указанной минуты преследование происходило в точном соответствии с планом. Калифорниец уходил на всех парах, но оторваться так и не сумел, и часа через два оказался в пределах досягаемости носовых орудий "Даву". Французы, не открывая огня (ибо артиллерийского вооружения противник точно не имел), методично сокращали дистанцию, и около часа пополудни, зайдя чуть правее и чуть левее преследуемого, дали два согласованных носовых залпа; снаряды с идеальной кучностью легли метрах в двухстах прямо по курсу беглеца, тот немедля сбавил ход и отсемафорил запрос: что означает неспровоцированное нападение на корабль Русско-Американской компании "Садко", не входящий в состав Российского флота? Капитан "Нея" Франсуа Лежандр, не тратя времени, приказал калифорнийцу стопорить машину, спускать флаг и готовиться к приему призовой команды; русские выразили решительный протест, но подчинились. Через четверть часа спустивший желто-зеленый компанейский флаг "Садко" (имперский Андреевский не был им поднят вовсе) с машиной на холостых оборотах был "взят в коробочку" подошедшими на полсотни метров французами, также застопорившими ход. С "Даву" уже спустили шлюпки с призовой командой, и ничто не предвещало нарушения процедуры сдачи, когда русские вдруг сдернули брезент с некоего установленного на палубе оборудования, и...

А вот дальше - непонятно. "Они нас обстреляли, в упор!" - "Чем обстреляли-то?" - "Да не поймешь... Точно не пушки - звуков выстрелов было не слыхать" - "Ну, значит - ракеты?" - "Да нет, вроде и не ракеты... Ракету - ее ведь в полете видать, да и дымный след за ней тянется..." - "Ну а что ж тогда - если ни то и ни другое?!?" - "Не могу знать, ваше превосходительство..."

На обоих французских пароходах произошло по два чудовищной силы взрыва. "Ней" лишился надстроек и большей части орудийной палубы, а "Даву" получил такие повреждения корпуса, что почти сразу начал терять плавучесть. С вновь поднявшего флаг "Садко" просемафорили, что дают экипажам пять минут на то, чтоб перебраться в шлюпки, а затем огонь будет возобновлен - после чего капитан "Даву" Жан Бертье и принявший командование "Неем" первый лейтенант Анри Лебель отдали приказы "оставить корабль"; русские честно дали им время завершить спасательные работы, после чего неизвестным способом произвели на оставленном командой "Нее" еще один, добивший его, взрыв и отбыли в северо-восточном направлении; "Даву" к тому времени затонул сам.

(...Место, кстати, оказалось поистине заколдованным: именно здесь много лет спустя, в совсем другой войне, калифорнийские "поморники" с британскими "корморанами" заклюют до смерти японского флагмана, сверхмощный линкор "Харуна" - как раз за те восемь с половиной минут, на которые он неосмотрительно высунул нос из-под зонтика своей палубной авиации, - и именно эта гирька, как сходится большинство военных историков, и перетянет в итоге драматически колеблющиеся чаши весов Хавайского сражения, а затем и всей Пацифической кампании, на сторону Союзников. )

Военный совет погрузился в тягостное недоуменное молчание.

- Что это было, Бэрримор? - озадаченно обратился Прайс к своему многоопытному по части технических новшеств флаг-адъютанту. - Как полагаете?

- Я полагаю, это могла быть катапульта, сэр. Раз не пушка и не ракета - больше и быть нечему.

- Катапульта?!?

- Ну да: метательная машина, использующая, например, энергию пара - благо на пароходе с этим просто. Такая штука вполне могла бы добросить до корабля противника куда больше взрывчатки, чем помещается в пушечном снаряде - если дистанция не слишком велика, как в нашем случае.

- Ваша идея весьма остроумна, мсье, - покачал головою капитан Бертье, - но даже если бы та катапульта бросала в нас целые бочки пороха, разрушения не были бы столь велики. Sacreblue! - это было похоже на взрыв крюйт-камеры! Таких снарядов просто не бывает...

- Значит, теперь появились, - пожал плечами Бэрримор. - Возможно, русским удалось-таки "приручить" нитроглицерин - как знать?