Семь камней радуги - Диана Удовиченко

– И что? Он ее не любит, что ли?

– Да вроде любит, только с ней быть не может.

– Почему?

– Какие-то идейные разногласия, - неопределенно ответила Милана.

Отказ от любви на почве идеологической несовместимости представлялся Максу совсем уж диким, поэтому он не стал дальше развивать эту тему, решив, что Гарт и Виктория - люди взрослые, сами разберутся, и отправился искать воду, чтобы умыться.

Недалеко от хижины обнаружился чистый ручеек, весело журчавший по небольшому склону, и образующий внизу крохотное озерцо. Умывшись прохладной, вкусно пахнущей водой, Макс огляделся вокруг и увидел Гарта, шагающего к нему со стороны дома. Сейчас, при свете дня, он хорошо разглядел загадочного хозяина хижины. Гарт был молод, не старше тридцати, высок и худощав. Несмотря на то, что мужчина не был покрыт горой мускулов, во всех его движениях чувствовалась большая физическая сила. Макс подумал, что так, наверное, выглядели спартанцы: ни грамма жира, ловкость и выносливость. На Гарте был удобный костюм, напоминающий одежду, которую носят охотники, длинные черные волосы, подхваченные кожаным шнуром, спадали на плечи.

– Я нашел ваших лошадей, - сказал Гарт, - Привел их к лесу. Сейчас перекусим, я отведу вас туда и покажу дорогу к Быстрице.

Войдя в хижину, Макс увидел, что Гольдштейн уже проснулся и сидит вместе с Миланой за столом, что-то жуя и время от времени подкармливая Роки. Гарт спросил:

– Как ваша голова?

– Еще побаливает, - жизнерадостно ответил Лев Исаакович, - Но уже гораздо лучше.

– Я дам вам в дорогу листьев береницы, и травяной настой. Через несколько дней все пройдет, - сказал Гарт, присаживаясь к столу.

Макс последовал общему примеру, и принялся уписывать какую-то жареную птицу, приправленную соусом, напоминающим по вкусу и цвету брусничное варенье. Вошла Виктория и молча устроилась рядом. Она была непривычно грустна и молчалива, ничего не ела и лишь отхлебывала из кружки ароматный травяной чай. Сквозь смуглую кожу проступала бледность, делавшая лицо девушки нездорово сероватым.

– Пора, вставайте! Уже полдень! - поторопил Гольдштейн, расправившись со своей порцией, и первым вскочил из-за стола.

Гарт вывел друзей на окраину леса, за которой начиналось широкое поле. Здесь мирно паслись их кони.

– Ветер, миленький, как хорошо, что ты нашелся! - радостно завопила Милана, подбежала к своему коню и обняла его шею.

Жеребец приветствовал хозяйку тихим ласковым ржанием.

– Мы ускакали в поле, далеко от селения, - сказала Звезда, кобыла Гольдштейна, - Там нас и нашел ваш друг.

Виктория не спешила подходить к своему коню, она стояла, печально глядя на Гарта. Макс решил оставить влюбленных наедине, и шагнул к лошадям, потянув за собой Льва Исааковича. Но не успели они сесть в седла, как раздалось сердитое восклицание:

– Так ты не идешь с нами? Трус!

Разгневанная Виктория резко развернулась и подбежала к остальным. Она вскочила на коня и собралась было пуститься в галоп, но Гарт подбежал и положил руку на поводья. Глядя на девушку снизу вверх, он спокойно и ласково сказал:

– Я не могу вас сопровождать. У меня другие задачи. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь.

– Задача сейчас у всех нас должна быть одна - не допустить наступления Мрака, - отрезала Виктория.

– Ты ничуть не изменилась, - печально улыбаясь, проговорил Гарт.

– Что ж, ладно. По крайней мере, покажи дорогу к общине, - девушка достала из мешка коробку со спичками.

– Зачем тебе спички? - удивилась Милана.

– Хочу сделать с этими фанатиками то, что они собирались сделать с нами.

– Но там же дети, старики, женщины! - возмутился Макс.

– Они тебя вчера пожалели? огрызнулась Виктория, - Врагов надо уничтожать.

– Эти люди не враги вам, их ввели в заблуждение. Нельзя казнить людей за их веру, - Гарт разговаривал со своей возлюбленной терпеливо и мягко, как с маленьким ребенком, - Они не ведают, что творят. Будь снисходительна, умей прощать.

– Снисходителен только ты, учитель! Ты всех понимаешь и прощаешь! Может, ты уже и не воин вовсе, а проповедник?

– Научись прощать, смири свою гордыню, - повторил Гарт, - До свидания, Носители! Я желаю вам удачи! Двигаясь на запад, вы попадете на дорогу, которая приведет вас к Быстрице. Пуританская община - в противоположном направлении. Выбор за вами.

Он развернулся и, не оглядываясь, пошел к лесу. Виктория строптиво вскинула голову и, издав резкий клич, заставивший ее коня встать на дыбы, а потом пуститься вскачь, понеслась на запад. Милана с Гольдштейном последовали ее примеру. Макс пожал плечами, устроил Роки в мешке, вскочил на своего коня, и тронулся вдогонку.

Отряд пересек широкое поле и выехал на пыльную дорогу. С одной стороны дороги тянулось все то же поле, с другой - узкая полоса деревьев. Подул довольно сильный ветер, взметая вокруг всадников клубы дорожной пыли. Небо постепенно затягивалось серой пеленой, становилось прохладно.

– Будет дождь, - решил Гольдштейн, вглядываясь в сгущающиеся и темнеющие облака.

– Это что, предсказание? - насмешливо фыркнула Милана.

– Нет, это всего лишь прогноз. Предвидеть я пока не могу. Этот удар по голове выбил меня из колеи, - расстроено ответил Лев Исаакович.

Возделанные поля закончились, теперь дорога шла вдоль зеленой равнины. В густой сочной траве пестрели яркие цветы. Они гнулись под неприветливым ветром и закрывали свои разноцветные венчики в ожидании дождя. Небо становилось все темнее, и уже было непонятно: наступил ли вечер, или это признак надвигающегося ненастья. На почерневшем горизонте сверкнула молния, вслед за ней послышался отдаленный громовой раскат. Наконец, на дорогу шлепнулась первая тяжелая дождевая капля, и тут же вслед за ней забарабанили, прибивая пыль, ее товарки.

– Надо укрыться от дождя! - прокричала Милана.

– У нас есть дорожный шатер! - ответил Гольдштейн.

Свернув с дороги в густую траву, он отвязал от седла шелковистый тюк и развернул его. Макс поспешил на помощь, оставив девушек расседлывать лошадей. Вдвоем они установили шатер, что оказалось очень просто: расправленный, он сам натянулся, превратившись в подобие современной палатки с непромокаемым дном, и упруго встал на земле. Максу с Гольдштейном осталось лишь укрепить его, вбив в землю колышки и натянув на них веревочные петли, пришитые к нижнему краю шатра. Внутри было довольно просторно, для четверых места вполне хватало. Макс снял с плеч мешок-переноску с дремлющим внутри него Роки, положил на мягкую ткань, затем достал из второго, дорожного, мешка, плед из донного льна, и вылез наружу. Он подошел к Малышу и накрыл его пледом, как попоной.