Вождь и призрак - Колин Форбс

— Что это значит? — просипел Грубер.

— Да нет, просто так. Пойдемте к лифту…

И, не дожидаясь ответа, Ягер пошел прочь.

Резко оборвав разговор, он оставил Грубера в полной растерянности. В чем-то его техника ведения беседы напоминала технику Гартмана: он тоже выбивал противника из колеи.

В воскресенье утром казалось, что вот-вот начнется снегопад. Небо было свинцовым, горы скрылись в тумане, и пейзаж, видневшийся из окна в коридоре на том этаже, где обитал Линдсей, казался драматичным и даже зловещим.

Поднявшись спозаранку и торопливо побрившись, англичанин перво-наперво обратил внимание на то, что эсэсовец, обычно дежуривший у дверей, куда-то исчез. Обычно охрана сменялась каждые восемь часов. Неужели в воскресенье в Бергхофе меньше часовых? Линдсей тихо спустился по лестнице и подошел к главному входу.

Та же неестественная тишина и спокойствие… И ни одного охранника! Линдсей подошел к огромным двойным дверям и внимательно осмотрел их, ища скрытую сигнализацию. В памяти всплыла очередная инструкция, которую он получил на Райдер-стрит. Простецкий электрик, говоривший на кокни, напутствовал Линдсея:

«Ты, парень, главное, ищи скрытую проводку! Если проводки нет, то и сигнализации тоже нет, это точно. Эсэсовцы всегда полагаются на грубую силу, у них ни на что, кроме пальбы, мозгов не хватает. Абвер — это совсем особая статья. Абверовцы, они хитрющие. У них есть традиции… ну, я хочу сказать, что они народ терпеливый. Ну, и наши старые друзья гестаповцы, они все используют, в том числе и систему сигнализации».

Но гестапо не осуществляет постоянный контроль за системой безопасности в Бергхофе!.. Линдсей взялся за массивную дверную ручку на правой половине двери и нажал на нее. Дверь медленно и бесшумно — петли оказались смазаны — распахнулась. Линдсей ждал, что в любой момент ему в лицо уткнется дуло автомата.

Но ничего подобного не случилось…

Линдсей выглянул на улицу и почувствовал, как лицо обдает холодом. Нигде не было видно ни души. Наверно, немцы рассчитывают на свои КПП по дороге в Зальцбург… Он закрыл дверь и вдруг услышал за своей спиной слабый шорох. Какой же он дурак! Возомнил, что главный вход оставлен без охраны!

Линдсей повернулся, благодаря Бога, что не вышел на улицу, и судорожно выдумывая оправдания своего присутствия внизу. На пороге стояла Криста Лундт и удивленно смотрела на него. На Кристе были лыжные брюки и теплая замшевая куртка. Палец, поднесенный к губам, предупреждал о том, что надо хранить молчание. Криста жестом велела Линдсею следовать за ней.

Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней спиной и перевела дух, а Линдсей прошелся по просторной передней и осмотрел комнату, в которой до этого ни разу не был. Он не увидел других дверей или камина, где можно было бы спрятать микрофон. Повернувшись к Кристе, он заметил, что она по-прежнему стоит у дверей. Ее взгляд вызвал беспокойство у Линдсея.

Я думаю, мы должны попробовать бежать сегодня, — сказала она. — На улице стоит машина. Ты, наверно, видел ее из окна в коридоре?

— Нет, не видел. А ведь я всего пару минут назад спускался вниз…

Озадаченный Линдсей подошел к окну и выглянул на улицу. Из одной половинки окна был виден большой зеленый «мерседес», на подножках которого лежал снег. Машина была пуста, ветровое стекло замерзло.

Пока Линдсей стоял, глядя на автомобиль, к нему подошла Криста. Она обхватила его руками и тесно прижалась к нему, Линдсей вспомнил, с какой нежностью она глядела на него, стоя у двери, и почувствовал еще большее беспокойство. Не слишком ли Криста им увлеклась?

Линдсей ругал себя за то, что тогда, в Волчьем Логове, поддался порыву страсти. Для него это был лишь мимолетный эпизод, реакция на страшное перенапряжение, которое он там испытывал. А для Кристы, значит, это нечто большее?..

— Как здорово, что мы оба встали так рано, — прошептала Криста и тут же добавила: — Кстати, машину даже заводить не обязательно, так что нас и не услышат, как мы поедем… Что, не понимаешь, о чем я говорю?

Криста нетерпеливо дернула его за рукав и начала объяснять:

— Машина стоит прямо возле спуска под горку. Мы снимем ее с «ручника», подтолкнем вперед и запрыгнем на ходу. Можно будет проехать целый километр, не заводя мотора!..

— Я не видел «мерседеса» из окна в коридоре наверху просто потому, что он оттуда не виден. А если б он стоял правее — так, чтобы я его смог разглядеть, им пришлось бы его поставить не на горке, а чуть поодаль…

— Господи, о чем ты рассуждаешь? Я понимаю… мы страшно рискуем, но…

— Интересно, когда ее там поставили, — задумчиво произнес Линдсей.

— О, я прекрасно знаю, когда! Минут десять назад, не больше. Два офицера СС выкатили ее из гаража и ушли… наверно, в казарму.

Линдсей посмотрел на Кристу в упор.

— Я хочу точно знать, что произошло. Ты говоришь, охранники толкали «мерседес» перед собой? Но зачем так надрываться? Не проще ли выехать из гаража и подъехать сюда?

— Но тогда они разбудили бы фюрера, глупыш! Тебе же известно, что он ложится черт-те во сколько, в три часа ночи, и до одиннадцати никогда не встает! А его спальня выходит как раз на ту сторону, где припаркована машина, так что эсэсовцам пришлось бы тарахтеть прямо у него над ухом…

— Что-то я никаких эсэсовцев вокруг не вижу. Ни одного охранника! Это что, обычная картина для Бергхофа?

— Откуда мне знать? Я почти никогда не встаю в такую рань. И потом я в основном бываю в другой части Бергхофа… если не считать приезда и отъезда.

Линдсей был в растерянности. Криста прижималась к нему сбоку, он почувствовал тепло ее тела. Она ему нравилась, но не больше того, и ее поведение его расстраивало. Объяснение, почему охранники не выехали на машине, а выкатили ее на руках, звучало вполне вразумительно. Все приближенные фюрера были прекрасно вышколены и старались не причинять ему ни малейшего беспокойства или неудобства.

— Все прямо один к одному, — пробормотал Линдсей. — Машина словно ждет нас: садись и поезжай…

— Я захватила с собой маленький чемоданчик. И ты тоже быстренько собирайся, чтобы нам никто не помешал.

Криста становилась все беспокойней: очевидно, это объяснялось тем, что ее нервы были взвинчены. Она хотела действовать! Что ж, Криста хотя бы не из тех женщин, что в решающий момент начинают терзаться сомнениями.

— Интересно, много ли в баке бензина, — пробормотал Линдсей, раздумывая, права девушка или нет.

— О Господи! Пойди и выясни!

— Ты оставайся здесь, — велел Линдсей. — Ни в коем случае не выходи из комнаты, пока я не вернусь. Где твой чемоданчик? За шкафом? Ты его не трогай. Если меня поймают, а потом придут сюда и увидят тебя, скажешь, что тебе не спалось и ты решила прогуляться…

В отделанном мраморном вестибюле по-прежнему не было ни души и царила мрачная тишина, когда Линдсей шел к выходу. Он замер у массивной двери и прислушался, склонив голову набок. Линдсей выждал ровно три минуты, следя за секундной стрелкой своих наручных часов. Если за дверью кто-то притаился, он наверняка шевельнется…

Тайный соглядатай непременно должен был себя выдать: либо он вздохнет, либо переступит с ноги на ногу — в общем хоть какой-то шорох все равно раздастся. Наконец Линдсей убедился, что за дверью никого нет. Он открыл ее и вышел на заснеженный двор. Утрамбованный снег хрустел под ногами, когда Линдсей шел размашистым шагом по направлению к «мерседесу». Кого поджидала машина? Линдсей протянул руку к передней дверце и замер. Резко вскинув голову, он взглянул на дом, внимательно всматриваясь, не всколыхнется ли занавеска, не метнется ли от окна чья-либо тень…

Нет, все нормально.

Прямо не верится… Неужели им неожиданно повезло? Такое порой случается, особенно в военное время. И тогда нельзя терять ни секунды! Надо действовать! Так что, может быть, Криста права… Линдсей нажал на ручку, и дверца открылась. Значит, машина не заперта? Да, с системой охраны в этой лесной глуши дела обстоят неважно.

Линдсей заглянул в салон и посмотрел на приборный щиток. Бензобак полнехонек… На заднем сиденье лежал полностью заряженный «шмайсер». Линдсей не стал к нему прикасаться и осторожно закрыл дверь.

Перед тем, как вернуться в здание, он аккуратно замел свои одинокие следы, а нечеткий след от сапог двух эсэсовцев, которые вытолкнули машину из гаража, оставил. Криста была права: «мерседес» только сними с «ручника», чуть подтолкни, поставь на «нейтралку» — и он покатится вниз по дороге, которая вилась по горам и исчезала вдали.

Когда Линдсей возвращался в вестибюль, руки у него окоченели от холода. Прислонившись к двери, чтобы обмахнуть носовым платком снег с ботинок, он вдруг услышал звук. Еле слышный, монотонный гул, напоминавший урчание медленно ползущего танка.