Ночь Волка - Самид Агаев

Костин ляпнул это просто так, денег у него все равно не было. Единственное чего он хотел сейчас, так это исчезнуть, немедленно, но сразу никто не уходит, надо сделать вид.

– Вообще-то меня интересуют длительные отношения, – заявила девственница, – и содержание, скажем долларов триста в месяц, это недорого, но если для вас дорого, можно снизить цену.

Зарплата Костина в пересчете на доллары составляла немногим более трехсот долларов, но на иждивении трое детей и работающая женщина, которая одну часть зарплаты оставляла в рабочей столовой, а вторую тратила на себя. Впрочем, зарплата у нее была маленькой, несмотря на то, что она трудилась даже в выходные.

– Я должен обдумать этот вопрос, – сказал Костин.

– Конечно, подумайте, – торопливо сказала девственница, – но имейте в виду, что всегда можно договориться.

– Конечно, я обязательно позвоню, приятно было познакомиться. До свидания.

– До свидания.

Уходя, Костин оглянулся, и увидел, как девственница подошла к какой-то пожилой женщине, то есть еще более пожилой, чем она сама и принялась что-то живо с ней обсуждать.

Я так понял, что это была ее мать, и то, что мать привела дочь на продажу вконец меня убило.

Костин замолчал и надолго задумался.

– Это все? – спросил Марат, и, не дожидаясь ответа, добавил, – зачем ты мне все это рассказываешь, не могу понять.

– Скоро поймешь, – недовольно сказал Костин, – я еще не закончил, это было предисловие.

– Вот как? – удивился Марат, – такое длинное.

– Время, то, у нас есть, – заметил Костин.

Марат помрачнел при этом замечании:

– Да, – сказал он, глядя в окно, – однако уже темнеет, а о Веронике ни слуху, ни духу. И Шилова с трактором, кстати говоря, тоже нет. Как мне все это не нравится.

– Да, – поддакнул Костин, – попал ты, братан.

Марат посмотрел на охотника тяжелым взглядом. Этот человек вызывал у него раздражение, и он никак не мог понять почему.

– Темнеет уже, – повторил Марат, – еще одну ночь в этом доме я не вынесу.

– Слушай, а действительно, может ночевать придется, надо печку протопить, а?!

– Дров нет, – буркнул Марат.

– Я схожу, где топор?

– Там в сенях, и сани, и топор.

– Ты сиди, я по быстрому, как в армии – одна нога здесь, другая там. Служил в Армии?

– Давно это было.

Костин ушел, а Марат вновь устыдился своей неприязни к нему. Но вскоре мысли его вернулись к пропавшей девушке, и он забыл об охотнике.

… Вероника позвонила ему, когда он уже перестал надеяться. Прошел месяц с тех пор, как они расстались в вестибюле гостиницы. Водитель такси, седой грек взял ее чемоданы, и Вероника направилась за ним. Марат подождал пока она сядет в «Мерседес», улыбнулся ей и пошел на пляж.

Увидев на определителе незнакомый номер, Марат несколько времени раздумывал, брать ли трубку, потом все же взял. Незнакомый женский голос спросил:

– Алло, это Марат?

– Он, – подтвердил Марат и поднес ко рту рюмку с коньяком.

– Это Вероника, – произнес голос.

Марат помедлил и поставил рюмку на стол.

– Привет, – сказал он, – я уже перестал надеяться.

– Это означает, что ты ждал моего звонка.

– Именно это означает.

– Чем занимаешься?

– Собираюсь на охоту. Поедешь со мной?

– Возможно.

– Я очень хочу тебя увидеть. Почему ты мне не звонила?

– Разбиралась.

– С кем, или с чем?

– С кем, с собой в первую очередь. У тебя все в порядке?

– Да.

– Я рада слышать твой голос.

– Я тоже. Давай встретимся. Скажи, куда мне приехать за тобой?

– Я сама приеду, скажи мне свой адрес.

Марат продиктовал ей адрес и спросил:

– Через сколько ты будешь, я выйду на улицу?

– Не сегодня, я приеду в другой день, завтра, или после, хорошо? Извини, я не могу больше говорить, я позвоню, пока.

Марат вслед за ней положил трубку и взялся за рюмку, выпил, но вкуса коньяка не ощутил, как не ощутил радости от ее звонка. Прошло три недели с тех пор, как он вернулся в Москву. Все это время он ждал звонка. Теперь, когда это произошло, у него остался неприятный осадок от разговора украдкой. А в том, что говорила Вероника украдкой, он не сомневался. Марат ходил по квартире, теперь он чувствовал себя оскорбленным, поскольку выходило, что Вероника все еще колебалась. Выходило, что не такое уж и сильное впечатление он произвел на девушку. А ведь он нисколько не сомневался в том, что звонок раздастся в первый же день его приезда. Неприятно было осознавать это. Вероника усилила это чувство, когда, приехав на следующий день, прямо с порога заявила, что рассталась со своим другом, но Марат к этому не имеет никакого отношения. Через некоторое время Марат понял, что за этим заявлением был обыкновенный страх молодой девушки перед зрелым мужчиной, желание сохранить свою независимость. Ведь женщина горда и независима, только до тех пор, пока мужчина сомневается в ее любви. Но позже, забыв об осторожности, в минуту нежности Вероника сказала:

– Я так боялась, что ты бросишь меня через неделю.

Марат засмеялся от радости, и тут же заснул, держа в ладони ее грудь.

Почувствовав приближение головной боли, Марат поднялся, разыскал в рюкзаке таблетки, разжевал сразу две на всякий случай и, чувствуя на языке их холодную горечь, запил водой. Замер на некоторое время, чувствуя, как в правой части головы, над глазом, капля за каплей собирается боль. Это было очень некстати.

Послышался скрип снега и шорох санных полозьев. Марат выглянул в окно, Костин, проваливаясь по колено в снег, волок за собой огромную охапку дров. Марат вышел в сени и помог разгрузить.

– Еще чего надо, может, воды? – спросил Костин.

– Я смотрю ты, не на шутку разошелся, – заметил Марат.

– А чего, я люблю работать, – признался Костин.

– А я, нет, – сказал Марат.

– А чего любишь?

– Водку пить, девок любить.

– Ишь ты, – завистливо сказал Костин, – так бы каждый согласился.

– Нет, тебе нельзя, – наотрез отказал Марат, – кто-то же должен работать.

– Это почему же? – обиделся Костин.

– Да ладно тебе, я же шучу, – сказал Марат.

– И то, – повеселел Костин, – что это я разошелся. Пойду все-таки за водой схожу. Где колодец?

– Туда, – показал рукой Марат.

Костин схватил пустые ведра, коромысло и пошел за водой. Марат посмотрел ему вслед, потом по сторонам и закричал «Вероника».

– Костин чуть не упал. Отпрыгнул в сторону и испуганно оглянулся.

– Ты чего орешь? – спросил он.

Но Марат ничего, не ответив, скрылся в избе. Костин хмыкнул и пошел дальше.

Колодец, приплюснутый снегом, был едва виден. Костин, подойдя к нему, откинул крышку и заглянул внутрь. Колодец был квадратный, выложенный из бревен, несколько метров было покрыто толстым слоем льда, а ниже шли черные, осклизлые стены, кончавшиеся черной водой. Костин столкнул побитое, скособоченное ведро с подвешенной гирькой на боку и отскочил в сторону от опасно закрутившейся загогулины, торчащей из барабана. Ведро с грохотом, отскакивая от бортов, ушло в воду. Подождав немного, Костин взялся за железную ручку и принялся крутить заскуливший барабан. Выбрав цепь, он подхватил ведро и перелил его, затем повторил операцию, закрыл крышку, приспособил коромысло и, сказав вслух «тяжело, блин, как только бабы таскают», осторожно пошел, стараясь попадать в такт подпрыгивающим ведрам. Подходя к дому, увидел слабый дым из печной трубы.