Чужие в Кремле. Чего от них ждать? - Владимир Бушин

Я ничего не хочу сказать плохого о чеченцах, киргизах и армянах как о народах. Это же земляки моих добрых товарищей — Расула Гамзатова, Геворка Эмина, Чингиза Айтматова. Но, может быть, есть среди них какие-то странные особи, на которых пагубно действует, разжигает агрессивность или одурманивает русский климат, наша пища, наш менталитет? Надо изучить вопрос, а вместо этого нам затыкают рот: «Преступность национальности не имеет!» Потому и не было случая, чтобы наша власть обратилась хоть в какую-то республику с требованием унять своих бандитов, насильников, убийц, нахлынувших к нам.

Шестого августа «Комсомольская правда» обнародовала имена главных членов шайки «Роснано»: Чубайс, Уринсон, Раппопорт, Гозман, Клеманзон, еще один Раппопорт да Киселев, член президиума Еврейского конгресса, все до одного мордва! Откуда такое мордовское засилье? Что свело столько мордвинов в одно злачное место? Укажу доходы лишь первого из них: в 2011 году — 260 млн рублей, в 2012-м — 218 млн. Ну, для понимания, что и другие члены шайки веников не вяжут, назову округленно еще — чем, например, в 2007 году располагал этот многократно битый в телепоединках Гозман: 13 млн рублей огреб у того же Чубайса в РАО «ЕЭС», 16,5 млн — инвестпай в ПИФе, в банке «Уралсиб» лежало 7 млн, в Дойчебанке — 28 млн, в Сбербанке — 27 млн. Это сколько всего получается? Что-то за 90 млн рублей. Обратите внимание: самая крупная сумма лежит в немецком банке. На случай землетрясения в России…

Но вы думаете, это все? Ха! Еще в Подмосковье — дом, два участка земли и четыре квартиры в Москве и Ленинграде. Что он хапнул за минувшие шесть лет, сейчас выясняется. Так вот спрашивается: тов. Путин, откуда у представителей народа, известного своим бескорыстием, нестяжательством, альтруизмом, такая клиническая жадность, такая болезненная жажда хватать, цапать, рвать? Не результат ли это вашего воспитания, вашей кадровой и национальной политики?

Но вот примерчик и того пуще — за недолгий срок в стране сменили друг друга четыре премьера, а семь вице-премьеров иногда висели гроздью по три-четыре фрукта на одной ветке, и все — сплошь чуваши! На самой макушке власти — целая дюжина! Кто устраивает то мордовизацию, то чувашизацию России? Чайка, где вы? Патрушев, куда смотришь?.. И если полоумный хазар Швыдкой, которого ты посадил министром русской культуры, по телевидению на всю страну визжит о «русском фашизме», а ты трусливо молчишь, то кто имеет право укорить, допустим, русского Бориса Миронова, никаких постов не занимающего, за книгу «Хазарское иго», в которой он пишет о швыдковском фашизме? Тем более что Швыдкой-то трепался на всю страну, а эта книжечка — всего 3 тысячи экземпляров, да она по причине литературной анемичности еще и читателей-то столько не найдет…

Что касается матвеевской «ситуации», то я думаю, что тут могли быть и трусость, и «тридцать сребреников», но главное — подражание всем известному образцу, следование высокому примеру. В самом деле, кого этот кремлянин сам-то защитил? За что ввязался в драку? Да, конечно, он спас от прокуратуры прохвоста Собчака, тайно отправил его ночью во Францию на самолете «сессна» (та самая модель, на которой по сговору с Горбачевым прилетел к нам и приземлился на Красной площади Руст. Это был первый удар по самолюбию и достоинству народа). Но, во-первых, Собчак — друг и учитель, как не услужить! Во-вторых, дело было уж так давно. А за кого еще постоял? Как же! Вот сейчас защищает маршала Табуреткина и его белокурую пассию. Это, говорит, был прекрасный министр, не зря шесть лет, т. е. без малого две Отечественных войны, я его на такой ответственной должности держал. Нет к нему никаких претензий. Правда, в семейной жизни у него что-то случилось. Ну и что? У меня тоже, и я оповестил об этом всю державу, весь мир. Тут мы с ним просто товарищи по… не знаю, как сказать. И что нам оставалось делать, если мы — люди публичные, а жены наши совершенно не публичные? А ведь должно быть полное соответствие. Вот и подыскали мы себе публичных: он — Женьку-Золотую ручку, я —… Ну подождите, скоро объявлю по телевидению, я же за прозрачность во всем.

Как видим, в обоих случаях кремлянин защищал людей очень близких: первый пригрел его еще в Ленинграде, взяв в помощники, второго он сам облагодетельствовал высокой должностью.

Но вот дела совсем иного рода и неизмеримо более важные.

Например, 25 миллионов русских людей остались за рубежами России, и в иных республиках их третируют, оскорбляют, унижают, низводят до положения людей второго сорта. И что кремлянин? Вот уже третье десятилетие — ни слова защиты и поддержки, не говоря уж о каких-то мерах и действиях. Стоит на Спасской башне, смотрит и молчит. Совершенно как те самые полицаи на Матвеевском рынке. Что, трусит? Отрабатывает тридцать сребреников?

Или взять другое. Потоком льется ложь, клевета на советское время и в том числе на историю Великой Отечественной войны, на Красную армию. Тут он иногда по круглым датам артикулирует в таком духе: «Мы будем защищать правду об этой войне и бороться с любыми попытками исказить эту правду, унизить и оскорбить память тех, кто пал». Подобные словеса приводят в такой восторг и умиление некоторых генералов, что они выносят их на обложки своих книг, ибо кроме прекрасных слов и клятвенных обещаний им давно ничего не требуется.

Но от кого же именно защитил кремлянин или его министры правду о советской эпохе и о войне с фашизмом — от Швыдкова? от Сванидзе? от двух Пивоваровых? от трех Живодеровых? Не было ни единого случая. Мало того, он и сам занимается в их компании тем же: то сморозит, что в советское время не производили ничего, кроме калош; то отчубучит, будто не было у нас мясного животноводства; то брякнет вслед за Геббельсом, что русские расстреляли поляков в Катыни; то побожится, что у Александра Покрышкина в кабине самолета сидел за спиной заградчик с автоматом… И нет конца его брехне. Тут, если уж опять сопоставить, те полицаи-шкурники на Матвеевском рынке выглядят даже приличней: они все-таки не присоединились к бандитам, не стали вместе с ними бить героя-милиционера.

Крайне важно еще вот что. Кремляне и их прихвостни двадцать лет визжат сквозь сопли о «сталинских политических репрессиях»: 30 миллионов! (А. Яковлев)… 50 миллионов! (Сванидзе)… 110 миллионов! (Солженицын)… Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института русской истории Академии наук В.Н. Земсков, изучив все имеющиеся архивные документы, утверждает, что за время с 1921 года по 1954 год по политическим обвинениям были осуждены 3 777 380 человек, из них 643 980 приговорены к смертной казни, которая часто заменялась заключением («Правда», 21 ноября 2008).

За это время население страны выросло примерно со 150 до 200 миллионов. И выходит, что число осужденных не превышало 2,5 % взрослого населения. Разве это дает основание долдонить о массовых политических репрессиях? Для этого процент осужденных должен бы быть раз в 10–15 больше.

2 августа 1992 года, т. е. уже при власти Ельцина и кремлян, пишет В.Н. Земсков, в пресс-центре Министерства государственной безопасности начальник Отдела регистрации и архивных фондов МГБ РФ генерал-майор А. Краюшкин объявил журналистам и приглашенным, что за все время советской власти с 1917 года по 1990-й по обвинению в государственных преступлениях были осуждены 3 853 900 человек, из них 827 995 человек приговорены к высшей мере наказания. Цифры, естественно, несколько большие, чем привел В.Н. Земсков, поскольку тут шире охват времени — за всю советскую эпоху. «Большинство газет, — замечает Земсков, — обошли выступление генерала Краюшкина гробовым молчанием». Понятное дело! Никто не смел огорчать кремлян, они страдают хроническим несварением желудка.

Запомним последнюю цифру — 827 995 смертных приговоров и даже допустим, что все они до единого приведены в исполнение.

Известный писатель Эдуард Тополь недавно писал: «Чтобы сейчас выжить в России, ты должен быть постоянно начеку, всегда напряжен. Это выводит людей из себя, порождает ощущение собственного ничтожества, бесправия, безысходности, приводит к стрессам и психозам. И если такая жизнь в стране не где-то местами, а повсеместно, то можно ли удивляться, что, по данным Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, с 1990 года по 2010 год покончили с собой 800 тысяч человек. А еще есть неудавшиеся попытки самоубийства, их намного больше. К тому же Россия вышла на первое место в мире по самоубийствам среди подростков» («МК», 27 июля 2013).

Оставим неудавшиеся попытки, не будем касаться подростков. Возьмем только это: за 73 года Советской власти 827 995 человек были приговорены к смертной казни, т. е. многие из них ушли из жизни вопреки своей воле за те или иные преступления по законам того времени, и за двадцать лет демократии и реформ, власти кремлян и работы их прислужников, т. е. за срок почти в четыре раза короче, почти столько же соотечественников ушли из жизни по своей воле. И все кремляне от высокопоставленных русских болванов Горбачева и Ельцина до их бесстыжих еврейских прихвостней Сванидзе и Млечина — в прямом грамматическом смысле этого слова — убийцы. И они знают это. Еще когда один из их главарей Чубайс сказал своему тогда недавно назначенному заместителю по Госкомимуществу Владимиру Полеванову, бывшему губернатору Приморья, поразившемуся тем, что творится в деле приватизации и реформ: «Что вы волнуетесь? Да, в результате реформ погибнут миллионов тридцать. Но они же сами виноваты — не сумели вписаться в наши демократические реформы». Именно эту цифру — 30 миллионов обреченных на смерть советских людей — называл в 1941 году Геринг. Анатолий Борисович пока не догнал Германа Вильгельма, но время еще есть.