Разрушь меня - Слава Соло

дарит мне на прощание еще один взгляд, пропитанный ненавистью.

Еще несколько минут после их ухода мы Юлькой стоим молча, после чего закуриваем сигареты.

– Твою мать, – выдает она, глубоко затягиваясь, – вот это мы легко отделались.

Глава 14. Война

На поле мы возвращаемся не сразу. Нам с Юлей требуется время, чтобы отойти от шока.

Если и есть моменты в жизни, которые я хочу, чтобы больше никогда не повторялись, то это был он.

– Валя сказала, что тебя ненавидит, – тихо произносит Юля.

– За что? – не понимаю я.

Честно говоря, я даже не могу припомнить, чтобы мы с ней сталкивались в жизни. Если только пару раз, на каких-то тусовках, и то… Да я и имя-то ее могу вспомнить с трудом.

– Бабы, Лиза, – пожимает плечами подруга, – они завистливые ужасно. А ты как раз тот объект, которым можно либо восхищаться, либо завидовать. Я вот выбрала первое.

Тепло ей улыбаюсь и обнимаю.

– Спасибо тебе, – горячо шепчу в ухо, сильно прижимая к себе.

– За что?

– За то, что не бросила меня в стае этих гиен, – улыбаюсь я.

– Да прекрати, – отмахивается она, – зачем же еще нужны друзья?

Между тем игра продолжается. А мне страшно удивительно, что моя жизнь поделилась на «до» и «после», а все кругом как будто бы этого не заметило.

– Какой счет? – спрашивает Юля у Саши на скамейки запасных.

– Четыре – два, – гордо сообщает он, – наши ведут. Серега сегодня в ударе.

И, к своему стыду, я только сейчас вспоминаю о нем, и перевожу взгляд на поле.

Сережа, с раскрасневшимся лицом, бежит в нашу сторону.

Я протягиваю ему бутылку воды, взятую с заднего сидения авто.

– А вы где были? – запыхавшись, спрашивает он. – Вас не было, когда я третий забил.

– И когда четвертый тоже, – ябедничает Саша.

Я дарю ему нелюбезный взгляд и вновь смотрю в глаза Сереже:

– Нам отойти нужно было.

– Девчачьи дела, – вворачивает Юля.

– А, – он сразу осушает половину бутылки воды, а остаток выливает себе на голову, – тогда понятно. Не уходи далеко больше, – он подмигивает мне, – а то я волнуюсь.

С этими словами он разворачивается и бежит обратно на поле, пока я смотрю ему вслед.

– Он с тебя глаз не спускает, – тихо говорит Юля, подходя ко мне справа.

– Вряд ли у него есть глаза на затылке, – улыбаюсь я.

– Вообще-то я про Матвея.

Сердце вновь колет иголкой и я безошибочно перевожу взгляд на другого парня, стоящего на противоположном конце поля.

Наши взгляды встречаются, и он шуточно отдает мне честь. Я не могу не улыбнуться в ответ, с учетом того, что полчаса назад он спас мою шкурку.

Как назло, именно в этот момент Сережа оборачивается ко мне, и замечая мой жест, переводит взгляд в ту сторону, куда он адресован. Естественно, натыкаясь на Матвея.

**

– Победа! Победа! Победа! Ураааа!

Мы с Юлькой едва не глохнем и не хрипнем, когда матч заканчивается победой нашей команды с разгромным счетом. Мы визжим и обнимаемся с ребятами, наблюдая за тем, как проигравшие с понурыми лицами падают прямо на траву.

Лишь один единственный раз я изменяю себе, даря Олегу высокомерную улыбку, мол так тебе и надо, придурок.

Ничего, он заслужил. А я устала быть хорошей девочкой и набивать шишки.

Я пытаюсь найти взглядом Матвея, но на улице уже начало темнеть, а народу вокруг столпилось слишком много.

– Кого-то высматриваешь? – нейтрально интересуется Сережа, полностью загораживая мне обзор своей широкой грудью.

– Нет, – с улыбкой отвечаю я, – никого.

– А теперь празднуем! – Леха открывает багажник машины, который под завязку набит бутылками пива в переносных холодильниках. Еще виднеется несколько бутылок водки и одна – шампанского. – Это вам, – гордо произносит он, подходя к нам с Юлькой.

– Какой ты у меня заботливый, котик, – улыбается Юля.

Сережа открывает бутылку так, что пробка вылетает в воздух, и шампанское брызжет на нас.

– За победу! – кричит он, разливая игристое в пластиковые стаканчики.

– Не буду, – я мягко качаю головой, отказываясь от напитка.

– Да ладно, Лиз! – Юлька виснет на моей шее. – Такой день! Сегодня можно!

– Ну же, слушай, что тебе подруга говорит, – задорно улыбается Сережа.

Я еще немножко даю им себя поуламывать, прежде чем наконец принимаю стаканчик. Ладно, от пары бокалов не произойдет ничего страшного.

– Поздравляю, ребят, – его голос звучит так внезапно близко, что я давлюсь шампанским, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать громко кашлять.

– Спасибо, бро, – Сережа с Матвеем ударяют друг друга по ладоням и обнимаются.

После этого жеста Победоносцева, остальные участники вражеской команды, тоже начинают понемногу подходить к нам и пожимать друг другу руки.

– Угощайтесь, тут на всех хватит! – улыбается Леха, указывая на открытый багажник.

– Лиз, пройдешься со мной? Мне бы переодеться, не могу уже в этой форме стоять, – произносит Сережа, сквозь гомон вокруг.

– Где переоденешься? – не понимаю я.

– Так у меня же тут дом недалеко, – он улыбается, указывая в сторону леса.

– Так ты отсюда? – удивляюсь я.

– Добрый вечер, девушка, приятно познакомиться, – веселится он.

– Ладно, пойдем, – отвечаю я, сбитая с толку.

Мы направляемся в сторону леса и идем до задам.

– Почему ты мне никогда не рассказывал, что живешь здесь? – не выдерживаю я, когда мы отходим на приличное расстояние от ребят.

– Потому что я здесь не живу, – улыбается Сережа, – здесь дом матери, я тут вырос, но живу в Копылово. Просто у нее все равно хранятся кое-какие вещи.

– А… – тупо тяну я.

Шампанское уже немного ударило мне в голову, и я не могу понять, что за непонятная настороженность появилась внутри меня.

Путь и правда занимает минут пятнадцать, и на его протяжении, я вполуха слушаю впечатления Сережи о прошедшем матче, полностью погруженная в собственные мысли.

– Я мигом, – произносит он, впуская меня в одноэтажный дом и направляясь куда-то вглубь комнат, – чувствуй себя как дома.

Через несколько секунд я уже слышу шум воды, говорящий о том, что Сережа отправился в душ.

Я медленно хожу по скрипучему полу, рассматривая старую мебель, покрытую платками. Обои давно выцвели, но в прихожей уже кто-то начал ремонт. Об этом говорят сваленные в кучу рулоны обоев и ободранные стены.

Не знаю сколько в доме комнат, но закрытых дверей я насчитала пять штук. Заходить мне, разумеется, не позволило воспитание.

– А мама где? – кричу я, слыша, что шум воды стих, и беря в руки нефритовую фигурку какого-то китайского божества.

– Она к родственникам уехала, в Саратов.

– А когда вернется? – я все еще