Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

В соответствии с заданием Центра Фельфе в 1952–1953 годах искал пути и возможности для перехода на работу в центральный аппарат геленовской разведки в Пуллах под Мюнхеном. Решению этой задачи способствовал перевод на руководящую работу в Пуллах из Карслруэ одного из друзей агента.

1 октября 1953 года Фельфе выехал в Пуллах, чтобы приступить к выполнению новых обязанностей в подразделении центрального аппарата геленовской разведки по контршпионажу, задачей которого было проникновение в разведывательные и контрразведывательные службы СССР и некоторых других социалистических стран. Это подразделение являлось ведущим и координирующим. Сюда стекались сведения из всех генеральных представительств и филиалов, в том числе и о совместных операциях с разведслужбами США, Англии и Франции.

К моменту перевода Фельфе в Пуллах «Организация Гелена» представляла собой совершенный шпионский аппарат, соответствующий по стилю и методам работе ЦРУ. И немудрено: за время работы «Организации Гелена» на американцев они вложили в нее около 200 млн долларов.

В июле 1955 года кабинетом Аденауэра было принято решение о превращении «Организации Гелена» в федеральную разведывательную службу (Бундеснахрихтендинст, БНД), и с 1 апреля 1956 года организация начала функционировать как федеральная служба во главе с президентом, который подчинялся непосредственно федеральному канцлеру. Фельфе был переведен в положение федерального чиновника, получил ранг правительственного советника и был назначен начальником реферата «контршпионаж против СССР и советских представительств в ФРГ». Используя свое положение, в связи с установлением дипломатических отношений между СССР и ФРГ после визита в Москву Аденауэра Фельфе удалось добиться создания в городке Бад-Хоннефе, где первоначально разместилось советское торгпредство, группы БНД, задачей которой было наблюдение и разработка проживающих и работающих в Бад-Хоннефе советских граждан. Руководителем этой группы по протекции Фельфе был назначен его друг и коллега по работе на советскую разведку Ганс Клеменс.

Агентурные возможности Фельфе в связи с назначением его начальником реферата существенно расширились. Через его стол шла масса важных документов, таких как еженедельные политические обзоры, которые разведка готовила для федерального канцлера, правительственные меморандумы, в том числе связанные с планами правительства по перевооружению ФРГ, позиции правительства ФРГ в связи с визитом в Москву Аденауэра и т. д. В сложнейший период холодной войны, когда речь шла об интеграции Западной Германии во вновь создаваемые в Западной Европе союзы и блоки, о создании бундесвера, требованиях доступа для Западной Германии к ядерному оружию, Фельфе умело добывал документы и информацию по внешне- и внутриполитической проблематике. Вся эта деятельность, как прямо заявил позже в своей книге «Мемуары разведчика» Фельфе, была «подчинена интересам принятия Советским Союзом правильных решений».

В силу положения агентов, значения получаемой от них информации практически в каждой встрече принимали участие уполномоченные МГБ-КГБ в ГДР, в частности генералы Е.П. Питовранов, А.М. Коротков, И.А. Фадейкин. Наибольшее впечатление на Фельфе произвел Александр Михайлович Коротков. В книге «Мемуары разведчика» Фельфе, вспоминая о Короткове, пишет: «Его отличный немецкий язык, окрашенный венским диалектом, его элегантная внешность и манеры сразу же вызвали у меня симпатию. Он хорошо ориентировался в различных политических течениях в Федеративной Республике. Не раз мы с ним горячо спорили».

Как правило, при приездах Фельфе или Клеменса в Берлин они вечером выходили в восточный сектор и вместе с оперработником ехали на одну из конспиративных квартир в Карлсхорсте, где все уже было готово к длительной ночной работе. Утром, с первым потоком рабочих и служащих, они возвращались на запад.

Значительную проблему представляла реализация получаемой информации, особенно оперативного характера. Одним из условий, которое поставил Фельфе, уже работая в геленовской разведке, было следующее: ни один агент или объект разработки, о котором станет известно от него, не должен быть арестован (нужно отметить, что это условие на протяжении десяти лет сотрудничества неукоснительно выполнялось).

Работа Фельфе и Клеменса на советскую разведку в силу их служебного положения, особенно после установления дипломатических отношений между СССР и ФРГ и обмена посольствами и другими представительствами, все более приобретала характер балансирования на лезвии ножа. Координируя работу разведки ФРГ против советских спецслужб и советских представительств на территории ФРГ, Фельфе одновременно поддерживал контакты и занимался согласованием акций против представительств с Федеральным ведомством по охране конституции (основной контрразведывательный орган ФРГ), с военной разведкой, со спецслужбами США, Англии и Франции. Таким образом, ему зачастую становились известными и те операции, которые осуществлялись этими службами против советских представительств и их сотрудников.

Систематически получая оперативную информацию, в которой шла речь о разработке и предстоящем аресте или выдворении из страны то одного, то другого советского представителя, ни Берлин, ни Центр не могли не реагировать (и достаточно остро) на нее, принимая все меры для спасения советских разведчиков. Таких случаев за полтора-два года до момента ареста Фельфе было уже немало. Под тщательно продуманными предлогами советской разведке удалось вывести из-под удара всех, кому угрожала опасность.

Противник не мог не анализировать причины срыва своих операций. А это были операции по аресту, готовившиеся и Федеральным ведомством по охране конституции, и БНД, и военной разведкой. Ведомства были разные, а результатов в работе по советским представительствам в ФРГ так и не было. В спецслужбах противника, естественно, должна была возникнуть мысль об утечке информации. А если такая мысль возникла, нужно искать источник утечки.

Зимой-весной 1961 года в Центр из Берлина поступило несколько информационных сообщений, анализ которых наводил на мысль о том, что Клеменс и Тибель, по всей вероятности, оказались в поле зрения спецслужб противника.

Центр выступил с предложением о временной консервации разведгруппы, но руководство Аппарата уполномоченного КГБ в Берлине настояло на продолжении активной работы с Фельфе и его коллегами.

Фельфе передал материалы о ряде крупнейших оперативных игр, которые БНД затевала с советскими спецслужбами, в том числе с использованием Фридриха Панцингера, руководившего в свое время особой комиссией гестапо по делу «Красной капеллы»; полковника в отставке фон Бонина, руководящего сотрудника ведомства Бланка (будущее министерство обороны ФРГ); об акциях БНД и Ведомства по охране конституции и в связи с уходом в ГДР руководителя этого ведомства Отто Иона.

Последним острым заданием, которое успел до ареста в ноябре выполнить Фельфе, было указание выявить, где находится предатель Богдан Сташинский, бежавший в ФРГ в конце лета 1961 года, и что он рассказывает противнику. Фельфе, хотя эта проблема никак не была связана с его служебной деятельностью, смог установить и сообщить в Центр, что Сташинский находится у американцев и дает им развернутые показания о своей деятельности.

6 ноября 1961 года Фельфе по телефону получил указание явиться к 11.00 к особоуполномоченному Гелена генералу Лангкау для доклада по одной из важных операций. Генерал дождался конца доклада, а затем через секретаря пригласил в свой кабинет чиновников криминальной полиции, которые объявили Фельфе, что он арестован. Предварительное следствие длилось более полутора лет. Помимо обычного в уголовном процессе следственного судьи в допросах принимали участие сотрудники БНД и американских спецслужб.

Еще в период нахождения Фельфе, Клеменса и Тибеля в следственной тюрьме в Карлсруэ советской разведке удалось установить с Фельфе связь, поддерживать его морально и материально. Уже в этот период было установлено, что в ходе следствия Фельфе держался стойко, признавая только неоспоримые улики. Во время следствия Фельфе ожидал еще один удар: его жена подала заявление о разводе. Клеменс же стал на путь сотрудничества со следствием и откровенно рассказывал обо всем.

Судебный процесс по делу агентурной группы Фельфе начался 8 июля 1963 года и длился две недели.

Фельфе был приговорен к четырнадцати годам тюремного заключения без зачета полутора лет, проведенных в следственной тюрьме. Итого более пятнадцати лет. Клеменса, как признавшего свою вину и помогавшего следствию, приговорили к восьми годам заключения. Тибель получил три года. Фельфе отправили отбывать наказание в тюрьму Штраубинг в Баварии — там ему предстояло пробыть почти шесть лет. Он стойко боролся за свои права: добивался разрешения на работу в заключении, на получение прессы, связи с родственниками.