Лабиринт - Кэтрин Коултер

– Да, конечно, убитых не вернешь. Но это смешной аргумент. Смешной и неубедительный. Все должно быть предельно просто: если ты отнял жизнь у другого человека, ты не заслуживаешь того, чтобы жить. Да, это месть общества, направленная против тех, кто нарушает правила человеческого общежития, кто в самом деле пытается подорвать основополагающие ценности. Что же это тогда у нас за ценности, если мы настолько низко ценим человеческую жизнь, что не считаем нужным покарать самым суровым образом бандита, который эту жизнь отнимает у других?

– Но ведь существует наказание в виде тюремного заключения. Речь идет просто о том, что, возможно, не следует карать убийц смертью.

– Нет, это необходимо делать. Это не просто месть. Казнить убийцу – значит выполнить долг перед его жертвой. Общество нужно защищать от хищников.

– А как насчет аргумента, что смертную казнь следует отменить, поскольку наличие ее в уголовном кодексе все равно не останавливает убийц?

– При том механизме подачи и рассмотрения апелляций, который мы имеем, меня не удивляет, что угроза вынесения смертного приговора не может заставить преступников отказаться от кровопролития. Хорошенькое дело: убийца, приговоренный к смертной казни, продолжает расходовать деньги налогоплательщиков, – наши деньги, представляете себе? – оставаясь в живых иной раз в течение еще добрых тринадцати лет после вынесения приговора. Разумеется, в этих условиях угроза смертной казни никого особенно не пугает. Возьмите, к примеру, это чудовище из Калифорнии, Ричарда Аллена Дэвиса, который убил Полли Клаас и был приговорен к высшей мере. Можете быть уверены, что и вы, и я еще лет двенадцать будем оплачивать его содержание в тюрьме, пока не закончится свистопляска с апелляциями. К тому же вполне может случиться так, что за эти годы какому-нибудь адвокату удастся добиться пересмотра дела. Скажите, если бы вы знали, что за убийство вас казнят не позже чем через два года после вынесения приговора, разве это не заставило бы вас всерьез задуматься о возможных последствиях ваших действий? Разве это не отбило бы у вас охоту убивать?

– Да, пожалуй. Я согласен с вами: более чем десятилетняя эпопея с апелляциями – абсурд, тем более что финансовое бремя этого абсурда в конечном итоге ложится на рядовых налогоплательщиков. Но месть, Шерлок, месть старая как мир… Разве вам не кажется, что стремление отомстить во что бы то ни стало омертвляет душу?

Лейси знала, что он задаст этот вопрос. Спокойно глядя через иллюминатор на разбросанные далеко внизу небольшие городки Новой Англии, она некоторое время молчала.

– Нет, я так не думаю, – проговорила она наконец. – Когда убийца получает свое, это и есть торжество справедливости. Это, если хотите, последнее прости, которое мы говорим его жертве. А после этого можно жить – без страха, без вины, без стыда, которые как раз больше всего и угнетают.

Лейси замолчала. Сэвич достал из портфеля журнал, посвященный новинкам компьютерной техники, и принялся читать, раздумывая о том, какие еще травмирующие психику события, кроме гибели сестры, могли произойти в жизни Шерлок. Разумеется, он не мог этого знать, но был почти уверен, что примерно тогда же, когда была убита Белинда, Лейси перенесла еще одно сильное потрясение. Если это так, то все становится на свои места. Вот только что это было?

Детектив отдела убийств Ральф Баднак был хорошим, весьма толковым полицейским. Высокий, поджарый, с искривленным носом, побывавший в доброй полудюжине серьезных драк, он был умен, отличался редким упорством и знал цену деталям. Его передние зубы сильно выпирали вперед, что придавало ему какой-то озорной, несерьезный вид в те моменты, когда он улыбался. Он встретил Сэвича и Шерлок в отделении полиции Шестого участка и проводил их к своему начальнику, капитану Джону Дафтери, лысому тучному человеку с мешками под усталыми глазами, который, казалось, давно уже мечтает о том, чтобы выйти на пенсию.

Собравшиеся проанализировали всю имевшуюся в их распоряжении информацию, осмотрели находившийся в морге труп и встретились с патологоанатомом, производившим вскрытие. На теле Хилари Рэмсгейт было обнаружено двадцать колотых ран – семь в области груди, тринадцать в области живота. Помимо этого, у убитой был аккуратно вырезан язык, а на голове можно было без труда разглядеть опухоль от сравнительно несильного удара, в результате которого она, по всей видимости, лишилась сознания. Никаких действий, которые имели бы сексуальную окраску, преступник в отношении жертвы не предпринимал.

– Ральф говорит, что на этого парня что-то находит раз в семь лет. Похоже, нам повезло как утопленникам, потому что он скорее всего случайно оказался именно в Бостоне, когда у него начался очередной цикл. В гробу я видел такое везение, – сказал капитан Дафтери, жуя незажженную сигару. – Как раз перед вашим приходом звонил мэр. Видно, следующим позвонит губернатор штата. Надеюсь, ребята, что вы сможете поймать этого типа.

– У числа семь очень много самых разных значений и соответственно возможных, так сказать, подтекстов, – заметил Сэвич, отрывая глаза от лежавшего перед ним протокола вскрытия, который он внимательно перечитывал, – Не знаю, много линам удастся отсюда выжать, но, как только мы прокачаем всю информацию по убийству мисс Рэмсгейт через нашу программу, я постараюсь выяснить, играет ли во всем этом какую-то особую роль число семь. – Он взглянул на Лейси, которая молча смотрела на него застывшим взглядом. – Стоит попробовать. Может, в этом на самом деле что-то есть, а может, этот тип просто пытается нас запутать. В любом случае это даст нам кое-какие ключики к его личности.

– Черт побери, – буркнул капитан Дафтери, – если надо, можете использовать хоть экстрасенса, хоть дрессированного кота, если он у вас есть, главное, чтобы толк был.

Сэвич рассмеялся, слова капитана его нисколько не задели.

– Я понимаю, это звучит странно, – сказал он, – но вы, так же как и я, прекрасно знаете, что даже нормальные люди нередко ведут себя хуже любого сумасшедшего.

– Я не расслышал ваше имя, – заявил Баднак, глядя на Лейси, – но я вас уже видел до этого. А, теперь припоминаю – вы приходили сюда и качали права, утверждая, что вы родственница одной из жертв. – Он повернулся к Сэвичу, энергично жуя резинку:

– Черт побери, может, вы мне объясните, что здесь происходит?

– Успокойтесь, Ральф, – вступился Сэвич. – Все просто и понятно. Семь лет назад в Сан-Франциско этот же тип убил ее сестру. Именно поэтому она сразу же сообразила, что убийство Хилари Рэмсгейт тоже его рук дело и что он снова вышел на охоту. Как раз по этой причине она сюда и приехала. Благодаря ей мы смогли сразу же взяться за разработку именно того, кого нужно. Словом, можете не беспокоиться. Она работает на меня, так что я смогу ее контролировать.