Возрожденный (ЛП) - Дженнифер Руш

И затем всё стало на свои места.

Сыворотка «Ангел».

В ту ночь, когда Элизабет поранилась осколком стекла от разбитой бутылки из под рома. Позже порез исчез через несколько минут.

—Эй, —сказал я, осознание стало очевидным. Но мой оклик был заглушен спором Каса и Трева. Я выкрикнул громче. – Ребята!

Они все повернулись ко мне.

—Элизабет подвергалась воздействию сыворотки «Ангел».

—Да, мы уже догадались об этом, —сказала Анна.

Я простонал. Иногда я ненавидел то насколько умна она была.

—Но, —продолжила она, —это не объясняет почему они забрали её сейчас, вместо того, чтобы убить. Почему они захотели её вернуть? Если они создали сыворотку "Ангел" однажды, они смогут сделать её еще раз. Она им не нужна.

—И полагаясь на журналы аудиозаписей по Пациенту 2124, —сказал Трев, —она была больше проблемой, чем она имела значение.

Я покачал головой.

—Я не думаю, что Элизабет была Пацентом 2124.

Трев нахмурился.

—Нет?

У меня был проблеск воспоминания о девушке в клетке в лаборатории, той которая била меня простыней. Я закрыл свои глаза, стараясь вспомнить эпизод полностью. Девушка была худой. Её глаза были прищурены, суженные в уголках, так словно в её прошлом была капля Азиатского наследия.

Однозначно, не большие круглые глаза Элизабет. Я был таким идиотом не замечая этого раньше.

Даже если это была не Элизабет, я все еще чувствовал, что знал эту девушку —я просто не мог идентифицировать её. Ответ был прямо здесь, но моя голова пульсировала, и ничего не имело смысла.

Я откинулся на кровать, ощущая словно меня может стошнить.

—Вот, —Анна подала мне пластиковый стакан.

Я сделал вдох. Водка. Я ухмыльнулся ей и опустошил его одним залпом.

—Мы можем обсудить это позже, —сказала она. —Прямо сейчас нам необходимо оказать тебе первую медицинскую помощь.

Анна, Сэм и Трев принялись за работу, в то время как Кас щелкал телевизионными каналами и остановился на одном из шоу " Настоящие домохозяйки".

—Эта сучка сумасшедшая, —сказал он, как раз перед тем, как набить свой рот пригорошней попкорна.

Как только раны были очищены, и я опрокинул еще две стопки водки, Трев подошел ко мне с иглой и хирургической нитью.

—Готов?

—Как всегда.

Рана от пули не была настолько плохой, и была признана безопасной для для обработки и перевязки. Ножевые раны были совсем другой историей. Трев начал с той, что была на моем плече. Боль была пронзительной, подобно касанию раскаленной кочерги по моей коже, снова и снова.

Прошло пятнадцать секунд, а я уже не мог терпеть. Я стиснул зубы. Пытался поглотить боль и подавлять её прежде, чем я проломлю кому-нибудь голову.

Трев был быстрым и ловким, и зашил первую рану менее, чем за десять минут. Порез на животе был больше, а значит потребуется больше стежков. Двенадцать, как выяснилось.

—Тебе, на самом деле, надо оставаться в постели несколько дней, —сказал Сэм, когда Анна перевязала последнюю рану марлей и лентой.

Я сел, когда она закончила, сдерживая гримасу, и затем встал на ноги.

—Я смогу отдохнуть только когда Элизабет будет спасена.

У меня была стремительная, движущая потребность найти её, потребность защитить её. Это было не то, что я чувствовал к Анне, когда Подразделение запрограммировало меня защищать её любой ценой. Это ощущалось иначе.

Это не было автоматической реакцией, это было осознанным решением.

Я не должен был её защищать, я хотел, и это было чем-то, что я не чувствовал раньше.

—Ты едва знаешь эту девушку, —сказал Сэм, когда он встал передо мной, блокируя мне путь от кровати.

—Я знаю её достаточно.

В комнате повисла тишина.

—Она стоит того, чтобы рисковать своей жизнью?

Стоила ли она? Я пробыл с ней меньше недели, но это ощущалось словно вечность. Я не мог остановиться от прокручивания в памяти того поцелуя снова и снова в своей голове, и удивленного выражения её лица, когда я отстранился. Я никогда не чувствовал какой-либо постоянной привязанности к любой из девушек в прошлом, но Элизабет была другой.

Она видела сквозь всё мое дерьмо и приняла меня таким, каким я был, разбитым на кусочки и всё такое.

Я не мог оставить её в руках Подразделения, чтобы они смогли полностью её стереть.

Я ничего не знал об отношениях, но глубоко внутри, в своей темной части, я знал, что мне нужна девушка, подобная Элизабет. Я нуждался в ней, чтобы спасти себя.

—Если бы это была Анна, —сказал я Сэму, —ты бы пошел?

—Это другое.

—Нет, не другое.

—Сэм, —сказала Анна. Он вздрогнул.

—По какой бы то не было причине Подразделение хотело иметь Элизабет в прошлом – это причина для беспокойства в настоящем. – Я прошел мимо него. —Поэтому я иду. С вами или без вас.

Глава 32

ЭЛИЗАБЕТ

Мама и Рали привезли меня к двухэтажному зданию на окраине города, втиснутому на маленький участок, на углу Эппл Стрит и Шерман Авеню. На улице играли дети на площадке перед соседним кирпичным зданием, когда мы припарковались.

Девочка надувала пузыри через тонкую палочку, в то время как её младший брат хохоча, гонялся за ними. Их мама сидела рядом, наблюдая, на её коленях лежат раскрытый журнал.

Всё это выглядело настолько нормальным, настолько отличным от моей жизни.

Райли ударил по механизму открывания дверей гаража, прикрепленному к защитному козырьку, и въехал внутрь спустя момент.

—Пошли, дорогая, —сказала мама, уговаривая меня выйти из машины.

Скрепя сердцем, я вышла из машины, и позволила маме повести меня через подвальное помещение в кухню. Двое мужчин в невзрачной одежде, с пистолетами на поясах, стояли поблизости, обсуждая недавнюю спортивную игру.

Райли прервал их разговор и представил меня им, но я не утруждала себя, чтобы запомнить их имена. Всё, что мне кто-либо говорил, казалось пустым и далеким, словно если бы я была под водой и тонула.

Я прикрыла глаза.

Я была в гостиной комнате в данный момент. Сидела. Мама сидела рядом со мной, её рука переплетена с моей.

—Хочешь чая? – спросила она.

Я кивнула. Да.

—Тебе надо что-то еще? – спросила она.

Я покачала головой. Нет.

—Таблетки, —сказала я, секундой позже, меняя своё мнение. – Мои анксиолитики.

В данный момент, я оцепенела внутри, но это только вопрос времени прежде, чем всё нахлынет на меня, и когда это произойдет …

—Райли позаботиться об этом, —пообещала она.

Райли.

Райли.

Это имя было знакомо. Его голос был знаком. Всё, что касалось его было знакомо, за исключением его лица.

Я снова моргнула. Слезы затуманивали моё зрение. Я даже не услышала, или, вернее, не видела выходила или вернулась обратно мама. Я обхватила кружку руками, впитывая тепло, потому что внутри

Я замерзла до самой сердцевины.

Агги была подстрелена. Агги погибла. Я была мертва.

Тонула.

Старое пулевое ранение в моей груди полыхало, и мои руки начало покалывать.

—Таблетки, —повторила я, но когда я оглядела комнату, я была одна.

Я поднесла кружку ко рту, пар оставлял за собой отблеск тепла. Я подула на него и вдохнула. Эрл Грей с легким оттенком лимона.

Лимоны.

Секреты.

"Шшш", сказала мама. "Это наш маленький секрет"

Голоса перешептывались на кухне.

Что-то было неправильно.

Что-то было неправильно.

Я вытащила мобильный из своего кармана и набрала сообщение Хлое. Ты где? Я написала. Ты мне нужна.

Мои руки тряслись, когда я набирала сообщение.

Телефон завибрировал менее, чем через минуту. Я быстро перешла к настройкам и отключила вибрацию. По какой-то причине, я не хотела, чтобы моя мама знала, что я с кем-то общаюсь. Что было довольно странно, как я понимала. Это был мой телефон – я не была здесь узницей. Или была?

"Только что добыла кофе. В парке", ответила Хлоя. "Приезжай, если хочешь. Что-то произошло с Ником? "

Больше, чем что-то.

Я написала, "Ты можешь приехать и забрать меня? Встретить меня на углу Брайант и Сэкстон?"

"Что ты делаешь так далеко?"

"Пожалуйста. Ты сможешь быть там в течение десяти минут?"

"Я выезжаю. Скоро буду на месте."

—Мама? – позвала я.

Она выглянула из дверного проема, ведущего в кухню.

—Да, дорогая?

Я видела её лицо все эти годы, неизгладимо покрытое паникой, её жизнь под угрозой, её дочь в плену. В том здании, где меня держали, не было никаких зеркал, но я видела своё лицо, отраженное в стекле и стали достаточно долгое время, чтобы знать, что выглядела я как человек в плену.

Пустые, безумные глаза, обрамленные тенями, лицо изможденное, пересохшие и потрескавшиеся губы, волосы растрепаны и тусклые.