Серебряная река - Шеннон А. Чакраборти

в верхней своей части были сплетены в сложные косички вокруг золотых дисков, висевших в ее ушах.

— Абла, — тихонько позвал Али. — Это ты?

Ответа не последовало. Но Али был готов поклясться, что ее губы слегка шевельнулись, втянулись чуть-чуть.

— Абла? — Он потряс ее за плечо. — Ты жи…

Открылись веки, вспорхнули ресницы, и он увидел ее красивые серые глаза. Она лениво вытянула руку над головой, отчего платье раскрылось еще шире, и улыбнулась.

— Предполагается, что ты должен меня поцеловать.

Если бы она вскочила с цоколя и превратилась в одного из каменных солдат, стоявших в коридоре, Али удивился бы меньше.

— Что предполагается?

Она поднялась и села, ее длинные локоны упали ей на плечи полуночным водопадом.

— Что ты должен меня поцеловать, — продолжила поддразнивать его девушка. — Ты что — не читал этой истории.

Его щеки зарделись.

— Не читал… Я говорю, есть правила, которые запрещают такие вещи.

Она наклонила голову, словно изучая его.

— Ты откуда? Если бы я не знала, я бы сказала, что у тебя дэвабадский акцент, но это… — Ее глаза вдруг широко распахнулись. — Бог ты мой, так ты, значит, он и вправду? Ты…

— Ш-ш-ш. — Он поднес палец ко рту. — Давай познакомимся, когда вокруг не будет разлагающихся тел. Где то существо, которое тебя похитило?

Албу пробрала дрожь.

— Не знаю. Оно схватило меня, когда я собирала раковины, а теперь возвращается раз в день по утрам, кажется. Заставляет меня выпить какой-то отвратительный чай, отчего я засыпаю.

— По утрам? — повторил Али, и сердце его упало, когда он вспомнил линию горящего восхода на небе, которую видел перед тем как нырнуть. Когда он кивнула, он взял ее за руку. — Идем. У нас мало времени.

Она заглянула ему за спину:

— А где твои остальные люди?

— Я один.

— Только ты? — Выражение неуверенности поселилось на ее лице. — Прости, пожалуйста… сколько, ты сказал, до рассвета?

В этот момент все подземелье встряхнуло с безумной силой.

— Немного, — прогремел голос, похожий на трение скал друг о друга. — Чуть-чуть.

Али развернулся, и волна нечистого тепла накрыла его. Их поймали.

Существо, которое незаметно приблизилось к ним, казалось слишком большим и неприспособленным для незаметных действий. Размерами оно в два раза превышало слона, у него были бычьи тело и рога, измученное багровое женское лицо, крылья, как у летучей мыши, и змеиный хвост в полоску, который терялся в глубинах сада драгоценностей. Его передние ноги кончались не копытами, а когтистыми лапами, и, встав на дыбы на мощные задние ноги, оно подняло огромный трезубец.

Али смотрел, удивленно разинув рот.

— Так это оно тебя похитило?

Запахи железной крови, разложения, пыли и абсолютная невероятность происходящего снова заставили его удивленно открыть рот. Кем бы ни было это чудовище, оно казалось таким же чуждым морю, как и два огнекровных джинна, стоящих перед ним. Демон земли, ошарашенно понял он. Говорилось, что такие существа, принадлежащие эпохе легенд, встречаются исключительно редко.

Существо усмехнулось, его нечистые клыки торчали из багряного рта.

— Герои всегда приходят, — издевательски ухмыльнулось существо. Оно оглядывало Али сверкающими глазами. — Прекрасное дополнение к моим каменным воинам, еще один Билкисов раб, созданный мной.

Абла закатила глаза.

— Я все пытаюсь объяснить ему, что мы не принадлежим Билкису. — Она обратилась к существу: — Джинны свободны! Сулейман мертв вот уже несколько тысяч лет!

— Ложь! — прорычало существо. — Джинны всегда врут. Кто подговорил сражаться маридов, детей преданной проклятию Тиамат, кто, если не Сулейман?

Али моргнул, он был совершенно сбит с толку, но Абла отмахнулась от чудовища.

— Он целыми днями несет всякую чушь про маридов и Тиамат. Впрочем, это не имеет никакого значения. — Она уперла руку в бок и дерзко вскинула подбородок. — Ты не сражался ни с одним настоящим воином, животное… перед тобой теперь гроза Афшинов, Ализейд аль-Кахтани.

Существо перебросило трезубец из одной руки в другую.

— Я не знаю никаких Афшинов, и я этой грозы ничуть не боюсь. Я Шардуназату, Тот-Кто-Усмиряет. — Он приблизился еще, грозно возвышаясь над ними. — Десять тысяч лет я правил в этой земле, я превращал в прах города людей и одним хлопком ладоней строил горы, пока эта коварная Тиамат не заточила меня! Но она пожалеет, когда увидит мою армию каменных воинов, да, пожалеет! — Его гигантские глаза впились в Али, они напоминали кипящие грязевые ямы. — И поведешь их ты!

Из коридора донесся отчетливый звук марширующих ног, звук камня, трущегося о камень. Армия демона земли… Но это определенно не могло означать…

Шардуназату бросился вперед.

Оттолкнув в сторону Аблу, Али отразил первый удар трезубца с помощью своего зульфикара, за скрежетом металла последовала вспышка искр. Существо подалось назад, и Али пошел в атаку в расчете вонзить зульфикар в незащищенное брюхо.

Но острие его меча словно ударилось в металлический блок. Удар был силен и отдался дрожью в его руках. Он не утратил спокойствия — и хватки — и отпустил на свободу магию: языки пламени прошлись по груди демона.

Шардуназату рассмеялся и широко открыл свой страшный рот, откуда полился поток грязи, погасивший пламя зульфикара с такой же легкостью, с какой Али мог бы задуть пламя свечи. Воздух наполнился запахом гнили, густым и отвратительным.

Существо ухмылялось, глядя на Али сверху вниз.

— Не все земные существа так же слабы, как люди, малютка джинн. И магия огненной крови слаба под толщей воды.

Али и глазом не успел моргнуть, как змеиный хвост чудовища превратился в некое подобие живой необожженной глины. Он ударил по щиколоткам Али, сбил его с ног, а когтистая лапа выхватила зульфикар из его руки.

Али попытался вскочить, но хвост обвил его ноги, а кипящая грязь пузырилась вокруг его тела, тяжелая, удушающая. Она полностью обездвижила его, обхватила руки, подползла к шее. Его пальцы онемели, а потом это ужасное чувство переползло в его запястья.

Шардуназату обращал его в камень.

Он слышал, как Абла выкрикивает его имя. Задыхаясь от жуткого запаха и отчаянно пытаясь освободиться, Али попытался вызвать свою магию, но не успело вспыхнуть пламя, как его тут же загасила грязная жижа. Волна дегтеподобной желчи хлынула ему в лицо, и он задохнулся, а вонючее вещество проникало в него сквозь сомкнутые губы.

Он снова вызвал свой огонь, но тот только спек грязь, облепившую его конечности.

«Магия огненной крови слаба под толщей воды».

Действуя инстинктивно, Али еще раз обратился к своей магии. Но теперь он не пытался вызвать пламя или удушающее облако дыма. Нет, он обратился к отдаленно холодной данности, которая безмолвно плавала в его мозгу с того момента,